Ржавчина - Алексей Калугин

Естественно, ни один из сих удивительных случаев не был официально задокументирован. Так что при желании можно было все списать на не в меру буйное воображение. Или – на расшатавшиеся до предела нервы. Однако ж истории, даже самые невероятные, на пустом месте не рождаются. У каждой из них имеется своя реальная подложка.

Вот так.

Кстати, «зеркала» встречаются не так уж часто. И на одном месте подолгу не остаются. Многие специально их ищут, чтобы уйти в лучший, как им думается, мир. Потому что есть еще легенда, гласящая, что «зеркала» – это порталы между измерениями. Или, как их еще называют, «райские врата». Но вот что самое удивительное – те, кто ищет «зеркала», никогда их не находят.

Григ посмотрел в глаза своему двойнику. Двойник поднял правую руку и показал сталкеру два пальца. Улыбнулся и спрятал пальцы в кулак.

Григ в смятении сделал шаг назад.

Двойник повторил его движение и растворился во тьме.

Что это должно было означать. Предупреждение? Или – угроза?.. Может быть, ему осталось всего два дня?.. Или – два часа?

– Григ…

Голос у Васьки такой, будто кто тянул его за нижнюю губу.

Сталкер обернулся.

Два черных ствола обреза смотрели ему прямо в лицо.

– А ну-ка, козлы, бросайте-ка пушки, – противно прошепелявил худой, небритый мужик, державший в руках нацеленный на Грига обрез.

В слабом отсвете фонарика, направленного в землю, мужика было плохо видно. Однако лицом он был худ и длиннонос. Впалые щеки заросли жалким подобием бороденки, редкой и неухоженной. Маленькие, глубоко запавшие глазенки не выражали ничего, кроме злобной ненависти. Одет мужик был в драный на груди и локте солдатский бушлат, подпоясанный обрывком провода в белой пластиковой оплетке, ватные штаны, из которых на коленях торчали клочья ваты, и не то галоши, не то обрезанные ниже щиколоток сапоги. На голове – натянутая до ушей красная бейсболка с надписью «СССР» на тулье.

Григ опустил руку, чтобы позволить автоматному ремню соскользнуть с плеча. Приклад автомата негромко стукнулся о землю.

Таких, как этот мужик, сталкеры называли бомжами. Это было отребье, непонятно каким образом оказавшееся в Зоне. Конечно, в Зоне трудно было найти идеалиста, хотя и такие встречались, вот, Библиотекарь, к примеру. Но большинство все же были если и не отъявленными пройдохами и негодяями, то уж точно жесткими прагматиками, знающими, что им надо и какую цену они готовы за это заплатить. И, тем не менее, в этом странном, даже неестественном подобии человеческого общества существовали свои законы и правила. Их было немного, но, должно быть, именно поэтому соблюдались они неукоснительно. Тот, кто нарушал хотя бы одно из них, становился изгоем, которому даже в дождливый день никто воды не подаст. Бомжи не признавали никаких правил не потому, что сознательно противопоставляли себя всем остальным. У этих человекоподобных существ изначально не было никаких моральных принципов. Это были люди без сердца и души. И не Зона превратила их в уродов – такими они сюда пришли. Никто толком не знал, где они прячутся и чем живут. Но всем было известно, что за полстакана вонючего самогона бомж может убить приятеля, с которым коротал ночь у костра. Поэтому приличные люди никаких дел с ними не имели. А те, кто связывался с бомжами, после сами горько об этом жалели. Время от времени сталкеры устраивали облавы на бомжей. Как на диких зверей. Но те будто чуяли, что на них идет охота, тут же забивались в норы и щели, откуда их даже газом вытравить не удавалось. Убийство было для них способом общения. Поэтому Григ ни секунды не сомневался, что стоявший перед ним мужик с обрезом, не задумываясь, нажмет спусковой крючок, как только он даст ему повод. Собственно, он выстрелит в любом случае – бомжи никогда не оставляют своих жертв живыми, – но чуть позже. Сначала он поглумится над ним. Для бомжа это, пожалуй, первейшая радость в жизни.

– А тебя не касается? – мужик обращался к Васе, но при этом не сводил взгляда с Грига.

Опытный волчара – сразу сообразил, кто из двоих главный и кто способен реально оказать сопротивление.

– Делай, как он говорит, – глядя мужику в глаза, велел парню сталкер.

Василий бросил автомат на землю.

– А теперь, ну-ка, два шага назад.

После того как Василий и Григ выполнили команду, бомж ногой откинул автоматы в сторону – их он потом заберет.

– Еще оружие есть?

– Гранату тебе кинуть? – спокойно предложил Григ.

– Ах ты, какой умный! – зло осклабился бомж. – А хошь, я тебе ща в рожу пальну?

– У меня пистолет за поясом.

– Ага… Опусти левую руку… Ты не левша, а?

– Нет.

– Медленно!.. Кому говорят, медленно!.. Во! Вот так… Теперь жилет расстегни… И куртку… Не торопись, тебе говорят!.. Так… Теперь двумя пальцами доставай пистолет… Так… Руку вперед… Бросай.

Григ разжал пальцы и уронил пистолет на землю.

Бомж тут же ногой откинул его в сторону.

– Ну чо, козлята? – мужик быстро стрельнул взглядом в сторону парня. – Жить хотите?

– Ага, – ответил Григ. – Долго и счастливо.

– Ах, умник, – снова осклабился бомж. – А где твой ранец, умник?

– Бросил. Там, у дороги.

Григ кивнул в сторону, откуда они пришли.

– А чо так?

– Лень тащить было.

– Ты за кого меня держишь, умник? – бомж угрожающе приподнял стволы. – А?..

– А не фиг дурацкие вопросы задавать. Нет у меня ранца. Нет и не было.

Бомж недоверчиво прищурился. То, что человек шел куда-то без ранца, по его понятиям, было неправильно. Но, поскольку у другого ранец имелся, бомж решил сначала им заняться.

– А у тебя в ранце чо?

– Да так, – пожал плечами Василий. – Мелочь всякая.

– Чо за мелочь?

– Одежда… Книги…

– Водка есть?

– Нет.

– А чифань?

– Чего?

– Он про еду спрашивает, – перевел Григ.

– Есть немного.

– Скидывай ранец… Так… Теперь мне кидай, под ноги…

Григ почувствовал, как в нагрудном кармане завибрировал пульт. Это была Виолетта. И, скорее всего, машинка извещала, что она уже рядом. Григ едва не улыбнулся – Виолетта всегда оказывалась рядом, когда это было необходимо.

Держа сталкера под прицелом, бомж чуть присел, одной рукой подцепил ранец, перевернул и вывалил все его содержимое на землю.

– Эй, козлы! Вы что, в гости собрались! – возмущенно воскликнул бомж, увидев, сколь скудная добыча ему досталась. – Прогуливаетесь здесь, понимаешь, налегке!.. Как последние козлы!