Рубиновая комната - Паулина Петерс

– Уволю? Да вы заслуживаете того, чтобы отправиться за решетку!

Комиссар поднялся, вышел из-за письменного стола и принялся расхаживать взад-вперед по кабинету. Джереми терпеливо ждал его вердикта. Однако какой бы приговор ни вынес ему комиссар – даже если он велит посадить его за решетку за нарушение служебных инструкций, – молодой человек не жалел о том, что помог Виктории. Да, она была самой удивительной девушкой из всех, кого он встречал. Мужественной, ранимой и сильной. Он едва сумел сдержать улыбку, вспомнив о том, как она направила на него пистолет, когда они сидели в королевском автомобиле высоко над утесом, как гневно сверкали ее зеленые глаза, исполненные решимости, как лицо ее обрамляли растрепавшиеся рыжие волосы. Как она была красива в тот миг!

– Райдер, – сэр Артур Стенхоуп остановился прямо напротив него, – вы не отправитесь в тюрьму, и я не уволю вас.

Джереми потребовалось некоторое время, чтобы осознать смысл слов комиссара.

– Сэр, я очень благодарен вам за великодушие, – произнес он. – Но могу ли я спросить, что заставило вас принять такое решение?

– Что ж, во-первых, вы выяснили, что Марчмейн следил за виконтом из-за его гомосексуальных связей и что маркиз был на Порт-Пул-лейн. Кроме того, как журналист, воспитанный в Итоне и окончивший Оксфорд, вы обладаете весьма обширными связями. И рано или поздно нам пригодятся ваши познания в немецком языке.

– Не сердитесь на меня, сэр, – Джереми смотрел на комиссара искренне и открыто. – Но мне кажется, что это не истинная причина того, что вы решили позволить мне и дальше работать в вашем тайном отделе.

– Возможно, вы правы в своих предположениях, Райдер, – комиссар некоторое время пристально смотрел на него, – но для начала вам хватит и того, что я вам только что сказал.

Виктория снова стояла у деревянной мойки, руки по локоть в горячей воде, и тут раздался требовательный звонок. Перед девушкой была гора грязной посуды. Не успевала она вымыть тарелку или сковороду, как гора посуды снова начинала расти, словно гидра, отращивавшая все новые и новые головы вместо отрубленных. Она взмокла, спина болела. Вдруг тарелка выскользнула у нее из рук и со звоном разбилась об пол. Перед ней тут же возникла миссис Эйнторп, обвиняющим жестом указывая на осколки. Экономка превратилась в насмешливо улыбавшегося ей инспектора Эрмитейджа. Держа в руках полотенце, словно наручники, он приближался к ней со словами: «Наконец-то я вас нашел, дамочка…»

Проснувшись, Виктория заморгала. Она смотрела на светло-зеленые бархатные шторы. В щели между ними виднелись кроны деревьев. Слава богу, она спала не в кладовой Блейкенуэлл-манора, а в своей комнате, в квартире рядом с Грин-парком. Стрелки маленького будильника, стоявшего на ночном столике, показывали двенадцать часов. Возможно ли это? Она вернулась домой около четырех часов дня и сообщила Хопкинсу и миссис Доджсон краткую версию событий в Блейкенуэлл-маноре. Чувствуя смертельную усталость, она прилегла, чтобы поспать до ужина. Неужели Хопкинс не разбудил ее и она проспала до полудня?

«Интересно, вернулся ли в Лондон Джереми, поговорил ли уже с комиссаром?» – сонно подумала Виктория. Она ни за что не простит себе, если из-за нее у него будут неприятности. Было и еще что-то, что мучило ее, оно прокралось в ее сон глухой болью. Внезапно Виктория вспомнила перекошенное лицо Изабель, когда та в экстазе выгнулась под Рэндольфом. Нет, об этом девушке думать не хотелось…

Снова этот пронзительный звук. Виктория поняла, что звонят в дверь. Хопкинса дома не было, иначе он давно бы уже открыл. Девушка вскочила с постели, вышла в коридор и посмотрела в дверной глазок. Перед дверью стоял Джереми. Она поспешно открыла и только после удивленного взгляда гостя поняла, что все еще одета в одну ночную сорочку, а волосы в беспорядке свисают ей на лицо. Девушка поспешно прикрыла вырез сорочки ладонями.

– Мисс… э… Виктория, – гость откашлялся, – я просто хотел сообщить вам, что мне позволили и дальше работать на Скотленд-Ярд. Комиссар не уволил меня. Он даже не стал выдвигать против меня обвинение за кражу королевского «роллс-ройса», – он слабо улыбнулся. – Я все еще не верю своему счастью.

– Очень рада за вас. – Виктория улыбнулась в ответ. С души у нее свалился камень, но девушка тут же осознала, что одета совершенно неподходящим – бабушка сказала бы неподобающим – образом. – Джереми, может быть, вы пройдете и подождете, пока я оденусь? – смущенно поинтересовалась она.

– Судя по вашему виду, вы еще не завтракали. – Его улыбка стала шире. Он излучал тепло и юмор, и Виктория снова осознала, как сильно ей это нравится. – Как насчет того, чтобы позавтракать вместе со мной в «Фокс энд Хант»? Там подают отличную яичницу с ветчиной. Я подожду вас на улице.

В животе у Виктории совершенно неженственно заурчало.

– Я с удовольствием пойду с вами, – поспешно сказала она, прежде чем скрыться в глубине квартиры.

Когда Виктория вышла из дома, Джереми Райдер уже ждал ее в кебе на обочине улицы. Он помог Виктории сесть в карету, назвал кучеру адрес и сел рядом с девушкой.

– Кстати, это ваше. – Виктория протянула Джереми твидовый пиджак. – Он сослужил мне хорошую службу. Без него я, полагаю, совершенно замерзла бы в поезде ночью.

Она снова смутилась.

Джереми принял вещь из ее рук.

– Да он выглажен, – удивился он. – И маленькое пятнышко на рукаве исчезло.

– Наверное, им занялся Хопкинс.

Небо было затянуто тучами, но все равно было довольно тепло. Виктории показалось, что за время, проведенное в Корнуэлле, листва стала немного гуще. Кучер погонял лошадь, и они обогнали подводу, груженную бочками, и тележку булочника.

– Кстати, инспектор Эрмитейдж считает внезапно исчезнувшую посудомойку пособницей преступника. – Джереми искоса взглянул на спутницу.

– О…

– А еще я слышал, как экономка, миссис Эйнторп, говорила, что теперь-то ясно, почему эта девушка притворялась такой неловкой.

– Мне очень жаль, что я не успела попрощаться с Агнес. Но теперь я, наверное, всегда буду представлять себе ад как моечную. – Виктория рассмеялась, но тут же оборвала смех. – Значит, теперь мы знаем, что виконт – гомосексуалист и что у его отца был мотив для убийства, если сэр Френсис шантажировал его – а я в этом по-прежнему уверена до глубины души. К сожалению, доказательств против маркиза нет никаких.

– И все же расследование движется. Комиссар хочет в открытую спросить Блейкенуэлла насчет гомосексуализма его сына и допросить его о том, где он находился в момент убийства.

– Этого я от сэра Артура не ожидала, – удивилась Виктория. – Он же накличет неприятности на свою голову. Маркиз – очень влиятельный человек. Подобного обращения с собой он не потерпит.

– В конце концов, при всем его классовом сознании, комиссар чувствует себя в долгу перед правом. Если бы дело обстояло иначе, я не смог бы работать на него, – отозвался Джереми.