Хрустальная колыбель - Сергей Станиславович Юрьев

– Ага! Сам. – Волхв ползал по полу на четвереньках и собирал фигурки идолов. – Только мне от этого не слаще. Уходить отсюдова надо. Плохо мне здесь. Знаю, что всё правильно сделал, а душа всё равно болит.

– Если так, то и дома тебе не полегчает, – заметил Ойван, доставая закатившегося под лавку Яриса-воителя, вырезанного из кости морского зверя. – А возвращаться всё равно пора. Мне Служитель сказал: всё, что Герант мог сделать, – уже сделано. Мне ведь тоже от Алсы достанется за то, что Геранта не уберёг.

– А он что – дитё малое, чтобы его оберегать? Нет, к Алсе вместе пойдём. Уж вождю-то я всё, как было, расскажу, – пообещал Пров. – Я бы и этим всё сказал, да только ты не желаешь перетолмачить… Вот только не знаю я, как выбираться отсюда будем. Эссы с ума посходили – по-людски не пропустят.

– Ужами проползём, – ответил Ойван. – Сюда прошли и обратно выберемся. Лес большой. Человека в чащобе отыскать – всё равно что муравья в крапиве, всё равно что…

Он не успел договорить, как что-то ударилось в закрытую ставню. Снаружи послышался странный звук, напоминающий одновременно и рык дикого зверя, и кудахтанье ополоумевшей курицы. Из соседней каморки послышался топот. Ойван метнулся туда и увидел только спину Юма в дверном проёме – тот, видимо, забежал лишь для того, чтобы взять меч. Пришлось вернуться назад, чтобы прихватить подарки Геранта и Алсы, меч и кинжал. Схватив оружие, Ойван перешагнул через волхва, который, продолжая сидеть на полу, развязывал только что упакованный узелок со своим походным капищем, ударом ноги выбил ставни, закрывавшие окно, и через мгновение оказался на улице.

Посреди двора, прижав к длинному скользкому телу перепончатые крылья, извивалась и шипела здоровенная зубастая тварь. Служитель как раз нанёс ей удар посохом, и один из красных, светящихся в темноте глаз выскочил из глазницы. Ойван узнал её – это была та самая гадина, которая в мелко изрубленном виде лежала у ног Геранта, когда они впервые встретились в Молчащем урочище. Не такая же, а именно та самая – всё её туловище, крылья и голова были покрыты бесчисленными рубцами. Видимо, прошло достаточно времени, чтобы она оклемалась и продолжила погоню.

Пользуясь тем, что всё внимание гарпии было занято Служителем, Юм двигался вдоль забора, прижавшись к нему спиной, к лестнице, связанной из жердей, чтобы забраться на покосившийся сарай и прыгнуть на спину твари. Ойван занял позицию в трёх локтях от Служителя, выставив перед собой клинок. И тут с гарпией стало происходить что-то странное – она вдруг заскулила и начала пятиться, прижав морду к земле, потом попыталась расправить крылья, но Эрл Бранборг одним прыжком оказался рядом. Ещё один удар Посохом – и гарпия поджала под себя лапы, крылья, свернулась в клубок, на котором горел единственный глаз, и огненный зрачок метался от меча Ойвана к Посоху.

Из окна показался Пров с фигуркой Зеуса в руке, но, заметив, что схватка победно завершается и без помощи Владыки-Громовержца, поставил идола на подоконник.

– Пров, верёвку давай! – крикнул Ойван, внезапно поняв причину страха, охватившего гарпию, – она узнала меч, который однажды искрошил её в капусту. И явилась она сюда, только когда почуяла, что встреча с Герантом ей уже не грозит.

Пров выбросил из окна верёвку, которая была припасена для него самого, и Бранборги начали опутывать ей дрожащую тварь.

– Может, лучше её сразу убить? – предложил Юм, когда морда гарпии была крепко привязана к её хвосту, а крылья – друг к другу.

– Подожди, надо сначала разобраться, что её так напугало, – ответил Служитель Эрл, вырезая кинжалом на заборе охранительные знаки. – К тому же так просто её не убьёшь.

– И откуда она только взялась? – вслух подумал Юм.

– А вот тут-то как раз никакой тайны нет, – отозвался Служитель. – Когда-то такие вот зверушки сотнями сопровождали Эрлоха Незваного. У них чутьё. Им даже команды от хозяев не требовалось, чтобы оказаться там, где силам Небытия грозит опасность. Я-то думал, что последних уже перебили.

Ойван подошёл поближе к связанной твари и поднёс клинок к её единственному уцелевшему глазу. Гарпию сразу же пробила крупная дрожь, а зрачок расширился, и алое пламя, горящее внутри глазного яблока, начало меркнуть.

– Я знаю, что с ней, – сказал Ойван, пряча меч в ножны, и коротко рассказал о своей первой встрече с Герантом и с этой тварью.

– У тебя есть большое желание попрощаться с местным лордом? – спросил вдруг Бранборг-старший у Юма.

– Попрощаться? – переспросил Юм.

– Пожать ему руку на прощание и пожелать всяческих успехов.

– Только если это не слишком нас задержит.

– Не слишком, – заверил его Служитель. – Сходи. А мы с Ойваном пока будем запрягать.

Ущербный разум старается вытеснить из сознания веру, а оставшись в одиночестве, предаётся скуке. Остаться без веры – худшее наказание, на которое человек может обречь самого себя.

Книга Откровений. Храм, Холм-Гот, запись от 17-го дня месяца Студня 447 г. В.П.

– …и только голос, который ты сейчас слышишь, будет наполнять тебя радостью и ожиданием чего-то прекрасного и неповторимого. Каждое слово, сказанное мной, будет наполнять тебя силой, моя воля станет твоей, твоя удача станет моей, и вместе мы будем праздновать наши победы. Ты, малыш, конечно, хочешь знать, что такое победа… Пусть пока это останется тайной для тебя – понять, что такое победа, может лишь тот, кто ощутил её вкус, кто хоть однажды поставил стопу на грудь поверженного врага. Ты хочешь знать, что такое враг? Это просто: все, кроме меня, – твои враги, они хотят тебе зла, они хотят, чтобы ты был слаб, они хотят, чтобы тебя не было. Враги бывают тайные и явные, враги бывают мёртвые и живые. Тайный враг опаснее явного, мёртвый враг лучше живого. Ты пока не знаешь, что такое «мёртвый», но твоё время знать об этом ещё не пришло. Остальное я скажу тебе позже, а пока слушай щебет птиц, пей нектар, слушай, как невидимые пальцы перебирают водяные струи – ведь ты можешь видеть, слышать и чувствовать то, что тебе желанно. Поверь, малыш, так будет всегда, но вкусы меняются, желания становятся изощрённее, аппетиты растут, а потом начинается жажда… – Гейра почувствовала, что слишком торопится, что уже сказала лишнего, и малец начинает недовольно размахивать ручонками, а серебряная музыка водопада прерывается шумными всплесками. Пора было уходить.

Чтобы проникнуть внутрь хрустальной колыбели, тело нужно было оставить снаружи, и Гейра с облегчением вздохнула, найдя его на месте в целости и сохранности, ощутив ступнями ног приятный холод мозаичного пола. Она взглянула на своё отражение в зеркале, которое так и осталось висеть здесь с тех пор, когда Гейра показывала себя Светоносному. Всё было в порядке – ни одного укуса. Крысы, неизвестно как проникшие во внутренности Алой звезды, на этот раз ни разу не тронули её зубами. В прошлый раз пятку отъели, не считая того, что по мелочи. Пришлось-таки оставить Резчика сторожем. Кстати, где он?