Миры Империума - Кейт Лаумер

— Я никогда не пью, — твердо сказал герцог. — Говорят, это губит мозг. Спокойной ночи, Ланцелот.

Некоторое время после его ухода Лафайет стоял, качаясь, посреди комнаты, которая, казалось, почему-то стала быстро вращаться вокруг него. Потом он пробрался к ванной, сунул голову под струю холодной воды и яростно растер ее. В платяном шкафу герцога он выбрал себе теплый красивый плащ для верховой езды. Потом взял дюжину сигар из герцогской коробки, засунул пару перчаток в карман и вышел в коридор.

Главный конюх, протирая руками глаза, проснулся, когда О'Лири потребовал себе лучшую лошадь; пять минут спустя, чуть покачиваясь в седле, О'Лири показал кольцо у ворот. Стражники заворчали, но ворота открыли. По темной улице он проскакал до гавани и с помощью кольца реквизировал королевскую баржу, не обращая внимания на сонные возражения хозяина. Часом позже, как следует промерзнув, он ступил на западный берег озера. Узкая ухабистая дорога вела с берега в лес.

— Скажи, по этой дороге отправился отряд леди Адрагоры? — спросил он у дрожащего лодочника.

— Да, если это можно назвать отрядом. Ну и ночка! — лодочник подул себе на руки. — Помяни мое слово, снег выпадет еще до завтра.

— Прекрасно, — сказал Лафайет своему поднятому воротнику. — Это то, чего мне не хватало, чтобы завершить эту ночку.

Он пришпорил лошадку и поскакал в темноту между деревьями.

Следующие два часа Лафайет скакал по извилистой дороге, которая все время поднималась вверх среди деревьев, мимо огромных валунов и небольших ручейков, текущих в каменистых берегах, поросших мхом. Следы колес были отчетливо видны в пыли, так же, как и копыта лошадей эскорта. В голове у него гудело. Холодный ветер проникал даже под теплый плащ. И, насколько он понимал, прогресса в его делах не наблюдалось.

— Все это — погоня неизвестно зачем, — пробормотал он про себя. — С самого начала я не делал ничего, кроме глупостей. В первую очередь, не настоял, чтобы этот Пратвик соединил меня со своим начальством. Но я был так ошарашен, что не понимал, где нахожусь. И до сих пор, между прочим, не понимаю. Меланж? Кто слышал о каком-то Меланже? И порт Миазма — ну и дыра!..

И, конечно, он все только испортил, связавшись со Свайхильдой. Странно, что она так похожа на Адоранну. Бедная девочка, ей жилось так несладко и до того, как он свалился на ее голову. А он был здесь всего 12 часов и уже успел разрушить семью. А потом еще был настолько идиотом, что попался в лапы полиции, и уже невероятной глупостью было кинуться в этом дурацком обличье к коляске Дафны, то есть леди Андрагоры. Ему следовало бы понять, что она не может знать его, никто в этом сумасшедшем месте не был тем, кем должен быть. А затем эта дурацкая попойка с герцогом…

— С какой стати я проторчал полночи, пытаясь перепить Родольфо, в то время как леди Андрагора уезжала все дальше и дальше? — простонал он. — Да и вообще, зачем я здесь? Если я ее догоню, то, возможно, меня встретят теми самыми кнутами, о которых упоминал Руди, и это будет вся награда за мои мучения. Но что еще мне остается делать? Если она не Дафна, то ее двойник. Не могу же я допустить, чтоб она попала в лапы к этому мошеннику Лоренцо Долговязому. Или его зовут Лоренцо Счастливчик?

Он приподнялся в седле. От холода у него застыли пальцы на руках и ногах и мочки ушей. Нагонял ли он или, наоборот, отставал все больше? Следы выглядели не свежее, чем в начале его пути.

Он хлестнул поводья, переводя лошадь на бег рысцой. Животное помчалось по дороге, выпуская пар из ноздрей, а Лафайет низко пригнулся к шее лошади, уклоняясь от сосновых ветвей, которые задевали его за спину. Он повернулся за поворот дороги и увидел впервые нечто темное и большое. Он резко потянул поводья.

— Ого, — сказал он, чувствуя, что у него пересохло во рту.

— Кажется, тут поработали разбойники…

Это была розовая коляска леди Андрагоры, безмолвно стоявшая посреди дороги. Сорванная с петель дверца раскачивалась при ледяных порывах ветра. Лафайет спрыгнул с коня, сморщиваясь от боли в голове, подошел к коляске и заглянул внутрь, в бархатный розовый интерьер. Кружевной розовый платочек лежал на розовом ковре. Он поднял и понюхал его.

— Розовый лунный свет, — пробормотал он. — Любимые духи Дафны.

Следы, как он обнаружил, не вели никуда дальше. Не было и признака четырех великолепных вороных эскорта, на дороге валялась лишь одинокая шпора.

— Странно, что нет мертвых тел, — пробормотал Лафайет.

— Наверное, эти трусы сдались без боя.

Когда он повернулся, чтобы возвратиться к своему коню, в кустах раздался какой-то треск. Лафайет схватился за эфес своей разукрашенной шпаги, которой снабдил его слуга герцога.

— Ни шагу, или я продырявлю твое предательское сердце! — прогремел голос позади него.

Он резко повернулся и оказался перед угрожающим лицом с усами и перед кончиком шпаги в нескольких дюймах от своего горла. Вооруженные люди выходили из кустов, в которых скрывались, и Лафайет только начал соображать, что на них надеты желтые ливреи слуг леди Андрагоры, когда грубые руки схватили его сзади.

— Вернулся, чтобы порадоваться на свою работу? Или хотел забрать оставшиеся ценности?

Капитан ткнул шпагой в грудь Лафайета.

— Где она, ты, жалкое отродье?

— Но я с-собирался задать вам тот же вопрос!

— Говори, или я не ручаюсь, что мне удастся сдержать моих ребят, которые разорвут тебя голыми руками на мелкие кусочки!

— Это вы ее сопровождали!

Лафайет оправился от первого изумления.

— Почему вы спрашиваете меня, где она? Что вы сделали — убежали и оставили ее одну?

— Ах, вот как ты запел, да? А потом ты, наверное, запросишь выкуп за ее возвращение?

Лафайет взвыл, когда кончик шпаги больно уколол его.

— Я тебе покажу выкуп, змея подколодная! Говори, что ты сделал с самой прекрасной женщиной, которую когда-либо сопровождал эскадрон кавалерии?

— Я здесь по специальному делу, — тяжело дыша, ответил Лафайет. — Посмотри на кольцо на моей левой руке.

— Оно не слезает, — доложил капрал стражи. — Прикажете отрезать?

— Ты хочешь подкупить нас этой безделушкой? — рявкнул капитан.

— Конечно, нет! Кольцо принадлежит герцогу Родольфо! Но палец мой и, если не трудно, оставьте его в покое.

— Ну и нервы у этого мошенника, — произнес сержант охраны. — Сначала свистнул кольцо у нашего герцога, а теперь еще в отрытую говорит об этом!

— Я ничего не крал, он сам мне его дал.

— Заколем его, и дело с концом, капитан, — вновь сказал стражник. — Не люблю я таких вралей. Всем известно, что герцог полушки медной никому не даст.

— Неужели мне никак не вбить в ваши тупые головы, что я направлен с сюда с важным поручением?..