Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - Николас Шэксон

Итак, по мнению Митчелла, снижение налогообложения обязательно повлечет за собой сокращение числа желающих уклониться от налогов. Прекрасно. Но в таком случае как он объяснит происходящие в мировых масштабах незаконное сокрытие доходов от налогов и бегство капитала? Ведь две эти эпидемии, в 1970-е внезапно охватившие весь мир, между прочим, вспыхнули тогда и продолжают свирепствовать по сей день в условиях свободного падения налоговых ставок. Подлинное объяснение этому есть только одно: и уклонения от уплаты налогов и утечки капитала были спровоцированы как бурным ростом налоговых гаваней, так и многочисленными финансовыми послаблениями.

К началу XXI столетия расстановка сил постепенно определилась. Пока ОЭСР вырабатывала свою позицию по отношению к налоговой конкуренции и пагубности ее роли в расширении и развитии офшорной системы, Митчелл с союзниками развернули через Вашингтон громкую кампанию, забрасывая Белый дом и Капитолий письмами и донимая докладами. И оттуда, за все время их наступления на ОЭСР, не последовало ни одного разумного опровержения. Тогда Организация экономического сотрудничества была вынуждена сама перейти к обороне. Надо сказать, что налоговые гавани тоже не теряли зря времени и начали мобилизацию собственных сил. В январе 2001 года генеральный секретарь Содружества наций предложил ОЭСР создать совместную рабочую группу, в составе которой малые государства – члены Содружества, то есть офшоры, получили бы равное представительство. Эта группа оплела проект ОЭСР такой бюрократической волокитой, что все дело увязло в трясине каких-то непонятных проволочек и мелких дрязг. Для координации оборонительных действий налоговые гавани учредили самостоятельную Международную налоговую и инвестиционную организацию, которая в первую очередь наладила связи с Митчеллом и его Центром свободы и процветания. А затем, в 2001 году, к власти в США пришел Джордж У. Буш.

Ларри Саммерс, министр финансов в администрации Клинтона, поддерживал ОЭСР и даже предлагал применять санкции против офшоров, что нашло отражение в его последнем бюджете. В администрации Буша министр финансов Пол О’Нил поначалу не имел определенной позиции по данному вопросу. Однажды он даже сделал заявление: «Я поддерживаю приоритет прозрачности и сотрудничества», – прозвучавшее для Митчелла как сигнал боевой тревоги. Центр свободы и процветания начал оказывать еще большее давление на вашингтонские политические круги; силами Центра было организовано совместное обращение к О’Нилу с требованием отправить проект ОЭСР на помойку. Воззвание подписали восемьдесят шесть сенаторов и конгрессменов, которых возглавили очень влиятельные политики-республиканцы Джесси Хелмс и Том Делэй; под письмом также стояли подписи консервативных экономистов, в том числе Милтона Фридмана и Джеймса Бьюкенена. На этом Митчелл не остановился и продолжал заваливать министерство США коллективными письмами. Он обрушивал громы и молнии на «парижское чудовище» (штаб-квартира ОЭСР располагается в Париже). Не стояли в стороне и союзники Митчелла: Содружество наций разносило ОЭСР как банду бюрократов, выкручивающих руки малым странам21, а официальный представитель Каймановых островов с трибуны ООН громогласно инкриминировал ОЭСР синдром «Большого брата» и тактику запугивания. Правда, американские лоббисты почему-то совсем оставили без внимания тот факт, что Каймановыми островами в сущности управляли из Лондона. Помощь со стороны единомышленников еще больше распалила Митчелла, продолжавшего свой вашингтонский крестовый поход против ОЭСР.

В борьбу с ОЭСР вступили налоговые гавани Карибского бассейна, которые склонили на свою сторону так называемый Кокус черных конгрессменов[33]; и влиятельная группа афроамериканцев – членов конгресса направила от своего имени послание О’Нилу с предупреждением, что инициатива ОЭСР «угрожает подорвать хрупкое экономическое положение некоторых ближайших соседей и союзников США». Разумеется, в этом письме господа конгрессмены забыли упомянуть, что секретные юрисдикции со своим «хрупким экономическим положением» и сами могут оказывать значительное воздействие на крупные африканские страны; и совсем упустили из виду, что главными бенефициарами «бедных» карибских офшоров являются богатые белые банкиры, юристы и финансисты.

Надо сказать, что по каким-то пунктам ОЭСР сама давала удобный повод для критики. В ее черном списке не значилось ни одной страны – члена организации: ни Швейцарии, ни Люксембурга, ни Великобритании, ни Америки. Митчелл не преминул этим воспользоваться и вонзил когти еще глубже: «ОЭСР, клуб богачей из промышленно развитых стран, начинает свой джихад против офшоров, но не включает в черный список собственных членов. Свора лицемерных расистов! Могущественные европейские чудовища, управляемые белыми, нацелились на маленькие государства вроде стран Карибского бассейна. Кто-то должен сказать парижским бюрократам, что эпоха колониализма закончилась»22. На этот раз Митчелл, нажав на слишком болевую точку, прорвал слабую оборону министерства финансов. О’Нил обратился в рупор сторонников налоговых гаваней Washington Times (консервативная газета, учрежденная в 1982 году влиятельным лидером религиозного культа преподобным Муном Санменом), и 10 мая 2001 года было опубликовано следующее заявление: США «совсем не заинтересованы подавлять конкуренцию, которая и для правительственных, и для предпринимательских структур является созидательной движущей силой успеха», поэтому миссия ОЭСР «не согласуется с приоритетами нынешней администрации»23; США «не поддерживают ничьих усилий, направленных на то, чтобы диктовать какой-либо стране, какими у нее должны быть системы налогообложения и налоговые ставки»24. Все заявление министра финансов США звучало так, словно его автором был сам Митчелл. «Не смейте покушаться на наши права! Мы суверенные государства!» – дружно заголосили маленькие страны – те самые налоговые гавани, которых никогда не останавливали законы других суверенных государств и которые с радостью вмешивались в чужие правила налогообложения. На этом, как мне думается, можно поставить логическую точку в моем долгом перечислении внешних и внутренних противоречий, присущих системе взглядов теоретиков офшорного мира.

Проект Организации экономического сотрудничества и развития умирал. Как писал специалист по налогам Марти Салливан, все начинания ОЭСР «медленно распадались на ряд беззубых деклараций, стиль которых напоминал некую помесь выкриков болельщиков и ворчаний судей, фиксирующих ошибки». Критерии включения стран в черный список были смягчены: теперь налоговые гавани стали «партнерами-участниками». Многие из них избежали включения в список, лишь попросту пообещав «подчиниться общим требованиям», правда, при условии, что все остальные тоже «приведут себя в соответствие», даже такие крепкие орешки как Швейцария, Великобритания, США и ставший недавно независимым Гонконг. Иначе говоря, налоговые гавани дали слово, что этого не случится никогда.

Через два месяца после опубликования заявления О’Нила сенатор Карл Левин, в одиночестве ведший арьергардные бои за всех отступивших сторонников ОЭСР, сделал оценку, согласно которой США ежегодно теряли 70 миллиардов долларов вследствие ухода налогоплательщиков в офшоры. «Цифра настолько огромная, что даже если бы удалось собрать половину указанной суммы, то Америка смогла бы оплатить все расходы на лекарства по программе Medicare, не поднимая для этого налоги и не сокращая бюджеты», – писал Левин. На свое замечание, что Налоговое управление США смогло раскрыть из более чем 1,1 миллиона офшорных счетов меньше, чем 6 тысяч, Левин получил простой и ясный ответ О’Нила: «Признаю, это забавно»25.