Осколок его души - Марина Александрова

— Правда?

— Да, — кивнул он. — Храмы были не всегда, а вот эвейи встречали свои отражения с древних времён.

— Что такое „древних“?»

Конечно, тогда всё это казалось не таким уж и важным. Гораздо важнее было отсрочить момент, когда надо будет ложиться спать, а стало быть, наставало время глупых вопросов. Но именно это воспоминание натолкнуло меня на мысль, которую необходимо было довести до реального воплощения. Оставалось одно «но», которое требовало ответа. Что-то мне подсказывало, что и одновременное прохождение за Полотно, чтобы стать единым Ожерельем было необязательно «в древние времена».

— Рэби, — позвала я, перейдя на быстрый шаг, стоило нам пересечь незримую нынче границу между садом и лесом.

— Мм? — его голос прозвучал так, словно я тащила его в зимнюю чащу спящим в теплой постельке, и он понятия не имел, что мы посреди леса.

Невольно обернувшись, я едва не спотыкнулась и не рухнула в ближайший сугроб. Это я была относительно невысокого роста, мои ноги были короче и то, что было для меня быстрым шагом, для Рэби было прогулкой. И вот, огромный лысый здоровяк с блаженной улыбкой на лице, пошатываясь и довольно щурясь, топал следом за мной, по ровной тропинке-проталине, то и дело подхватывая с огромных сугробов снежинки и сдувая их с ладони прежде, чем они растают. Потом умилённо вздыхал, смотря, как они кружатся в предрассветных сумерках, и снова шёл вперед.

— Ты в порядке? — насторожилась я.

— Ах, — вздохнул он, и посмотрел на меня так, как смотрел на семейные порции супа, которые обычно заказывали из расчета на четверых, — я должен, наверное, спросить что произошло? Но я и так вижу. Хочу ли я знать подробности? Не раньше, чем ты захочешь ими поделиться. Понимаю ли я, к чему приведёт твоё решение сходить на семейное место силы? Да, я пока соображаю. Против ли? Нет, — на мгновение задумался он. — Ты знала, что в старости люди начинают толстеть, если не начинают есть меньше? А, как я могу есть меньше, когда я пятнадцать лет голодаю?! — жалостливо посмотрел он на меня. — Я не могу стать толстым, старым и голодным, — шмыгнул он носом, — я едва пережил отсутствие волос, — тяжело сглотнул он.

— Да ты в стельку? — прищурившись, резюмировала я.

— И? — поджав задрожавшие губы, с вызовом поинтересовался он.

— Всё в порядке, — заверила я его, — но не мог бы ты ответить всего на один вопрос?

— Какой? — через несколько секунд немного обиженно, поинтересовался он.

— Если… одним словом, если всё получится, я же смогу… встать в Ожерелье?

Медленно моргнув, он посмотрел на меня немного осоловевшими глазами.

— Я не понимаю… вопроса, — выдал он, слегка пошатываясь.

— Ну, я же смогу занять место силы в Ожерелье Китарэ? А?

— Я не понимаю, что ты хочешь от меня? Ты уже его заняла… Ваши энергии создали свою уникальную мелодию двенадцати, в то время как Китарэ ваш резо… резо…, - жестикулируя рукой в воздухе, пытался высказаться он, — резонаторррр, — практически прорычал он, — бездна его разорви, что за слово!

— Спасибо, — прошептала я, надеясь, что он не настолько пьян, чтобы что-то напутать и уже со всех ног бросилась вперёд сквозь заснеженный лес.

На самом деле в мире есть сотни мест силы, как мы называем их, где грань между двумя мирами чуть тоньше и энергия относительно легко может переходить как туда, так и обратно. Они подобны спящим вулканам, которые лишь ждут момента, когда крошечная искра разбудит их от долгого сна, ускорит течение энергии и силы. Тому, что сейчас просыпалось во мне, было вполне по силам открыть проход меж двух миров. Я была уверена в этом и именно осознание того, что этот всплеск проснувшейся ото сна силы, окажется бесконтрольным и бесполезным, заставлял меня бежать вперед, не беспокоясь ни о ветках, что больно хлестали по лицу, ни о том, что я уже несколько раз подвернула ногу, ни о боли, что пришла следом. Я должна была успеть. Туда. Вовремя. Сейчас!

