Последняя милость - Луиз Пенни
Шрифт:
Интервал:
— Лестница на второй этаж там! — Бювуар показал на дверь.
Гамаш не ответил. Все было ясно и без слов. Снаружи Руфь выкрикивала отрывистые команды осипшим от мороза голосом.
— Иди сюда. — Гамаш оттянул Бювуара подальше от опасной двери.
— Шеф, кажется, я кое-что нашел. — Бювуар стоял над крышкой люка. Рванув ее на себя, он посветил вниз фонариком. — Николь?!
Ничего.
Увидев ведущую вниз лестницу, он протянул свой фонарик Гамашу. То, что он собирался сделать, было чистым безумием, но Бювуар твердо знал одно: чем скорее это все закончится, тем лучше. Опустив ноги в зияющую в полу дыру, он нащупал ступеньки и начал быстро спускаться вниз. Гамаш отдал ему его фонарик и луч своего тоже направил вниз.
Это был обычный земляной погреб, в котором хранились ящики с пивом и вином, мешки с картошкой, репой и пастернаком. Здесь пахло паутиной и дымом. Бювуар посветил фонариком в дальний угол и увидел медленно подползающую к нему волну дыма. Бювуар смотрел на нее как загипнотизированный. Но недолго.
— Николь?! Петров?! — для очистки совести крикнул он, пятясь обратно к лестнице. Он уже понял, что их здесь нет.
— Быстрее, Жан Ги! — голос Гамаша звучал встревоженно. Бювуар высунул голову из люка и увидел, что дверь в соседнюю комнату уже начинает дымиться. Она могла вспыхнуть в любую минуту.
Гамаш рывком вытянул его из люка.
Теперь в кухне был отчетливо слышен нарастающий рев бушующего пламени. Огонь приближался. Выкрики, доносящиеся снаружи, стали еще более громкими и нервными.
— В таких старых домах почти всегда есть вторая лестница, — сказал Гамаш, освещая фонариком стены кухни. — Она небольшая и, скорее всего, скрыта под обшивкой.
Бювуар начал распахивать шкафы, пока Гамаш простукивал обшитые в шпунт стены. Бювуар совсем забыл дом своей grand-mère[69]в Шарлевуа, с его потайной лесенкой на кухне. Он не вспоминал о ней много лет. Не хотел. Бювуар старался навсегда похоронить эти воспоминания как можно глубже, и ему это почти удалось. Но теперь он оказался в этом незнакомом пылающем доме, и память решила вернуться к нему. Воспоминания накатывали медленно и неумолимо, как волна дыма в подвале, постепенно полностью поглощая его. Внезапно Бювуар снова стал маленьким мальчиком, притаившимся на темной лестнице в задней части дома. Он прятался от своего брата. Прятался до тех пор, пока ему это не надоело, и он решил выйти. Дверь оказалась запертой снаружи. На лестнице совсем не было света, и внезапно он почувствовал, что ему нечем дышать. Стены медленно сдвигались, как будто собираясь раздавить его. Ступени жалобно скрипели. Такой знакомый и уютный дом вдруг стал чужим и враждебным. Когда бьющегося в истерике ребенка наконец обнаружили и извлекли на свет божий, брат утверждал, что все получилось случайно. Но Жан Ги не поверил ему и так никогда и не простил.
В возрасте шести лет Жан Ги Бювуар понял, что никому нельзя доверять и нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.
— Сюда!
Он направил фонарик в низенький дверной проем, который обнаружил в небольшом чулане. За ней виднелись узкие, крутые ступени. Посветив фонариком вверх, Бювуар увидел закрытую крышку люка. Оставалось только молиться о том, чтобы она не оказалась запертой.
— Пойдем! — Гамаш отстранил Бювуара и начал первым подниматься наверх. Оглянувшись, он удивленно посмотрел на Жана Ги, который, казалось, никак не мог решиться ступить на темную лестницу. — Ну что же ты? Идем.
Лестница явно была рассчитана на худых квебекских фермеров начала двадцатого века, а не на хорошо упитанных офицеров Сюртэ начала двадцать первого, да еще и одетых в объемистую зимнюю одежду и пожарную форму. Им приходилось буквально ползком протискиваться наверх. Гамаш снял шлем, и Бювуар последовал его примеру, с радостью избавившись от этого обременительного предмета экипировки. Они медленно продвигались вперед, к закрытому люку. Сердце Бювуара бешено колотилось в груди, дыхание стало частым и прерывистым. Действительно ли запах дыма стал сильнее, или ему показалось? Нет, не показалось. Бювуар обернулся. Он был почти уверен, что увидит подбирающиеся к ним снизу языки пламени, но увидел только темноту. Его это отнюдь не утешило. Сейчас ему хотелось только одного — поскорее выбраться отсюда. Даже если весь второй этаж пылал, как свеча, это все равно лучше, чем быть замурованным на этой проклятой лестнице.
Гамаш уперся плечом в крышку люка и попытался приподнять ее.
Ничего не произошло.
Он толкнул сильнее. Крышка даже не шелохнулась.
Бювуар посветил фонариком вниз. Из-под низенькой двери просачивался дым. А люк над ними был заперт.
— Давайте я попробую. — Он попытался протиснуться мимо Гамаша, хотя изначально было ясно, что даже мыши это вряд ли бы удалось. — Подденьте ее топором! — повысил голос Бювуар.
У него начался нервный зуд, катастрофически не хватало воздуха, голова кружилась, и ему казалось, что он в любую секунду может потерять сознание.
— Мы должны выбраться отсюда! — выкрикнул он, ударяя кулаком о стену.
Темная лестница схватила его за горло и начала душить. Бювуару было нечем дышать. Он был в западне.
— Жан Ги! — окликнул его Гамаш. Щека и плечо старшего инспектора упирались в крышку люка, и он чувствовал себя совершенно беспомощным. Он не мог подняться наверх и не мог спуститься вниз, чтобы успокоить впавшего в панику Жана Ги.
— Толкайте сильнее! Сильнее! — истерически выкрикивал Бювуар. — Господи, сюда идет дым!
Гамаш чувствовал, как он судорожно пытается протиснуться повыше, подальше от дыма и пламени.
Им никогда отсюда не выбраться. Они умрут здесь, на этой лестнице. Бювуар был в этом уверен. Стены сомкнулись, зажав его в узком безвоздушном пространстве.
— Жан Ги! — Гамаш тоже перешел на крик. — Прекрати истерику!
— Она этого не стоит. Ради Бога, давайте поскорее выберемся отсюда! — Голос Бювуара срывался, и он дергал Гамаша за рукав, пытаясь стащить его вниз, в темноту. — Она этого не стоит! Нам нужно поскорее выбраться отсюда!
— Прекрати! — скомандовал Гамаш. Он развернулся настолько, насколько это позволяло ограниченное пространство, и его ослепил свет фонаря Бювуара. — Послушай меня. Ты меня слушаешь? — рявкнул он и почувствовал, что рука, судорожно вцепившаяся в его рукав, разжалась.
Лестница быстро заполнялась дымом. Гамаш понимал, что у них очень мало времени. Он попытался повернуть голову так, чтобы смотреть не на слепящий его фонарь, а на лицо Бювуара.
— Скажи мне, кого ты любишь?
Бювуар подумал, что у него начались галлюцинации. Господи, неужели шеф собирается цитировать стихи? Он не хотел умирать под аккомпанемент тоскливых, безотрадных виршей Руфи Зардо.
— Что? — переспросил он.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!