Гении Возрождения. Леонардо, Микеланджело, Рафаэль и другие выдающиеся живописцы, ваятели и зодчие - Джорджо Вазари

В то время как все эти работы выполнялись по указаниям и рисункам Таддео, он тем не менее не переставал заниматься и живописью, работая в здании суда Мерканциа веккиа, где в поэтическом замысле изобразил судилище из шести мужей, по числу старшин этого учреждения, наблюдающее, как Истина, нагая под прозрачными тканями, вырывает язык у лжи, закутанной в черное; внизу стоят следующие стихи:

В Ареццо ему было заказано несколько работ, которые Таддео и довел с учеником своим Джованни да Милано до последнего совершенства; из них мы видим и теперь в братстве св. Духа одну историю на стене главного алтаря и на ней Страсти Христовы со многими конями и с разбойниками на кресте; вещь эта почиталась прекраснейшей за то, как он написал распятие Христа на кресте, где несколько фигур, живо изображенных, показывают ярость евреев, из которых одни тянут его за ноги на веревке, другие протягивают губку, иные же изображены в разнообразных положениях, как, например, Лонгин, пронзающий ему бок, и три солдата, которые разыгрывают одежду и которые, бросая кости, выражают на лице и страх, и надежду; первый в полном вооружении стоит в напряженном положении, ожидая своей очереди, и кажется, что не чувствует, как ему неудобно, – так ему хочется бросить кости; другой, высоко подняв брови, раскрыв глаза и рот, смотрит недоверчиво на кости, словно подозревая обман, и ясно показывает зрителю свое желание и жажду выигрыша, третий, расстелив одежду на земле, встряхивает в руке кости и улыбается, словно хочет показать, что собирается всех обыграть. Равным образом мы можем увидеть на стенах церкви и несколько историй из жития св. Иоанна Евангелиста, а также и другие вещи, выполненные Таддео в том же городе, в которых всякий, кто понимает толк в искусстве, узнает его руку. В епископстве можно видеть и ныне позади главного алтаря несколько историй из жития св. Иоанна Крестителя, исполненные в столь чудесной манере и с таким рисунком, что заставляют признать его удивительным мастером. В Сант Агостино, в капелле Св. Себастьяна, рядом с сакристией он выполнил истории из жития этого мученика и Спор Христа с книжниками, столь отменные и законченные, что просто диво смотреть на красоту разнообразных переливов цвета и на изящество красок этих превосходно отделанных произведений.

В Казентино в церкви Сассо делла Верниа он расписал ту капеллу, где св. Франциск восприял стигматы, причем в мелочах ему помогал Якопо ди Казентино, который благодаря этому его посещению и стал его учеником. Закончив эту работу, он вместе с Джованни да Милано вернулся во Флоренцию, где в городе и за городом они расписали много досок и выполнили много значительных живописных работ; и с течением времени Таддео заработал столько, обращая все в капитал, что положил начало богатству и знатности своего семейства, всегда почитаясь человеком предусмотрительным и благоразумным. Он расписал также капитул в Санта Мариа Новелла по заказу местного приора, давшего ему замысел. Правда, ввиду больших размеров работы и так как в то время, когда строились мосты, был как раз открыт для обозрения капитул Санто Спирито с величайшей славой для Симоне Мемми, его расписавшего, названному приору пришло желание пригласить Симоне для этой работы исполу; когда он это обсудил вместе с Таддео, то обнаружил, что тот очень доволен, ибо любил чрезвычайно Симоне, вместе с которым был учеником у Джотто и которому всегда был любезным другом и товарищем. О души, поистине благородные, ведь вы без соперничества, честолюбия или зависти любили друг друга по-братски и каждый радовался почестям и заслугам друга будто своим собственным!

