Объясняя религию. Природа религиозного мышления - Паскаль Буайе

Независимо от того, считается ли, что обряд должен оказывать продолжительное социальное воздействие (менять человека и его взаимоотношения) или преходящее (излечить больного, гарантировать хороший урожай), в обоих случаях участие сверхъестественных сущностей добавляет релевантности представлению церемонии в сознании, однако не является обязательным. Во многих местах скрытое «нечто», которым объясняется воздействие обряда, называется обществом, родом, общиной. Кстати, именно так нерелигиозные люди часто объясняют свое участие в религиозных церемониях – свадьбах, бар-мицвах и отпеваниях. Они «не верят», но понимают, что церемонии эти важны, что они оказывают некое воздействие, что ощущение социальной общности требует постоянного отправления ритуалов, даже если их метафизика утратила убедительность. На мой взгляд, по складу ума эти люди куда ближе к верующим, чем кажется. Главное в обрядах – основа их релевантности – то, что человек воспринимает социальное воздействие как результат выполнения предписанных действий. Что неизбежно создает разрыв между причиной и следствием. Поскольку представление о высшей силе чрезвычайно значимо для наших когнитивных систем, большинство людей заполняют эту лакуну образами сверхъестественных сущностей, однако и абстракции вроде «традиции» или «общества» могут играть такую же роль, как боги или предки.

Мы исследовали далеко не все связи между развившимися в ходе эволюции психологическими особенностями и использованием обрядовых концептуальных представлений. Поэтому разумной стратегией было бы идентифицировать общие механизмы некоторых обрядов и объяснить, почему они особенно устойчивы для такого сознания, как наше. В число этих механизмов входят сигналы заражения, институты взаимодействия и лазейки для богов. Они присутствуют не во всех обрядах, однако наблюдаются в достаточном количестве и могут объяснить, почему эти, на первый взгляд бессмысленные, действия настолько характерны для человеческого общества.

Почему люди, собравшись вместе, притворяются, будто предлагают богине козла, которого на самом деле режут и едят сами? Почему они передают по кругу принадлежащие тигру-оборотню безделушки? Почему новый шаман должен кусать барана за язык – испытание само по себе достаточно трудное, – потом карабкаться с завязанными глазами на столб да еще с бараньим сердцем во рту? Зачем, если уж на то пошло, собираться в специальном здании, слушать историю истязания, проведенного много веков назад, а потом делать вид, будто вкушаешь плоть бога? Я начал с экзотических примеров, чтобы наглядней продемонстрировать, насколько сложны такие вопросы. Католическая месса (которую я описал последней) не таинственней, чем остальные обряды. Однако, когда дело касается знакомых религиозных церемоний, у нас обычно наготове официальная версия, которую выдают сами верующие или власти: воскресные службы нужны, чтобы увековечить важное событие, получить благословение свыше, восславить ту или иную сверхъестественную сущность и обновить особый договор с ней.

Но это не объяснение. Все это действительно связано с обсуждаемой ситуацией, однако никак не описывает психические процессы, которые делают церковную службу или любой другой обряд значимым событием, воспринимающимся как требующее повторения снова и снова по одному и тому же сценарию. Объяснение культурному успеху обрядов нужно искать в процессах, непрозрачных для самих исполняющих, раскрывающих свою суть только через психологические эксперименты, антропологические сравнения и эволюционные предпочтения.

Люди приносят в жертву козлов предписанным способом, передают реликвии по кругу против часовой стрелки и заставляют новоявленного шамана карабкаться на столб по тем же причинам, по которым воспринимают как обязательные другие обряды и ритуалы самого разного толка. Это капканы для мыслей, которые производят ощутимое воздействие, активируя особые системы на нашей когнитивной «кухне». В силу устройства человеческого сознания – наличия особых систем логического вывода, отвечающих за незримую опасность, слабого понятия об устройстве социума, но значимых социальных установок, а также представлений о противоестественных сущностях – такие особые церемонии становятся вполне естественными.

Вот простой сценарий: у представителей некой группы имеется схожий образ сверхъестественных сущностей, местная доктрина, обозначающая, на что способны боги и духи. Общность религиозной идеологии и совместное совершение важных обрядов усиливают у этих людей ощущение принадлежности к группе с четко очерченными границами. Поклонение общим богам сплачивает их между собой и обостряет возникающее исподволь отношение к верующим в других богов и духов как к потенциальным врагам. Глубоко проникнувшиеся религией люди, для которых жизненно важно утвердить свою доктрину как единственно правильную, не остановятся перед убийством тех, кто не признает этот очевидный факт или кто предан ей недостаточно истово. Самые чудовищные преступления становятся торжеством «истинной веры». Так боги и духи обеспечивают сплоченность, которая порождает ксенофобию, ведущую к фанатической ненависти.

В этом сценарии неверно все. Каждый этап описывает знакомое нам явление: религия – это прерогатива социальных групп, доктрины бывают разными, притязания на истину эксклюзивны и несовместимы, фундаментализм становится серьезной угрозой во многих местах земного шара. Но дьявол кроется в мелочах – не столько в фактах, сколько в связях между ними. Вопрос, действительно ли религия катится только по этой скользкой дорожке, ни в коей мере не научный, и поскольку сценарий этот представляет не только академический интерес, давайте разберем его подробнее.

Более прямой вопрос, наверное, трудно себе представить. Какого вы вероисповедания? Многие с готовностью назовут свое – скажут, что принадлежат к приверженцам религии с той или иной доктриной. Люди относят себя к джайнам, протестантам, буддистам и обычно могут объяснить различие между верами постулатами из доктрины: например, что усопшие возвратятся и покажут нам истинный путь к спасению; что единому богу ведомо каждое наше действие; что никакое живое существо, даже самое мелкое, уничтожать нельзя; что боги могут защитить от болезней и бед и т. д. Пока все просто.

Однако этот вопрос не так уж «естествен», поскольку многие в мире его попросту не поймут. Вот иллюстрация. У представителей филиппинского народа буид приверженность религии выражается в основном в общении и взаимодействии с дружественными духами с целью заручиться их помощью в борьбе с другими духами, опасными. Для этого требуется посредничество. Несколько раз в неделю люди собираются вместе и начинают петь, привлекая своего лаи – личного духа. В какой-то момент они чувствуют, что лаи уже на подходе, скачет к ним по горным вершинам. Каждый из поющих взбирается на спину своего сверхъестественного друга, и вместе они взмывают над горами и деревней, окруженной роем злых духов. Лаи отлично умеют прогонять этих непрошеных гостей. Освоить нужные песни под силу большинству представителей буид, оседлать духа тоже несложно, просто нужно потренироваться. Однако в этом деле, как и в других, есть свои виртуозы, что очень важно в случае болезни или смерти, когда люди чувствуют, что злых духов особенно много и требуется усиленный сеанс. В таких случаях из соседних селений зовут прославленных певцов, чтобы те помогли выдворить злоумышленников.