Псалом бурь и тишины - Розанна А. Браун

погрузиться в небытие и вынырнуть из него тем же, кем был.

– Нет, – сказал Фарид, и от этого короткого слова повеяло холодом. – Ханане, когда ты умерла, моя душа умерла тоже. Даже если бы мне было известно об Обряде Воскрешения все то, что я знаю сейчас, я все равно провел бы его без всяких колебаний – лишь бы ты вернулась ко мне.

Хозяйкина спальня был самой большой комнатой в доме, но вдруг в ней совсем не осталось пространства – его заполнили огромные, тяжелые слова Фарида, которые он мечтал сказать всю свою жизнь.

– Вчера я подвел тебя. Я так был сосредоточен на внешних угрозах, что совсем упустил из виду положение дел внутри Зирана. Больше я такой ошибки не допущу. Пока я дышу, никто и никогда не причинит тебе вред. Мне наплевать, если это разгневает всех богов в небесах. Ты всегда будешь рядом со мной.

Вчера вечером Ханане напоминала богиню-воительницу, но сейчас, наедине с Фаридом, она дрожала, как маленькая девочка. Она лихорадочно огляделась по сторонам и вдруг увидела Малика, нерешительно мнущегося в дверях.

– Малик! Войди!

Он не мог не послушаться, несмотря на тяжелый взгляд Фарида, которому сильно не понравилось, что его прервали.

– Как Лейла и Надя? – спросила принцесса неестественно высоким, сдавленным голосом. Взгляд Малика заметался между ней и Фаридом – он пытался понять, какой ответ вызовет наименьшее неудовольствие наставника.

– С ними все будет хорошо, – сказал он бесцветным голосом. Он решил ничего не рассказывать о присутствии в доме Гиены. Если он ее выдаст, она наверняка просто улизнет, и он будет выглядеть дураком.

Ханане отвела в сторону волосы и показала шов на шее.

– Как это выглядит?

По правде говоря, шов был неровный и неравномерно стянутый. Похоже, шитье во дворце не преподавали.

– Могло бы… быть аккуратнее.

– Лейла говорила мне, что ты искусен в таких вещах. Ты можешь его поправить? Если уж мне придется проходить с ним всю оставшуюся вторую жизнь, нужно, чтобы он выглядел сносно.

Ханане говорила спокойным тоном, но Малик прекрасно понял скрытый смысл, который хотела донести до него принцесса: не оставляй меня наедине с Фаридом. У Фарида дернулся мускул на лице, но он заставил себя улыбнуться.

– Да, Малик. Должен признать, я не натренирован в таких… провинциальных вещах. Поправь, пожалуйста.

Слово «провинциальный» хлестнуло Малика, словно пощечина. Он вдруг почувствовал стыд за свое простое воспитание. Но он покорно взял иголку и нитку и приступил к делу.

Так как рана Ханане совершенно не кровоточила, Малик зашивал ее, словно прореху в необычно холодной толстой ткани. Любопытно, что он уже второй раз подступает к принцессе с иголкой и ниткой. Малик позволил себе как следует обдумать эту мысль, потому что, если бы он слишком сосредоточился на накладывании шва, ему могло бы стать дурно.

Когда он закончил, Ханане провела пальцами по ровным – один к одному – стежкам.

– Отлично. Спасибо тебе большое. – Она взяла его под руку и повела к двери. – Пойдем, ты, должно быть, умираешь с голода.

Гиена накрыла им простой ужин: овощной таджин с фрикадельками, свежеиспеченный хлеб и жареный цыпленок. Лейла и Надя к трапезе не присоединились, и Фарид с Маликом вкушали пищу в напряженном молчании. Ханане из уважения к хозяйке попробовала таджин, но вскоре незаметно подвинула его Малику – ей не нужно было есть. Казалось, никто, кроме Малика, не понимал, кем на самом деле была их хозяйка.

Они еще ели, когда вернулась Амината. Детям хозяйки дома хватило одного взгляда на нее, чтобы испугаться и выбежать из комнаты. Фарид восседал во главе стола, словно царь на официальном приеме.

– Что ты узнала? – спросил он.

– После неудавшейся попытки мятежа Совет установил контроль над большей частью Старого города, но в Нижнем продолжаются беспорядки. Великая визирша возвращает в город все приписанные к нему войска.

– Может быть, дать ей знать, что мы спаслись? – спросила Ханане, но Фарид покачал головой.

– Если бы Мвани Дженеба знала, где мы находимся, она, без сомнения, подослала бы к нам наемных убийц, преданных ей. Она сама метит на трон Зирана. Пока мы не нарастим силы, ни один из членов Совета не должен знать нашего местонахождения. Тебе удалось передать мое сообщение Иссаму? – спросил он Аминату.

– Да.

– Тогда нам просто следует дожидаться его ответа. Пока стражи на нашей стороне, мы можем надеяться на победу.

– Но как же быть с флейтой? – спросил Малик. Он смертельно устал и вряд ли был сейчас способен вернуться в город, но не мог же он просто сидеть и ждать, пока их уничтожат – если не мятежники, то божественные знамения. Следующей напастью была чума; что они будут делать здесь, вдалеке от целителей, если кто-то из них заболеет?

– Поиски флейты потеряют всякий смысл, если нас зарежут в собственных постелях, – сказал Фарид. – Мое решение окончательное. Мы выдвинемся отсюда только тогда, когда дождемся вестей от Иссама.

Ханане была единственной, кто мог возразить Фариду, но она сидела, не поднимая глаз. Малик проглотил слова несогласия и тоже опустил взгляд.

Он не имеет права говорить. Теперь он может только исполнять приказы, как и положено послушному псу.

Вести, которых они дожидались, пришли спустя несколько дней вялой апатии, в продолжение которых сестры не перемолвились с Маликом ни единым словом. Фарид быстро прочел послание, принесенное ему Аминатой, и глаза его победно заблестели.

– Они поймали Карину, – сказал он. – Нашли ее в болотах на севере и сейчас везут в Ксар-Нирри в Талафри. И что примечательнее всего, при ней была флейта.

Теперь у них были и флейта, и скипетр – все, что нужно для проведения Обряда Обновления. Они победили.

Наставник внимательно следил за реакцией Малика, и поэтому он через силу улыбнулся.

– Это замечательно, – сказал он и увидел перед собой умирающую на алтаре Карину. Он предал ее дважды. Трус, недостойный даже жалости.

Фарид встал. Впервые с того дня, как они покинули Зиран, его лицо выражало искреннее воодушевление.

– Приготовься сам и подготовь сестер. Утром мы выезжаем.

Малик кивнул. Кажется, с ним и с Кариной боги еще не наигрались.

30. Карина

Проходили дни – или, по крайней мере, должны были проходить. В маленькой камере без окон нелегко было следить за течением времени. Ксар-Нирри была самой крупной крепостью Алахари за пределами Зирана. Она располагалась на границе между пустыней и Эшрой и благодаря этому имела стратегическое значение.

Ксар-Нирри могла похвастаться крупным воинским гарнизоном, чьей основной задачей была силовая поддержка многолетней оккупации