Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле - Стивен Рансимен

В Египте издавна был рынок сбыта для древесины. С самых древних веков египетский флот строился из корабельного леса, привозимого из Ливана и с холмов южнее Антиохии, а кроме того, египтянам требовалось большое количество древесины для строительства зданий. Войны между Египтом и государствами крестоносцев редко надолго прерывали эту торговлю. Возле Бейрута были железные рудники, но добываемого там железа, вероятно, не хватало для экспорта[87].

Вывозились некоторые травы и пряности. Самой главной была мелисса лекарственная. Так как в Европе ее в основном использовали в богослужебной практике, мелисса из Святой земли была особенно популярна. В XII веке ее растили в огромных количествах возле Иерусалима. Но вырастить урожай было нелегко, ибо она нуждалась в дорогостоящем поливе. После повторного завоевания Иерусалима мусульманами в конце века ее культивация зачахла и вскоре совсем забылась.

Куда больше дохода приносила правителям Утремера торговля, которая шла через страну. В средневековой Европе все большим спросом пользовались восточные товары: пряности, краски, ароматная древесина, шелк и фарфор, а также товары из мусульманских стран у границ Утремера. Но эта торговля неизбежно зависела от политической обстановки в Азии. Когда крестовые походы начинались, в основном дальняя восточная торговля шла по морю через Индийский океан и вверх по Красному морю в Египет, влекомая богатством египетских городов и безопасностью правления Фатимидов, далеко отклонившись от прежнего пути через Персидский залив в Багдад. Сирийские порты обслуживали только экспорт местных товаров, например индиго из Ирака или дамасской стали и разнообразных специй из Южной Аравии, которую доставляли на караванах, а не кораблях. Локальные войны, последовавшие за вторжением тюрок в конце XI века, не способствовали ни торговле, ни производству в сирийской глубинке. Только когда Нур ад-Дин, а после него Саладин объединили и упорядочили мусульманскую Сирию и Египет, в Сирию вернулось процветание. Местное производство возросло, и товары из Ирака и Персии смогли безопасно доставляться в Халеб, Хомс или Дамаск, а оттуда к морю. Купцы Халеба пользовались такими портами, как Святой Симеон, до которого они добирались через Антиохию, и Латакия; Тортоса и Триполи служили портами для Хомса, Акра — для Дамаска.

Итальянцы помогали крестоносцам в завоевании всех этих портовых городов, но тем не менее их главные деловые интересы остались в Египте. В связанных с коммерцией актах, публиковавшихся в Венеции в XII веке, Александрия упоминается гораздо чаще, чем Акра, особенно после того, как венецианцев изгнали из Константинополя. Из архивов Скрибы, генуэзского юриста по международным делам, за годы с 1156 по 1164 следует, что почти вдвое больше его клиентов интересовались Александрией, нежели франкским Востоком. Примечательно также, что в первой половине XII века большинство путешественников, прибывающих из Европы в Палестину, сначала плыли на венецианских или генуэзских кораблях в Константинополь, а оттуда по суще или на греческих каботажных судах добирались до Сирии, либо плыли прямо из Южной Италии на кораблях Сицилийского королевства. Поэтому складывается впечатление, что вплоть до конца века совсем немногие суда регулярно ходили в Сирию из итальянских торговых портов. До того момента едва ли через сирийские гавани проходило большое количество товаров; а так как таможенные пошлины на эти транзитные товары составляли всего около 10 процентов от стоимости, легко понять, почему казна Утремера редко была полна и почему у королей так велико было искушение пополнить ее за счет набега даже в те времена, когда соображения и порядочности, и дипломатии склоняли к сохранению мира[88].

Также нетрудно понять, почему итальянские морские города так охотно отступались от поддержки крестовых походов. Возможно, христианский долг побуждал их помочь франкам в борьбе против мусульман. Но все их процветание зависело от сохранения добрых отношений с мусульманами. Каждый раз, когда они оказывали помощь военному предприятию христиан, они рисковали потерять свои торговые привилегии в Александрии. Однако без их содействия крестоносцы никогда не смогли бы завоевать городов на побережье, и сам факт этого содействия показывает, что в конечном счете их дилемма была не так уж проста. Генуэзцы прислали помощь, когда Первый поход находился еще в Антиохии. Пизанская эскадра вышла в путь еще до того, как весть о падении Иерусалима достигла Запада, а их последующее прохладное отношение к Иерусалимскому королевству больше объясняется ссорой Балдуина I с Даимбертом, их архиепископом, нежели каким-то коммерческим расчетом.

Даже венецианцы, которые поддерживали самые тесные связи с Египтом, предложили помощь Готфриду Бульонскому перед самой его смертью. Их политика была не такой рискованной, как это могло показаться на первый взгляд. Торговля не может существовать, если не приносит выгоду обеим сторонам. Мусульманские власти в Египте не больше итальянцев хотели разрывать торговые связи. Да, в приступе гнева они могли закрыть Александрию для христианских кораблей, но и сами страдали от перебоев в коммерции. Поэтому их возмездие никогда не оказывалось слишком строгим. Кроме того, итальянцы получили множество преимуществ, обеспечив себе долю в завоеванных портовых городах. У мусульман и даже в Константинополе они никогда не могли быть полностью уверены в своем будущем. Их торговые заведения мог уничтожить народный бунт, чужеземные правители могли по собственной прихоти вмешаться в их бизнес. Хотя фактический объем торговли, которая проходила через христианские порты в Сирии, возможно, был меньше, чем тот, что шел через Константинополь или Александрию, зато итальянцы могли рассчитывать, что их деловая активность не прервется. Единственные их трудности возникали из-за соперничества с другими итальянскими колониями, а не из-за враждебности местных властей. Было у них и другое преимущество — значение франкских портов постоянно возрастало. Главная трудность итальянцев состояла в том, чтобы найти товары в Европе, продав которые они могли бы оплатить те восточные товары, которые собирались купить. До начала X века главной статьей экспорта для венецианцев были рабы из Центральной Европы, но христианизация славян и венгров положила конец этой торговле. Во второй половине XIII века генуэзцы возродили работорговлю и привозили тюрок и татар из черноморских гаваней на продажу мамлюкам в Египет, однако в годы между этими периодами рабов для продажи было мало. Единственными важными статьями европейского экспорта были дерево и металл.

Поскольку эти материалы главным образом использовались для вооружений, церковные власти в Европе, естественно, не одобряли их поставку мусульманам. Но итальянцы постепенно узнали, что крестоносное движение и само существование Утремера привлекает на Восток множество солдат, дипломатов и прежде всего паломников. Если итальянцы возьмут на себя их транспортировку, то плата за проезд и неизбежные в пути расходы дадут владельцам кораблей те самые средства, которые они смогут пустить в сирийских портах на товары, привозимые с более далекого Востока. Наконец, несмотря на всю свою меркантильность, итальянские купцы не вполне игнорировали религиозные принципы. Многие даже в Генуе и Венеции предпочитали вести дела в христианском, а не мусульманском порту, к этому приплюсовывалось еще и то практическое соображение, что церковь чрезвычайно не одобряла торговлю с неверными, а она обладала в Италии политической властью. Ее вражда могла создать провинившемуся большие трудности.