Когда особенно густые и колючие кусты всё же сдались, и я едва ли не вывалилась на заснеженный берег лесного озера, то невольно замерла. Вдруг, показалось, а что если ничего не получится? Вдруг то, что мой страх перед огнём ушел, это всего лишь последствия шока? Что если выброса энергии окажется недостаточно, чтобы открыть проход? Сомнения и страхи вдруг на краткий миг овладели моим сердцем, заставив растерянно замереть, чтобы услышать, как пробуждается ото сна вековой зимний лес. Его горделивое, величественное спокойствие, где не было места ни страхам, ни сомнениям. Он всегда знал кто он и это, то самое чувство гармонии с самим собой, которое следовало бы найти и мне. Не время сомневаться, когда до цели осталось несколько шагов. Когда всё внутри горит огнём, а сердце грохочет так, что кажется ещё чуть-чуть и оно вырвется из груди.

Моё хриплое дыхание сорвалось с пересохших губ, когда сквозь снег я осторожно двинулась вперёд. Я невольно всхлипнула, стоило мне ступить на покрывавший гладь озера лёд, как мои ступни тотчас стали погружаться в ледяную воду, так как даже лёд не выдерживал того жара, что сейчас источала я. Но я и не думала останавливаться. От соприкосновения с ледяной водой, я ощутила, как горит моя кожа. Это было действительно больно, и походило на то, словно я добровольно погружалась в жидкое пламя, что с каждым шагом охватывало каждую клеточку тела, отзываясь в нём. Хотелось закричать, но дыхание перехватило. И, вместо этого, я лишь с силой сжала челюсти, двигаясь вперёд, всё ближе к самому центру озера. Постепенно вода покрыла мои бёдра, добралась до пояса, потом до груди и именно тогда я оттолкнулась от дна и поплыла. Первый гребок, второй и именно в этот момент, я поняла, что не могу больше сдерживать то пламя, что так отчаянно рвалось наружу.

Отпустить всю ту боль, что сжигала меня изнутри вместе с энергией, что пришла так нежданно; все страхи и сомнения; чувства, которые сводили с ума своей безысходностью и предопределённостью. Я ощутила, как эта огненная волна, огромная и самобытная, что столько времени медленно надвигалась на меня, вдруг пришла в движение, обрушивая всю свою мощь и погребая меня под собой. Тело, сознание, словно рассеялось на тысячи несвязных песчинок, сливаясь с энергией, что вдруг затмила собой всё вокруг. Я стала частью крошечной искры, что в темной стылой ночи оторвалась от костра, кружась в последнем танце вместе с ветром. Я стала языком пламени, что не может насытиться, поглощая всё, до чего в силах дотянуться… Хотя нет, вовсе не голод движет им, он всего лишь забирает, чтобы воссоздать себя же вновь. Я увидела своё отражение и место в каждой жизни и смерти, став частью чего-то несоизмеримо большего, чем отдельно взятая судьба. Кажется, стихия, которую я всегда отвергала, вдруг стала моей колыбелью, приняв, впустив в себя, рассказав о себе и о том какой она может быть, дав прочувствовать каждый свой изгиб.

Наверное, я кричала, а быть может, мне это лишь казалось, но когда я пришла в себя, то поняла, что что-то да вышло из этой безумной затеи…

Исчез заснеженный лес, растворилось озеро и лёд, превратившись в бесконечные золотые пески и дюны на фоне пурпурного неба. Всё вокруг казалось каким-то нереальным, чересчур ярким, четким и в то же самое время, чуждым. Я видела песок, который больше всего напоминал золотую пыль, и понимала, что это вовсе не тот песок, что бывает в реальном мире. Чувствовала прикосновение сухого, теплого ветра к коже и осознавала, что это совсем не ветер, а точно сам мир прикасается ко мне, приветствуя и принимая в свои объятия.