Сирийский гамбит. Операция "Мертвая рука" - Александр Полюхов

Премьер-министр Израиля помрачнел: «Есть один способ узнать, дурят нас русские или нет». Велел соединить с Кремлем. Последовал час ожидания.

– Здравствуйте, господин Президент, возник щекотливый вопрос.

– Да, уж, так просто не позвоните. Шолом алейхем, коллега!

– Российский представитель активно действует на Кипре и в Сирии. Затронута безопасность Израиля. Он имеет соответствующую санкцию?

– Вполне компетентный сотрудник. Никакого ущерба друзьям, а Израиль – друг России, нанесено не будет. Напротив, ожидаемые результаты сильно огорчат ваших и наших врагов. Думаю, очень скоро и очень сильно.

– Рад слышать. Мы оказываем вашему посланнику поддержку. Будем ждать успешного завершения его миссии.

– Для успеха нужна полная секретность, – напомнил Президент.

– Я понимаю, – уверил Премьер.

Владелец «Лаборатории» не мог поверить – его сын вошел на высший уровень системы безопасности «Лаборатории» и изменил два параметра. Во-первых, приказал программе не фиксировать перемещения карточек-пропусков Никиты Вяземского и Степана Алехина. Во-вторых, на жесткий диск шло не изображение из закрытого отсека, а перезаписывалась картинка недельной давности. Он когда-то сам передал сыну личный пароль, но лишь на случай ЧП. «Что случилось»? Пройдя на нужный этаж, Вяземский-старший открыл дверь – обитатели отсека отсутствовали, присутствовали их мобильники, подключенные к планшетникам. Один из них передавал эсэмэску, записанную ранее: «Маша, заезжай в 18.00. Прихвати хороших чебуреков. Люблю. Ники». Недоуменно покачав головой, отец решил поговорить с сыном, когда тот появится.

Незадолго до этого пара заговорщиков спустилась в подземный гараж «Лаборатории», обошла известные точки видеонаблюдения и спряталась на полу машины Шпагиной. Покинув здание, авто скоро высадило Никиту и Степана. На леваке они добрались до Воробьевых гор. Здесь, в устье узенькой Сетуни, за грязным забором скрывались останки завода тонких эфиров – ныне занятые гаражами и складами. Возле уреза воды притаилась арендованная «газель». Сообщники переоделись в черные гидрокостюмы с капюшонами, маски для ныряния и перчатки. Затем достали из фургона аквабайк и спустили на воду. Медленно вышли из Сетуни в Москву-реку и двинулись к центру города. Судя по рассказам Шпагиной, «Танк» в это время обычно заседает в «Маме Розе». Если повезет, то и сегодня.

На тихом ходу гидроцикл подошел к «поплавку», точнее, к пришвартованной к нему плавучей кухне. Видеокамер там не было. Никита, сидевший за рулем, не стал глушить двигатель, который тихонько булькал в воду. Степан перелез леер и оказался на трапе, ведущем из кухни в ресторан. Через окно отчетливо виднелись участники «тайной вечери». Достав оружие, мститель тихо проник через служебную дверь в зал. Солнце уже ушло на запад и светило в спину вошедшему.

С расстояния в семь метров Степан, максимально натянув резину рогатки, выпустил стальной шарик прямо в лоб главарю бандитов. Поскольку тот чуть повернул голову, удар пришелся в висок. Снаряд пробил бы и толстую лобную кость, но не пришлось – в месте попадания толщина черепа всего несколько миллиметров. Повреждение артерии вызвало внутримозговое кровоизлияние. Жертва отключилась в момент, смерть наступила чуть позже. Входное отверстие диаметром в сантиметр еще только начало наполняться кашицей из крови и серого вещества мозга, а стрелок уже сидел за спиной друга. Водный мотоцикл встал на обратный курс.