Итак, работа была поделена, и три стены были отданы Симоне, а Таддео – левая стена и весь свод, который был разделен им на четыре доли или четверти в соответствии с формой свода. В первой он выполнил Воскресение Христово, где кажется, что он хотел сделать попытку, чтобы свет исходил от сияния прославленного тела, как это видно по городу и некоторым горным скалам; однако он не сделал этого по отношению к фигурам и остальному, усомнившись, может быть, в возможности преодолеть обнаружившиеся при этом трудности. Во второй четверти он выполнил Иисуса Христа, спасающего св. Петра при кораблекрушении, где апостолы, управляющие судном, безусловно весьма прекрасны и между прочим тот, который удит рыбу на берегу моря (что было сделано впервые Джотто в Риме, в мозаичном корабле в Сан Пьетро), показан с величайшей и живой выразительностью. В третьей он написал Вознесение Христово и в последней Нисхождение Святого Духа, где среди евреев, стоящих у дверей и пытающихся войти, можно увидеть много прекрасно расположенных фигур. В нижней части стены находятся семь наук с их наименованиями и с фигурами, соответствующими каждой из них. Грамматика в женском одеянии обучает у дверей ребенка, внизу же сидит писатель Донат. За Грамматикой следует Риторика, у ног которой расположена фигура с двумя руками на книгах, третья же рука приподнимает снизу плащ и прижимает его к губам, Логика держит в руке змею под покрывалом, в ногах у нее читающий Зенон Элеат. Арифметика же держит доски абака, под ней же сидит Авраам, ее изобретатель. Музыка имеет инструменты для игры и под ней сидит Тубалкаин, бьющий двумя молотами по наковальне и прислушивающийся к этому звуку. Геометрия держит наугольник и циркуль, внизу же – Евклид. У Астрологии в руках – небесная сфера, в ногах у нее – Атлас. С другой стороны сидят семь богословских наук и под каждой из них люди наиболее соответствующих им сословий и положений: папа, император, король, кардиналы, герцоги, епископы, маркизы и другие; в лице папы изображен Климент V. В середине и несколько выше – св. Фома Аквинский, который был украшением всех названных наук, и в ногах у него – несколько еретиков: Арий, Савелий и Аверроэс, а вокруг него Моисей, Павел, Иоанн Евангелист и несколько других фигур, над которыми расположены четыре основных добродетели и три богословских с бесчисленными другими аллегориями, выраженными Таддео с рисунком неплохим и изяществом немалым, так что работу эту можно считать наилучшей по замыслу и сохранности из всех ему принадлежавших.

В той же Санта Мариа Новелла над перегородкой церкви он написал также св. Иеронима в кардинальском облачении, ибо, почитая этого святого, избрал его покровителем своего дома, а впоследствии, после смерти Таддео, сын его Аньоло над перегородкой заказал гробницу для потомков, прикрытую мраморной плитой с гербом Гадди; потомкам сим кардинал Иероним за доброту Таддео и за их заслуги испросил у Господа почетнейшие церковные степени камеральных клириков, епископов, кардиналов, настоятелей и почетных кавалеров; и все эти потомки Таддео в любом колене всегда ценили прекрасные таланты, склонные к скульптуре и живописи, благоприятствуя и помогая им изо всех своих сил.

Наконец, достигши возраста пятидесяти лет и пораженный жесточайшей горячкой, Таддео отошел из жизни сей в 1350 году, оставив сыновей Аньоло и Джованни, завещав им заниматься живописью и поручив воспитание в них жизненных правил Якопо ди Казентино, обучение же их искусству – Джованни да Милано. Джованни этот помимо многих других вещей написал после смерти Таддео доску, которая была помещена в Санта Кроче на алтаре св. Герарда из Вилламанья, через четырнадцать лет после того, как он лишился своего учителя, а также в Оньисанти, обители братьев-умилиатов, доску главного алтаря, почитавшуюся весьма прекрасной, а в Ассизи он расписал абсиду главного алтаря, где он выполнил Распятие, Богоматерь и св. Клару, а на стенах и по бокам истории из жизни Богородицы. Затем он отправился в Милан, где написал много работ темперой и фреской и где в конце концов и умер. Таким образом, Таддео постоянно придерживался манеры Джотто, однако не многим ее улучшил, лишь колорит стал у него более свежим и живым, чем у Джотто, который столько занимался улучшением других частей в этом искусстве и преодолением трудностей, что, хотя обращал внимание и на колорит, не имел возможности сделать и это; Таддео же, видя, в чем преуспел Джотто, и научившись у него этому, имел время присовокупить еще кое-что и улучшить колорит. Погребен был Таддео своими сыновьями Аньоло и Джованни в Санта Кроче, в первом дворе, в склепе, сделанном им своему отцу Гаддо, и был весьма почтен стихами мужами того времени, в этом деле искусными, как человек, много заслуживший своим нравом, а также и тем, что помимо живописных работ выполнил по добрым правилам много удобнейших построек в своем городе и, кроме сказанного, усердно и тщательно осуществил строительство колокольни Санта Мариа дель Фьоре по рисунку, оставленному Джотто, его учителем; колокольня эта была выстроена так, что нельзя представить себе более тщательной кладки камней, ни создать башни более прекрасной по своим украшениям, вложенным в нее расходам и совершенству ее рисунка. Эпитафия, составленная для Таддео, читается так: