Псалом бурь и тишины - Розанна А. Браун

завенджи вскинул руки. – Мы прошли сотни миль, повстречались со страшными чудовищами, я чуть не умер – и ради чего? Ради силы, которой никогда не существовало! Ты нас всех чуть не погубила из-за детской сказочки!

– Я не врала вам! – рявкнула Карина. В глубине души она понимала, что злится не на Каракала, но ей надо было выпустить пар. – Сила богов существует!

– Ну и где она, а? Где та невероятная сила, которой, как ты нам всем заливала, за всю историю Сонанде удостоилась только твоя праматерь?

Именно искреннее разочарование, которое Карина услышала в его голосе, стало той тростинкой, что сломала хребет верблюду. Он принял участие в этом путешествии по своим личным причинам, но в какой-то момент поверил в то, что Карина сможет их всех спасти.

Она подвела его, как подводила всех и всегда – всю свою жизнь.

– Я не получила силу, потому что боги – бессердечные мерзавцы! – закричала Карина. – Им все равно, выживем мы или умрем! Для них это никогда не имело значения!

Каракал сжал кулаки, и Карина даже захотела, чтобы он ее ударил. Тогда уж она отведет душу.

Но тут между ними встал Ифе.

– Вам двоим не следует ссориться. В каждом приключении наступает момент, когда в группе возникают разногласия, но у нас это не должно произойти здесь.

– Реальный мир – это не сказочка, Ифе, – резко сказала Карина.

Каракал снова зарычал, но тут заговорила Афуа:

– Ифе прав. Все мы устали и проголодались. Перестали нормально соображать. Давайте вернемся наверх и там обсудим ситуацию. Может быть, придумаем, как действовать дальше.

Карина и Каракал недовольно кивнули. Спутники собрали свои пожитки и направились к выходу из Убежища. Всю дорогу Карина пыталась понять, как ей рассказать остальным о том, о чем поведала ей Баия. Особенно Афуе – девочка столь многим ради нее пожертвовала, она никогда не смирится с тем, что смерть Карины – единственный выход.

Они почти добрались до поверхности, как вдруг услышали голоса.

– Рассыпаться веером. Перекрыть все возможные пути отхода.

– Слушаюсь, командир.

За все те недели, что Карина была знакома с Каракалом, она ни разу не видела на его лице такого потрясения.

– Иссам, – прошептал он – одновременно как молитву и как проклятие. – Иссам…

Возлюбленный Каракала Иссам? Еще из того времени, когда Каракал сам был Стражем?

Но если он здесь, это значит… о нет. О нет, нет, нет.

Войска Фарида их нашли.

Афуа схватила Карину за руку. Она вся трепетала.

– Это из-за лодки. Мы ее оставили наверху. – Обрадовавшись, что наконец нашли Убежище, они забыли спрятать лодку, и это привело Стражей прямо к ним.

Раздались удары топора о дерево. Значит, Иссам и его воины еще не разобрались, как ее открыть. Но это только вопрос времени: ключ остался в двери, а все Стражи были завенджи.

Или, что еще хуже, их безрассудные попытки взломать дверь приведут к тому, что она вообще больше не откроется, и Карина со спутниками навсегда останутся под землей. При осмотре города они не видели других выходов. Вероятнее всего, они умрут с голоду раньше, чем выберутся из Доро-Лекке.

– Что будем делать? – прошептал Ифе, и Карину тронуло, что даже после ее неудачи и яростной перепалки остальные смотрят на нее как на главную.

Инстинкты говорили ей, что им следует с боем пробить себе путь отсюда и скрыться от войск Фарида.

Но даже если они окажутся сильнее отряда Иссама, что потом? В Сонанде не было ни единого места, где ее бы ждали. Никто не станет укрывать ее у себя, и скоро Фарид ее снова выследит.

А Карина устала. Очень, очень устала. Утомление разлилось по мышцам, засело в костях. Оно лишало ее воли к борьбе.

В затылке пульсировала боль – начиналась мигрень. Карине хотелось одного: лечь на землю, свернуться калачиком и подождать, пока приступ головной боли пройдет. Мимо нее пролетела бабочка, задев крылом щеку, – словно бы напомнила о словах праматери.

Помнить, кто нуждается в тебе больше всего на свете.

Если она примет решение сражаться, это будет сопротивление ради сопротивления – так она выказывала непокорность матери, просто из чувства противоречия. Но у нее был и другой путь, если только ей хватит мужества ступить на него.

– Ты этого хочешь? – спросила она бабочку. – Это в конце концов удовлетворит тебя?

Порхая, та обмахнула крыльями ее нос и уселась на одну из статуй, стоявших вдоль стен ведущего на поверхность туннеля. Карина особенно не рассматривала их, когда они спускались, – ей было не до того. Но теперь она обратила внимание, какие предметы они держат. У первой в руках были весы с идеально уравновешенными чашками. У второй – копье, у третьей – калабас.

Четвертая держала альгаиту – деревянную флейту, отлично сохранившуюся, хотя и покрытую пылью столетий. Она единственная из предметов излучала магическую силу.

Вот так, практически между делом, предки отдали ей один из двух предметов, потребных для исполнения Обряда Обновления. Карина потрясенно взяла флейту и сдула с нее пыль.

Она легла в руки Карины так, будто была изготовлена специально для нее.

Мир вокруг них покачнулся, и дерево над ними заскрипело – как будто вздохнуло какое-то древнее существо. Вдруг на Карину снизошло спокойствие. Она повернулась к спутникам и сказала:

– Идите за мной.

Остальные кивнули. В их глазах горели решимость и магия. Переплавив ярость и печаль в храбрость, Карина шагнула вперед и прижала ладонь к дереву двери. Та легко отворилась. Воздух огласился предупредительными криками воинов.

Карина и ее спутники вышли из подземного мира их предков на яркий свет. Перед ними, образуя почти полную окружность, стояли двенадцать Стражей. Они были охвачены переливающимся светом, превращавшим ночь в день.

Прямо напротив них стоял Иссам, грудь его была наискось перехвачена красно-серебряной перевязью, принадлежавшей когда-то Старшине Хамиду. Он был молод для командира, высок, крепок и широк в плечах. Волосы его были коротко обрезаны, на руках вздувались мускулы воина, развивавшего боевое умение с раннего детства. Его взгляд задержался на Каракале на мгновение дольше, чем требовалось, а потом перескочил на Карину.

– Ни с места! – отрывисто приказал он. Каракал с досадой вздохнул и закатил глаза.

– Чуть продвинулся по службе и уже думает, что может мне приказывать, – презрительно пробормотал он, но в его голосе проскользнула душевная боль.

Иссам вытащил меч из ножен и окаймил клинок пламенем. В Карине вдруг проснулся древний, животный страх огня, пригвоздивший ее к тому месту, где она стояла. Одно ее слово – и ее друзья обрушат на Стражей