Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения - Фредрик Бакман

Она заметила секундное замешательство в глазах Сэма при виде мальчика с синдромом. Тот понял, что преследовал не того ребенка. Эльса подумала о том, что тени из сказок не собирались убивать Избранного. Они лишь хотели похитить его. Чтобы он стал их собственным. Они были готовы убить любого, кто преградит им дорогу.

И тут челюсти ворса сжали запястье Сэма железной хваткой – как раз в тот момент, когда он схватил мальчика. Воздух разрезал пронзительный вопль.

У Эльсы на все про все была секунда, когда Сэм отпустил ее. В зеркале заднего вида мелькнул нож.

В глазах почернело.

Эльса словно видела картинку со стороны: она бежит, держа мальчика за руку и думает только о том, как добежать до подъезда. Успеть закричать, чтобы услышали папа и Альф.

Эльса видела, как мелькают на снегу ее ноги, будто сами по себе, независимо от ее воли. Тело двигалось машинально. Через несколько шагов Эльса услышала душераздирающий, полный боли вой ворса, и отпустила руку мальчика, а может, это он ее отпустил. Стук сердца отдавался даже в глазах. Мальчик поскользнулся и упал. Эльса слышала, как открылась задняя дверь «ауди». Из нее показалась рука Сэма с окровавленным ножом.

Прошла целая сказочная вечность, а может, одно бесконечное мгновение. Все кончено, они ни за что не успеют. И все же она сделала это. Другого выхода не было. Она схватила всех мальчиков, которых в состоянии была унести, и изо всех сил помчалась вперед.

Бегает Эльса хорошо. Но все равно не успеть. За спиной послышался хрип: Сэм всем телом навалился на мальчика, – удар по локтю отдался в плечо, а потом и в сердце, когда Эльса поняла, что мальчика вырвали у нее из рук. Она зажмурилась. Последним, что она почувствовала, был удар в лоб. Последним, что услышала, – крик Мод. Последним, что увидела, – папины руки и бетонный пол. Мир завертелся перед глазами, а потом, качаясь, приземлился. Наверное, это и есть смерть. Ты словно падаешь в никуда.

Раздался хлопок, затем эхо. «Эхо», – успела подумать она. Значит, они в помещении. Глаза свербели так, будто в них насыпали гравия. Эльса слышала легкий топот мальчика с синдромом, бегущего вверх по лестнице – шаги мальчика, который много лет знал, что это может случиться. Она слышала испуганный голос мамы мальчика, которая старалась успокоиться и взять себя в руки. Мама бежала вслед за мальчиком, как может бежать только мама, привыкшая жить в постоянном страхе.

За ними закрылась дверь в бабушкину квартиру, было слышно, как щелкнул замок. Папины руки не просто поддерживали ее, они пытались ее удержать. Отчего – непонятно. И тут сквозь окно в двери Эльса увидела тени. Рядом был Сэм. Он неподвижно стоял за дверью. По лицу Сэма вдруг пробежало какое-то нетипичное для него чувство, и сначала Эльса решила, что это ей привиделось.

Сэм был испуган.

Взмах ресниц, и Сэма накрыла огромная тень, куда больше его самого. Тяжелые кулаки Волчьего Сердца обрушились на него, как пулеметная очередь, эти ярость и мрак не смогли бы описать ни в одной сказке. Волчье Сердце не просто бил Сэма, он втаптывал его в снег. Не для того, чтобы обезвредить. Не для того, чтобы защитить.

А для того, чтобы уничтожить.

Папа схватил Эльсу и побежал вверх по лестнице, прижимая ее к себе, чтобы Эльса не видела. Кто-то вырвался из подъезда, Мод с Леннартом умоляли Волчье Сердце больше не бить, прекратить, прекратить.

Но глухие удары не смолкали, как будто кто-то ронял и ронял на пол пакет с молоком. Волчье Сердце не слышал их. Если верить сказке, Волчье Сердце ушел в глухие леса задолго до начала Бесконечной войны, потому что знал, на что он способен.

Вырвавшись, Эльса бросилась вниз. Мод и Леннарт перестали кричать еще до того, как она спустилась. Волчье Сердце занес кулак-кувалду так высоко над Сэмом, что дотронулся до протянутой лапы облаконя, прежде чем упасть вниз.

Вполне возможно, прошла целая вечность. Вполне возможно, Эльсе стоит подумать насчет других способов исчисления времени в серьезных ситуациях. Потому что так дальше не пойдет. Слишком уж все запуталось, это факт.

Но Волчье Сердце застыл с поднятым кулаком. Между ним и лежавшим на снегу окровавленным человеком, который сжимал нож, вдруг выросла женщина, такая маленькая и хрупкая, что казалось, ветер дул сквозь нее. В руке у нее был невзрачный комочек голубоватой пыли из бельевой сушилки, а на безымянном пальце белела полоса от кольца. Она смотрела на Волчье Сердце так, будто каждая клеточка ее тела приказывала ей бежать оттуда что есть мочи. Но она продолжала стоять с таким неукротимым взглядом, который бывает у человека, когда ему нечего больше терять.

Она комкала пыль, перекладывая ее из одной руки в другую, потом сложила руки в замок и, решительно глядя на Волчье Сердце, заявила:

– В нашем кондоминиуме убивать не принято.

Кулак Волчьего Сердца дрожал в воздухе. Грудь ходила ходуном. Но в конце концов рука медленно опустилась и упала вдоль тела.

Бритт-Мари кашлянула. Смахнула с юбки заблудшие снежинки. Разгладила складку. Снова сложила руки в замок и кашлянула.

– Я хотела сказать, в нашем подъезде. В нашем подъезде не принято убивать. Мы так не делаем. Мы люди цивилизованные.

Бритт-Мари так и стояла между Сэмом и Волчьим Сердцем, между тенью и монстром, когда на улице показался полицейский автомобиль. Зеленоглазая женщина-полицейский выскочила оттуда с пистолетом наготове еще до того, как машина остановилась. Волчье Сердце упал на колени, прямо в снег. Вознес руки к небу, закрыл глаза.

Эльса дернула ручку двери и выбежала на улицу. Полицейские заорали на Волчье Сердце. Они пытались помешать Эльсе, но это все равно что удерживать воду в ладонях. Она утекает сквозь пальцы. И даже многие годы спустя ей так и не удалось понять, почему именно в тот момент в памяти всплыли мамины слова Джорджу, когда мама думала, что Эльса спит. Каково это, когда твоя дочь растет? Это все равно что держать воду в ладонях.

Ворс неподвижно лежал на земле посередине между подъездом и «ауди». Снег рядом стал красным. Ворс пытался доползти до нее. Он выбрался из машины и полз, пока силы его не покинули. Эльса сбросила с себя куртку и гриффиндорский шарф, подстелила под ворса, легла на снег рядом и обняла его крепко-крепко. От ворса пахло ореховым печеньем. Она шептала ему на ухо: «Не бойся, пожалуйста, не бойся. Волчье Сердце убил дракона, а сказки кончаются, только когда дракон побежден».

Папины нежные руки подняли ее с земли, Эльса закричала так громко, чтобы ворс услышал ее даже на полпути в Просонье:

– ТЫ НЕ УМРЕШЬ! СЛЫШИШЬ?! ТЫ НЕ УМРЕШЬ, ПОТОМУ ЧТО ВСЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СКАЗКИ КОНЧАЮТСЯ ХОРОШО!

Смерть оправдать невозможно. Тяжело отпустить того, кого любишь.