Гении Возрождения. Леонардо, Микеланджело, Рафаэль и другие выдающиеся живописцы, ваятели и зодчие - Джорджо Вазари

Есть также портреты с натуры, написанные Тицианом с одного венецианского гражданина, его большого друга, по имени Синистри, и с другого, некоего Паоло да Понте; кроме того, он изобразил и дочь его, очень красивую девушку, Джулию да Понте, которая была его кумой; также синьору Ирену, прекраснейшую девушку, занимавшуюся литературой и музыкой и умевшую рисовать; она умерла лет семь тому назад и была прославлена пером почти что всех писателей Италии. Далее, он написал портрет доброй памяти Франческо Филетто, оратора; на этой же картине изображен перед ним его сын, который кажется живым; портрет этот находится в доме Маттео Джустиниани, любителя этих искусств, заказавшего свой портрет живописцу Якопо Бассано, и вещь эта очень хороша. Много других произведений того же Бассано рассеяны по всей Венеции и ценятся высоко, особенно маленькие его вещи с изображением всяких зверей.

Из портретов Тициана следует еще упомянуть кардинала Бембо, которого он написал второй раз после его назначения кардиналом Фракасторо, и портрет кардинала Аккольти равеннского, находящийся в гардеробной герцога Козимо. А у нашего скульптора Данезе в его доме в Венеции есть портрет его кисти, изображающий дворянина из дома Дельфини. Далее, можно видеть его же работы портреты: Никколо Дзоно, шестнадцатилетней Россы, жены турецкого султана, и Камерии, ее дочери, в прекраснейших одеждах и украшениях. В доме Франческо Соники, адвоката и кума Тициана, находится его портрет, написанный Тицианом, а также большая картина с изображением Мадонны, которая по пути в Египет, видимо, сошла с осла и села на придорожный камень в окружении святых Иосифа и Иоанна, предлагающего младенцу Христу цветы, сорванные рукой ангела с дерева, которое стоит в роще, полной всяких зверей, вдали же пасется осел. Эта очаровательная картина помещена названным дворянином в свой дворец, который он выстроил себе в Падуе, около церкви Санта Джустина.

В доме одного дворянина из семьи Пизано, около Сан Марко, находится написанный Тицианом портрет знатной дамы – вещь поразительная. Написав для флорентинца Джованни делла Каза, человека славного в наше время своей знатностью и своими знаниями, превосходнейший портрет той дамы, которую любил заказчик во время пребывания в Венеции, Тициан заслужил от него прекраснейший сонет, начинающийся словами:

Наконец, отличнейший этот художник послал королю католическому Тайную вечерю, написанную на холсте длиной в семь локтей, произведение исключительной красоты.

Помимо всех упомянутых вещей и многих других меньшего значения, созданных этим человеком, которые я для краткости опускаю, у него в доме находятся нижеследующие произведения, только начатые и набросанные: Мучение св. Лаврентия, подобное уже упомянутому, которое он намеревается послать королю католическому; большой холст для Джованни д’Анна с Христом на кресте, разбойниками и воинами у подножия креста; картина для дожа Гримани, отца патриарха аквилейского; для залы большого дворца в Бреши три больших начатых холста, которые должны быть включены в орнамент потолка, как уже было упомянуто в связи с Кристофано и его братом, брешианскими живописцами.

Точно так же несколько лет тому назад он начал для феррарского герцога Альфонсо I обнаженную юную женщину, которая склоняется к Минерве, рядом с другой фигурой, а вдали – море и Нептун на своей колеснице; однако за смертью этого властителя, для которого он написал эту вещь, согласно его заказу, картина осталась неоконченной на руках у Тициана. Далее, он значительно продвинул, но не закончил картину, на которой Христос является Марии Магдалине в саду в образе садовника; фигуры написаны в натуральную величину, точно так же, как на другой картине такого же размера, где изображено положение во гроб, в присутствии Богоматери и других Марий; и еще картина с изображением Мадонны – одна из лучших вещей, находящихся в его доме, а также, как уже сказано, прекрасный и очень похожий автопортрет, законченный года четыре тому назад, и, наконец, полуфигура читающего св. Павла, которая действительно кажется исполненной святого духа.

Все это, говорю я, и многое другое, о чем я умалчиваю, дабы не утомлять читателя, было создано Тицианом до того, как он достиг возраста приблизительно семидесяти пяти лет. Более чем кто-либо из равных ему Тициан пользовался исключительным здоровьем и удачами, от неба он не получал ничего, кроме счастья и благополучия. Не было такого правителя, ученого или знатного лица, который, побывав или поживши в Венеции, не посетил бы его дома, ибо он, помимо своего исключительного художественного дарования, был обаятельным человеком, вежливым и изысканным в обращении и манерах. Он имел в Венеции целый ряд соперников, однако не очень значительных, так что он легко побеждал их силой своего искусства и своим умением приобретать и сохранять расположение знатных особ. Зарабатывал он много, так как ему очень хорошо платили за его вещи, однако было бы лучше, если бы он в эти последние годы работал не иначе как для собственного развлечения, чтобы не лишиться, благодаря худшим вещам, той репутации, которую он приобрел себе в лучшие годы, когда талант его еще не был на склоне и не тяготел еще к менее совершенному.

Когда Вазари, автор настоящей истории, был в Венеции в 1566 году, он посетил Тициана, как своего лучшего друга, и нашел его, несмотря на его большую старость, за работой с кистями в руках; от его произведений и от беседы с ним он получил большое удовольствие, и Тициан познакомил его со своим другом Джан Мариа Вердецотти, венецианским дворянином, благородным юношей, очень вдумчивым рисовальщиком и живописцем, как он это и обнаружил в целом ряде прекраснейших пейзажей, им исполненных. Он получил от Тициана, которого любит и почитает как отца, две фигуры в нишах – Аполлона и Диану, написанных маслом.

Итак, Тициан, украсивший не только Венецию, но и всю Италию и другие части света совершеннейшими творениями живописи, заслуживает того, чтобы художники его любили и почитали и во многом перед ним преклонялись и ему подражали, так как он создал произведения, которые достойны бесконечной хвалы и которые будут жить ровно столько же, сколько может жить память о знаменитых людях.

Таддео Гадди (1290 – 1366)

Дело прекрасное и поистине полезное и достохвальное всюду щедро вознаграждать доблесть и почитать того, кто ею обладает; ибо множество талантов, кои в иной раз так и пребывали бы во сне, воспрянувши от такого побуждения, стремятся изо всех сил не только ею овладеть, но и проявить себя в ней превосходными, дабы подняться и достигнуть до степени полезной и почетной, а это в свою очередь приносит их родине честь, им самим славу, богатство и знатность их потомкам, кои, побуждаемые таким началом, весьма часто становятся людьми богатейшими и знатнейшими, каковыми и стали благодаря творчеству живописца Таддео Гадди его потомки. Таддео, сын Гаддо Гадди, флорентинец, после смерти Джотто, который был восприемником его при крещении, а после смерти Гаддо и его учителем в течение двадцати четырех лет (как пишет Ченнино ди Дреа Ченнини, живописец из Колле ди Вальдельза), остался в живописи по рассудительности и таланту одним из первых в этом искусстве, превосходя всех своих сотоварищей.