Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - Николас Шэксон

Подобные утверждения, порой ошеломляющие своей дерзостью, приобретают особо опасный характер из-за того, что в них вкраплены кусочки правды. Действительно, все эти мошенничества невозможно было бы провернуть только на Каймановых островах, конечно, требовались пособники и в других странах. «Шарлатаны, ответственные за безобразия, гораздо ближе к Вестминстеру, чем к Каймановым островам», – отмечает Трэверс. Совершенно верно. Но он умышленно упускает из виду одно обстоятельство: офшорная система только так и работает! Офшорные структуры всегда обслуживают граждан и организации других стран. Бенефициары всегда живут за пределами налоговых гаваней. Суть всей игры составляют как раз такие «правдоподобные отрицания». Мошенники могут, конечно, находиться за пределами секретных юрисдикций, но именно там создается питательная среда для их преступлений. Секретная юрисдикция для любого афериста, что забор для воришки. И все нападки официальных лиц Каймановых островов очень напоминают жалобы укрывателя ворованного на то, что полиция не может остановить воров. Каймановы острова, как заявил Трэверс очень угрожающим тоном, – место, «обязавшееся соответствовать самым высоким и новейшим международным стандартам налоговой прозрачности». И далее он от обороны переходит к нападению: «Если бы не двусмысленности в законах о клевете [а юрисдикции не могут предъявлять иски о клевете], замечания подобного рода стали бы предметом предъявления такого иска».

* * *

Через два месяца после кончины проекта ОЭСР 11 сентября 2001 года «Аль-Каида» нанесла удар по США, и началась новая история лицемерия и обмана, продолжающаяся по сей день. После ударов «Аль-Каиды» администрация Джорджа У. Буша внезапно пожелала от секретных юрисдикций более плодотворного сотрудничества и большей прозрачности в вопросах финансирования терроризма, но оставила в покое вопросы уклонения от налогов. Проблема заключалась в том, как сделать это, учитывая, что оба деяния затрагивают одни и те же юрисдикции, структуры и приемы. Ответ появился в форме одного из самых изысканных приемов, какие только изобретали в офшорах.

Лучший способ обмена информацией между государствами – так называемый автоматический обмен информацией, при котором страны сообщают друг другу в будничном, постоянном режиме, скажем, о финансовых операциях, осуществляемых их гражданами. Таким образом происходит обмен информацией в рамках единой Европы и между некоторыми другими государствами. Хотя эта система дает утечки (и требуются дополнительные меры для того, чтобы перекрыть все подобные дыры), она работает довольно хорошо. Неприкосновенность личной жизни не нарушается. Налоговые органы хранят информацию в тайне, как доктора скрывают венерические заболевания своих пациентов. Врачам и сотрудникам налоговых органов такая информация необходима, и они могут поделиться ею с другими лицами своей профессии, но для всех ее не открывают.

Существует и другой способ обмена информацией – обмен «по запросу». Страна соглашается передать информацию о налогоплательщиках другой страны, но только в конкретных случаях, когда ее специально просят предоставить такую информацию, причем при одном строгом условии: сторона, направляющая запрос, должна убедительно продемонстрировать точные причины своего запроса и знать, в общих чертах, какой должна быть эта информация. Никаких рыболовных экспедиций, никакой ловли тралом не допускается. До тех пор пока нет информации, доказать преступление невозможно, а получить информацию невозможно до тех пор, пока не продемонстрировано преступление. Капитан Йоссариан из «Уловки-22» Хеллера оценил бы такой двойной узел. Обмен информацией по запросу – фиговый листок, который позволяет офшорам утверждать, что они прозрачны, и продолжать бизнес в обычном режиме.

Конечно, администрация Буша одобрила эту модель. В результате вместо подлинной прозрачности мы получили прозрачность весьма условную, наступающую только тогда, когда есть разрешение ее допустить. Обмен информацией по запросу стал образцом, который в итоге выбрала и ОЭСР.

Узнать, насколько велик объем информации, которой обмениваются по запросу в мировых масштабах, трудно. Президент компании Jersey Finance Джефф Кук признал в марте 2009 года, что за семь лет, прошедших с момента подписания Джерси налогового соглашения с США, его офшорная компания обменялась с американскими следственными органами информацией всего лишь «в пяти или шести случаях»32. Сравните эту цифру с более чем миллионом принадлежащих американцам офшорных счетов и предприятий, которые выявлены сенатором Левиным. Очевидно, что такая система превращается в полную бессмыслицу. Более того, на обработку запросов об информации уходят месяцы, а порой и годы, тогда как активы, по которым проводится расследование, могут быть переведены в другие места за часы или даже минуты. К сожалению, дело продолжает ухудшаться. После того как в 2007 году разразился финансовый кризис, ОЭСР, ныне существующая по милости секретных юрисдикций, показала новый фокус, чтобы отреагировать на давление со стороны общественности. По настоянию «Большой двадцатки» ОЭСР составила черный список налоговых гаваней. Страны, желающие, чтобы их исключили из этого списка, должны были подписать с другими государствами двенадцать соглашений об обмене информацией, которые основываются на принятом в ОЭСР бесперспективном стандарте «информация по запросу».

ОЭСР заявила, что грядет масштабное наступление на офшоры. «На наших глазах происходит революция. Обращаясь к проблемам, которые воздвигает перед нами темная сторона налогового мира, мы на полную мощь запускаем кампанию за глобальную налоговую прозрачность», – громко возвещал генеральный секретарь ОЭСР Анхель Гурриа. В газетах появились статьи под заголовками вроде «БАНКОВСКАЯ ТАЙНА МЕРТВА», а премьер-министр Великобритании Гордон Браун заявил, что цель кампании – «объявление налоговых гаваней вне закона».

Всего лишь через пять дней после того, как «Большая двадцатка» объявила, что с банковской тайной покончено и она мертва, 7 апреля 2007 года черный список ОЭСР оказался пуст. Были реабилитированы тридцать две налоговые гавани, только пообещавшие подписать нужное число придуманных ОЭСР бесполезных соглашений. По последним подсчетам, треть из них была заключена со странами Северной Европы, в том числе с такими гигантами мировой экономики, как Гренландия и Фарерские острова. Еще около трети соглашений были заключены с другими налоговыми гаванями. Как обычно, никто не подумал о судьбе развивающихся стран, которые более всего страдают от злоупотреблений, творимых в офшорах. Индия, Китай, Бразилия и африканские страны в этом плане были полностью вынесены за скобки33.

Профессор Майкл Макинтайр, знающий эту сферу лучше, чем кто-либо другой, писал: «Черный список превратился в грустный анекдот. Программа ОЭСР обеспечила странам, которые активно помогают налогоплательщикам уходить от налогов на родине, некий налет респектабельности»34. Черный список стал средством отмывания добела. После временной неудачи, постигшей офшорную систему в начале последнего финансового кризиса, она ныне вновь растет с огромной скоростью. А ОЭСР по сей день утверждает, что ее форма обмена информацией по запросам является «общепринятым международным стандартом».