Обратный отсчет - Олекса Белобров

Тем временем комбат, выстроив подразделения батальона перед «штабным» модулем, представил бойцам нового заместителя. Тут-то и выяснилось, что структура отдельного десантно-штурмового батальона «Южной» бригады немного не похожа на то, с чем имел когда-либо дело старший лейтенант Петренко (хотя в свое время этот батальон отпочковался от отдельного десантно-штурмового соединения, где Хантеру пришлось служить совсем недавно). Он состоял из трех десантно-штурмовых рот (по пять взводов в каждой роте), самоходной батареи 2С9 «Нона» и нескольких отдельных взводов. В штате имелись также писарь, комсорг, химик-дозиметрист и военврач.

По ходу дела комбат пояснил, что война внесла свои коррективы — если и не в организационно-штатную структуру части, то в функции каждого подразделения. У нового замкомбата голова пошла кругом после знакомства с огромным и разномастным «хозяйством», или «станицей», как именовал свой батальон майор Иванов. Со всеми этими людьми предстояло наладить контакт и в самом скором времени идти в бой.

О комбате он узнал, что Виктор Ефремович родом из донских казаков, с хутора Барсучий, что на речке Чир. В конце семидесятых окончил Орджоникидзевское общевойсковое, а потом судьба помотала его по гарнизонам. Начав служить взводным в разведбате в Амурской области, он со временем попал в отдельную десантно-штурмовую бригаду в Дальневосточном округе, базировавшуюся в Завитинске, связав с тех пор свою жизнь с «продуваемыми всеми ветрами войсками».

Несмотря на различия в возрасте и цензе, комбат держался ровно и дружелюбно, от него исходило ощущение уверенности и спокойствия, чувствовалось — он здесь на своем месте, никого не боится и ни перед кем не заискивает, хотя и прибыл в Афган относительно недавно — в феврале, как и Хантер.

По ходу беседы, когда комбат уже немного присмотрелся к новому заму, он неожиданно ошарашил старшего лейтенанта:

— Между прочим, отец у меня — Герой Советского Союза. Получил Золотую Звезду в сорок третьем за форсирование Днепра, на Букринском плацдарме. Со временем дослужился до генерал-майора, командовал дивизией под началом легендарного ныне маршала Якубовского. — Майор с удовлетворением наблюдал, как округлились Хантеровы глаза. — Может, поэтому могу себе здесь кое-что позволить, да и палок в колеса поменьше ставят…

«В том числе и поддать среди бела дня», — без всякого осуждения подумал Александр. Он все больше проникался симпатией и уважением к своему новому комбату. Тем более что генеральский отпрыск, служащий тут, «южнее южного», — такое нечасто встретишь.

— О тебе я тоже наслышан, — продолжал майор, затягиваясь трофейным «Честерфилдом». — Можешь не волноваться, — в основном только хорошее! — поспешил он добавить, заметив, что собеседник уже открыл было рот, чтобы возразить. — Думаю, сработаемся, Шекор-туран! — Комбат крепко пожал руку заместителю, заодно дав понять, что сведения о старлее получены из уст Тайфуна.

— Да, кстати! — спохватился Иванов. — У тебя случайно нет на примете достойной кандидатуры на должность командира роты? У нас первой десантно-штурмовой ротой уже месяц как Вакант-Иваныч командует. Прежний командир получил травму на боевых, теперь инвалид. — Майор поморщился, словно вспомнив что-то крайне тягостное. — А кадровики армейские до сих пор коту яйца крутят. Говорят — мол, сами назовите кандидатуру, а мы вам за неделю этого клиента «на юга» доставим. Если есть толковый офицер — скажи, а?

Александр к этому времени освоился, переварил кучу свалившейся на него информации и был уже в состоянии хладнокровно мыслить.

— Ну почему нет? — ответил он командиру прямым взглядом. — Есть один отчаянный мужик, который умеет и любит воевать… — Словно по заказу, Хантер вспомнил боевика Дыню — того самого, которому вялотекущий конфликт с Лесовым все время мешал занять капитанскую должность. — Записывайте: старший лейтенант Денисенко Владимир Леонтьевич, командир первого парашютно-десантного взвода четвертой парашютно-десантной роты того соединения, откуда я к вам прибыл. Думаю, он и минуты колебаться не будет, тем более у него через месяц — «капитан»…

— Отлично, — потер руки комбат. — Записал? — спросил он начштаба Шурыгина, который уже успел занести в блокнот услышанное. — Тогда готовь запрос, я через час занесу к Папе, а завтра бумага эта будет уже в Кабуле. Через месяц твой Денисенко будет у нас в батальоне как штык-нож и капитана получит день в день!.. Словом, Александр Николаевич, собирай свою политбратию, знакомься, ставь задачи, а я займусь делами…

Комбат в сопровождении заместителей направился в штабной модуль.

Проходя мимо Хантера, зам по ВДП майор Чунихин как бы невзначай толкнул его своим мощным корпусом и презрительно обронил:

— Ты вот что, старлей… Перед тем как соваться со своими советами, в другой раз потолкуй со старшими товарищами. Запомнил, молодняк?

Нависнув глыбой, он вызывающе уставился сверху вниз.

— О, товарищ майор! — картинно закатил глаза «молодняк», снова вынужденно включив тумблер в «положение Д». — Я понял: у вас была кандидатура на должность командира первой роты, но какая-то неведомая сила помешала вам ее протолкнуть! Уж вы простите меня, я ж такой неопытный, такой необученный…

— Так-то лучше, — не понял насмешки Чунихин. — И впредь будешь со мной всегда советоваться, въехал?

— Я-то въехал, — мгновенно изменился в лице Хантер. — Это ты, майор, похоже, ни хрена еще не въехал! Ладно, даю тебе неделю, чтоб разобрался, кто ныне в батальоне заместителем «по борьбе с личным составом» назначен, дабы ты потом с мокрыми штанами по «югам» не бегал!.. Все, конец связи! — На этом старлей развернулся и направился к курилке, где его уже поджидали «политрабочие» батальона.

Не успел сделать и двух шагов, как его с силой схватили за плечо. Майор Чунихин вымахал на полторы головы выше Хантера и отъелся, будучи килограммов эдак на двадцать больше, поэтому легко развернул старлея и, схватив за горло, с силой прижал к фанерной стенке модуля.

— Ты, сопляк, — прошипел он, сдавливая гортань так, что у Хантера перехватило дыхание. — Попробуй только еще раз мяукнуть, герой! Я тебя научу старших уважать! — Майор побагровел от злобы, брызги слюны летели прямо в лицо.

— Ну, попробуй, — прохрипел Хантер, отработанным движением выхватывая из кармана «макаревича» и втыкая ствол куда-то в область майорских гениталий. — Еще одно движение — и ты без яиц! Окончательно и бесповоротно! — усмехнулся он, чувствуя, как слабеет и разжимается рука агрессора. — А теперь запомни, козел, — старлей внезапно с силой ткнул пистолетным стволом прямо в круглую физиономию Чунихина, в кровь разбив нос и губы, — еще раз коснешься меня грубо — считай, ты покойник! Пошел на хер отсюда! — Передернув затвор, Александр дважды выстрелил прямо над майорским ухом.

Чунихин попятился, утер кровь и вполголоса пообещал, но уже тоном ниже:

— Ладно, старлей! Мы с тобой еще поговорим! Мы с тобой еще…

— А мы с тобой, брат, из пехоты, а летом лучше, чем зимой! — насмешливо процедил Хантер речитативом, уже направляясь в курилку.