Ненавижу колдунов! - Андрей Денисенко

Книжник беспокойно оглянулся.

– Уходить бы надо из порта, Рист. Опасно тут, да и нежить кое-какая осталась. Отсидимся у меня пока. А там, глядишь, город оживет, видно будет.

Я криво усмехнулся.

– Оживет, точно… С тебя, кажется, обвинение в воровстве-то еще не сняли? За побег еще добавят.

Книжник замолчал, хорошенько приложился к кувшину. Даром, что мудрец, а вот ведь простая душа! Кажется, он об этом и не думал.

– Тебе не из порта – из Калунты бежать надо, Дартч. К степнякам, на восток подайся. Или за море плыви. Я слышал, там грамотеи в почете.

Книжник замотал головой, аж слюни полетели.

– Не могу я, слышишь? У меня ж книги здесь, всю жизнь собирал. Они ж мне… как дети родные.

– Ну и сожгут тебя вместе с книгами по благословению святых отцов. Не дури, Книжник. Бери Книгу Ветров и беги.

Дартч поперхнулся вином, посмотрел на меня такими круглыми глазами, будто я ему ежа съесть посоветовал.

– Ты что… ты хочешь, чтобы я Книгу Ветров себе оставил?

Я помолчал, смахнул со лба щекочущие капли.

– Забирай, чего там. Мне-то она зачем? Даже продать нельзя. Прикончат, чтобы тайну сохранить. А ты – грамотей, тебе самому пригодится. Пристроишься где-нибудь, будешь изучать ночами. Или спрячешь до лучших времен.

– Странное у тебя понятие о лучших временах, – Книжник вздохнул.

– Это шутка такая. Ха-ха.

Книжник покосился на меня, полез за пазуху, бережно погладил невидимый мне переплет.

– Это сокровище, конечно, всей моей библиотеки стоит…

– Вот и считай, что поменялся. Не глядя. – Я аккуратно поставил пустой кувшин, а потом наподдал сапогом. Лопнувшие черепки разлетелись по грязи.

– На счастье. Прощай, Книжник Дартч. Может, еще свидимся, когда станешь великим волшебником.

– Ты что, уходишь? После всего, что мы пережили, вот так возьмешь и уйдешь? – Книжник опешил, аж рот открыл. Не привык, видать, с моим братом дело иметь.

– Точно. – Я хлопнул его по плечу. – Чего тянуть. Да и ты целее будешь, если я не узнаю, где ты и что с Книгой сделал. Хороший ты мужик, Дартч, отчаянный. Прощай.

Я отошел уже на десяток шагов, когда Книжник очнулся.

– Эй, Рист, подожди! Ты чего? Сам-то куда?

Я обернулся, помедлил. Потом достал из-за пазухи туго набитый кошель и подбросил на ладони.

– Мой билет из Калунты. Я – на юг. Там тепло, и сухо, и нет демонов. Что еще человеку надо? Ни хрена.

Книжник мотнул головой, но я так и не понял, согласен он или нет.

– Так у тебя что, и деньги на дорогу были?

– В «Золотом Дворе» подобрал, когда в верхних комнатах осматривался. Последний привет от хозяина заведения.

– А зачем же ты тогда жизнью рисковал? С некромантом, с демонами дрался? Если можно было просто из города уехать?!

Я молча пожал плечами и пошел прочь. Чего говорить, если ответа я и сам не знал.

Грязь под ногами сочно чавкала. Пару раз я видел смутные силуэты уцелевших демонов, но твари были мелкие, на клинок бросаться не спешили.

И правда, если сухо и тепло, что еще человеку надо? Вот мне, например, почему всегда чего-то не хватает? Монеты у меня теперь водятся, считай, не зря башкой рисковал. Все по-честному. Почему же на душе так паршиво, что аж выть хочется? Тоскливо-тоскливо так… Некоторое время я размышлял над этим, потом выбросил дурацкие мысли из головы. Деньги есть, с остальным разберемся. Знаю я один проверенный рецепт счастья: эллийское белое и сухие сапоги. А билет на корабль сделает меня и вовсе счастливым. Я искренне надеялся, что больше никогда не вернусь в Калунту.

Новые, еще не разношенные сапоги приятно поскрипывали. Подлый торговец, конечно, содрал втридорога, да еще и верещал, что торгует себе в убыток. Мол, время нынче смутное, то демоны нагрянут, то пираты, но торговаться мне не хотелось. Все хорошо, что хорошо кончается. Туго набитый кошель приятно оттягивал пояс, отчего же не шикануть? Чтоб он подавился моими сребрениками…

Одним словом, я был вполне доволен собой. Живой, в новых сапогах, да еще в потайном кармане припрятана проездная грамота от капитана посудины под названием «Морской лев», что выходит из порта в полдень. Было еще рано, в порту торчать не хотелось. С недавнего времени порт Калунты и его окрестности вызывали у меня устойчивую изжогу.

Поразмыслив, я наполнил флягу белым эллийским, рассчитался с трактирщиком и отправился на прощальную прогулку по городу.

Трупы с улиц давно уже убрали, на руинах домов копошились мастеровые. В воздухе еще пахло гарью и чем-то кислым, но и на пожарищах суетились люди, споро растаскивая горелые бревна. Я ухмыльнулся. Ничего. Могло быть хуже. Торгаши Калунты – народ богатый, отстроятся лучше прежнего. Через полгода и следов не останется. Только черные руины замка Повелителя Берегов будут еще долго напоминать горожанам о пережитом ужасе.

Я брел по улицам без всякой цели, изредка останавливаясь, чтобы глотнуть из фляги, и, только свернув в знакомый переулок, понял, куда меня занесло. Я нерешительно остановился. До этой части города пожар не добрался, дом с голубой крышей все так же смотрел на редких прохожих подслеповатыми окнами. Проклятье, я же ей ничего не должен! Обыкновенная малознакомая баба, которая наверняка скоро сопьется и кончит жизнь в сточной канаве! Злясь на самого себя, я дернул звонок.

Дверь открылась почти сразу, словно меня ждали. Вдова Твердолобого окинула меня спокойным ясным взглядом.

– Здравствуй, воин. Ты пришел за любовью?

– Я… – в горле вдруг пересохло. – Я тебе денег принес. Возьми, пригодятся.

Я рывком сорвал с пояса кошель и протянул ей, но она продолжала стоять неподвижно. В глазах ее вдруг промелькнуло странное выражение. Не удивление, не радость. Жалость?

– Может быть, ты хочешь, чтобы…

– Нет. Просто возьми деньги. – Я наконец-то совладал с голосом. – В конце концов, мы с Твердолобым были товарищи. За герцога вместе воевали…

Сунув ей кошель, я торопливо спустился с крыльца и пошел прочь. Не оглядываясь. Все, хватит. Меня ждет корабль, очень скоро я уеду из этого города навсегда. Один.

– У тебя усталый вид, воин! Отдохни в моем доме…

Ее слова ударили меня в спину. Я прибавил шаг. Только не оборачиваться. Не слышать ее голос, не видеть ее глаз. На душе было дерьмово. Совсем плохо, хуже некуда.

Наконец дом с голубой крышей остался позади. Я остановился и перевел дух. Вот так. Жизнь – грязная штука. Сказки не будет. Через месяц оставленные мной деньги кончатся, и в доме под голубой крышей все пойдет своим чередом. Она будет продавать себя, потом красота ее поблекнет, она станет отдаваться за медяки и плохо кончит. Ничего не изменится. А я… не стоило мне к ней приходить. Только монет зазря лишился.