Когда тело «Танка» клюнуло головой в тарелку чахохбили, сотрапезники смекнули: что-то случилось. Подняв патрона, не сразу увидели рану – лицо сильно запачкалось соусом. Потом пошел крик – по нарастающей: «Кто? Где? Как?». Официант вспомнил, что из кухни на секунду вроде бы появлялась темная фигура. Телохранитель бросился наружу и увидел удаляющийся аквабайк. Вместе с шофером рванул на внедорожнике вдогонку по набережной. Однако «лэнд крузер» не смог в трафике и в узких дорожках Лужников догнать стремительно уменьшающуюся точку на реке. «Газель» уже покинула устье Сетуни, когда к «поплавку» подъехал полицейский патруль. Менты тихо ойкнули, увидев, КОГО завалил убийца, и стали лихорадочно звонить начальству.

Волны хохота плескались в кабине – адреналиновый стресс разряжался через обмен междометьями и ругательствами. Вид и жестикуляция ехавших в «газели» могли бы вызвать недоумение у водителей соседних машин, но кто в московском потоке смотрит на попутчиков? Наконец, Степан взял себя в руки: «Сворачивай в переулок. Надо сменить номера». Нехорошо свинчивать номера с гнилого «москвича», давно стоящего в московском дворике на спущенных шинах. Но это – ерунда по сравнению с умышленным убийством, совершенном группой лиц по предварительному сговору. За номера пожурят, а по ст.105 ж светит до 20 лет лишения свободы. Микроавтобусу предстояло отстояться в промзоне до завтра, когда Никита отвезет водный мотоцикл на дачу. До этого парням предстоит переварить содеянное: одно дело мечтать об убийстве, другое – его совершить. Осознанный выбор безвозвратно сделал их другими. Навсегда. Лучше или хуже? Им казалось, что они держат Бога за бороду. В будущем может выясниться, что не Бога и не за бороду.

Шпагина подобрала заговорщиков в условленном месте. В авто пахло чебуреками и подозрительностью.

– Ники, что же всё это значит? Расскажи, наконец.

– Отца дурачим. Он нам не разрешил покидать «Лабораторию», пока не закончим работу, а нам пришла охота прогуляться.

– К чему такая таинственность?

– Мы по бабам ходили, правда, Степа?

– Хорош трепаться. Есть хочу, давай в отсеке пожуем чебуреки с пивом.

– Но, – начала Маша, когда её телефон затрезвонил, чтобы сообщить о гибели «Танка». – Когда? Орудие убийства? Есть задержанные?

Убийцы примолкли. Молчала и женщина. Когда они вернулись в «Лабораторию», оперативница сразу умчалась на место ликвидации. Вообще разведка не ведет расследований на национальной территории, тем более уголовных. Хотя со стороны порой полезно понаблюдать за следствием.

Поздно ночью, добравшись до жилья Никиты, Шпагина хотела задать ему прямой вопрос. И не смогла, ибо иногда лучше догадываться, чем знать наверняка. Сообщив новости любовнику, поразилась его нейтральной реакции. Позже, в кровати Маша склонила голову ему на плечо – кожа была влажной от интимных утех, неожиданно для себя лизнула и восхитилась привкусом. Затем отодвинулась – жар двух тел чрезмерен, протянула руку, пальцы легли на вроде бы знакомое и столь таинственное тело, ощупали расслабленные мышцы, отыскали несколько родинок, так похожих на крохотные, еще не засохшие изюминки. Ладошка нырнула к спине – заскользила по позвоночнику, скрытому в углублении между левой и правой грудопоясничными фасциями. Ощутила сгущение волосков на крестце. Добравшись до крепких ягодиц, пальцы сами собой начали их гладить и тискать.

Никита ойкнул, прижал к себе и шепнул во влажные локоны: «Никогда, слышишь, никогда не забудем этот день и эту ночь». Женщина онемела от ужаса и восторга: «Мой мужчина! Предать нельзя любить». Где следует поставить запятую в предложении? Скоро её разум возьмет верх над эмоциями и сообразит, как защитить Никиту. А пока его и ее пот обволокли тела общей пленкой, склеили их воедино.