Невинный маг - Карен Миллер

— Скажи, Хирам, — нетерпеливо заговорил Эшер, — мои родные здесь? Что с ними? Боюсь, что отец…

Хирам сокрушенно покачал головой, уступая Эшеру дорогу.

— Прости, я, как всегда, слишком много болтаю. Вы все хотите знать о судьбе своих родных, это и понятно… Если бы ты знал, как нам с женой трудно приносить вам плохие вести. Мы всегда так сильно переживаем…

— Прекрати болтовню, пока я тебе не вырезал язык и не поджарил его! — раздался хорошо знакомый Эшеру голос.

Мгновенно замолчав, Хирам повернул голову и взглянул на говорящего.

Невольно сжав кулаки, Эшер переступил порог «Танцующего дельфина», готовясь к встрече с братьями.

Хирам осторожно, бочком, отступил в сторону, и Эшер увидел торопливо спускающихся по лестнице людей. Шагая по ступенькам, они громко топали обутыми в крепкие ботинки ногами. Впереди, как всегда, шел Зет…

— Зет! — воскликнул Хирам. — Посмотри-ка, кто пришел!

Остановившись на лестнице, Зет кивнул.

— У меня самого есть глаза, Хирам, я все отлично вижу.

Хирам смущенно кашлянул.

— Ну и отлично. Как я понимаю, вам нужно поговорить, поэтому не буду мешать.

Нервно хихикая, владелец гостиницы удалился. Закрыв за собой входную дверь, Эшер взглянул на братьев. Все они сейчас предстали перед ним — Зет, Абел, Джоша, Вишус, Нико, Беде. Братья мрачно смотрели на Эшера. Он сразу же заметил, что на них нет ни царапины, и, несмотря ни на что, обрадовался этому. Сделав шаг вперед, Эшер сунул руки в карманы и покачал головой.

— Невежливо с твоей стороны, Зет. Зачем нагрубил Хираму? Это ведь его гостиница, — промолвил он.

Зет обнажил зубы в улыбке.

— Ты вернулся домой, чтобы обучить меня хорошим манерам, малыш?

Эшер решил не обострять обстановку.

— Не будем ссориться, Зет, — сказал он. — Я приехал, чтобы повидаться с отцом.

Улыбка Зета стала шире. Он спустился наконец в вестибюль, и остальные братья последовали его примеру. Эшер заметил, что Зет сильно постарел, в его волосах появилась седина, а на лице прибавился новым шрам. Он тянулся вниз от левой брови по веку и дальше до середины щеки.

— У тебя странный выговор, малыш, и платье чудное. Ты откуда такой взялся, а?

Они и раньше играли в эту игру. Стоя напротив друг друга, сжимали кулаки и цедили сквозь зубы угрозы. Выигрывал тот, у кого больше выдержки и храбрости. Вспомнив далекое прошлое, Эшер едва не расхохотался. Он больше не боялся братьев. Разве мог испугать его Зет теперь, после года глухого противостояния Конройду Джарралту и Главному Магу? По сравнению с ними старший брат выглядел безобидной мошкой.

— Не пыжься, Зет, скажи лучше, где отец? Мне надо видеть его.

— Тетчер говорил, что видел тебя в свите принца, — словно не слыша его, промолвил Зет. — Моряк Вем рассказывал, что ты на пиру сидел за одним столом с белобрысыми. Значит, теперь якшаешься с ними?

— Я не намерен отчитываться перед тобой, Зет. Те времена прошли. Я хочу видеть отца. Где он? Наверху в комнате? В таком случае пропусти меня к нему. И не вставай у меня на пути.

Зет переглянулся с братьями.

— Его нет наверху, малыш.

Сердце сжалось от ужаса. В глазах братьев он увидел угрюмый огонь, и на душе вдруг стало неспокойно.

— В таком случае, где же он, Зет? Я хочу знать.

Зет вздохнул. Некоторое время он молчал, рассматривая свои коротко подстриженные ногти, а затем вскинул взгляд на Эшера и снова заговорил:

— Он там, куда ты его отправил, наш милый братишка, в холодной земле.

Кровь громко застучала в висках Эшера.

— Что значит, в земле? — пробормотал он.

— Прекрати задавать дурацкие вопросы! — вскипел Зет. — Отец мертв. Он погиб еще восемь месяцев назад. На него рухнула мачта и раскроила ему череп. Он раскололся пополам, как подгнившее яблоко.

— Нет… — прошептал Эшер. — Нет…

Ему не хотелось верить Зету и мириться с жестокой реальностью. Но по выражению лиц остальных братьев, он видел — все, что говорит Зет, чистая правда.

Зет тяжело вздохнул.

— Не расстраивайся, перед смертью отец прошептал твое имя. Ему было легко умирать, ведь твое неожиданное бегство из дома подкосило его еще раньше, правда, парни?

Братья дружно подтвердили это.

— Старик сильно переживал, — продолжал Зет. — Все время повторял одно и то же: что случилось с моим Эшером? Куда он уехал? Почему бросил меня? Честно признаюсь, малыш, все это уже начало действовать мне на нервы. Но отец не унимался. Более печальной картины я в жизни своей не видел. Этот гордый человек ночами напролет рыдал, заливая горе крепким пивом, и повторял твое имя.

— Нет, — в отчаянии прошептал Эшер. — Этого не может быть. Я оставил ему записку. Я спросил…

— Записку? Я ничего о ней не знаю, малыш. А сейчас помолчи и дослушай мой рассказ до конца. На чем я остановился? Да, так вот. Старик целыми днями говорил только о тебе, сводя нас всех этим с ума. И вот однажды из-за рифов налетел шторм. Страшный ветер обрушился на побережье, закидав нас ледяным дождем и градом. Отец стал утверждать, что в его завываниях он слышит твой голос, твой зов. Остановить старика мы не успели. Он сел в лодку и поплыл искать тебя. Мы с Вишусом вышли в море следом за ним, но не смогли вовремя прийти на помощь, так как находились в другой лодке. Мысли о тебе отвлекали отца, а ты знаешь, что в море нельзя отвлекаться, это грозит большими бедами. Море не прощает невнимания. Впрочем, ты сильно изменился. — Зет окинул Эшера с головы до ног презрительным взглядом. — Наверное, уже забыл все, что знал когда-то. Теперь ты похож на доранца.

Эшер судорожно сглотнул. В ушах у него шумело, голова кружилась.

— Я не понимаю… — пробормотал он. — Я оставил записку Джеду, он должен был передать ее отцу. Там все объяснялось. Если бы отец получил записку, у него не было бы повода для тревоги и переживаний.

— В ту ночь, когда ты ушел из дома, малыш, Джед выпил лишнего и разбил голову. Повредился рассудком и стал дурачком. Ни на что больше не годен, как только сидеть на лавке, пялиться на прохожих да слюни пускать.

Это известие ошеломило Эшера. Джед был другом детства, товарищем по играм и проказам. Он вспомнил его веснушчатое лицо и озорные глаза, и на глаза набежали слезы…

— Ты лжешь, я не верю тебе! Ты выдумал все это, чтобы сделать мне больно.

Зет, перестав улыбаться, сделал шаг по направлению к младшему брату. Его глаза горели ненавистью.

— Если бы я хотел сделать тебе больно, то слова бы мне не понадобились, малыш. Ты должен был предупредить нас о своих намерениях, прежде чем бежать из дома!