Записки бизнесюка - Павел Чувиляев

После падения Рима о «сеточке», распределённой дорожной сети, надолго забыли. Вплоть до XVII века все города, и Москва в том числе, строились по устаревшему много лет назад принципу колец и хорд. Между городами, из пункта А в пункт Б, тянулись столь же устаревшие примитивные и унылые «ёлочки». Не говоря о том, что качество дорог, построенных рабами и каторжниками, резко упало по сравнению с великолепием Рима. Для возвращения (ренессанса) идеи римской сети потребовалась пушка на колёсах и разработка принципов маневренной войны. Пионером стал австрийский полководец XVII века Евгений Савойский (1663–1736). Он возродил, правда, в качестве наказания, рабочие наряды в армии. Результаты усилий солдат-штрафников оставляли желать лучшего, но по его приказу дороги строили римской сетью, используя прекрасно сохранившиеся участки римских дорог там, где за время христианской дикости и мракобесия их не растащили по камушку. В английских карикатурах его часто изображали в виде крота, копающегося в грязи вместо благородного искусства войны. Полководец был действительно подслеповат и носил очки, убранные на парадных портретах. Что нисколько не помешало ему в 1717 году под Белградом, маневрируя небольшой армией, обойти и разгромить четырехкратно превосходящие по численности турецкие войска. Оппоненты заткнулись.

Но пушки по бездорожью не маневрируют; вязнут. До середины XX века (создание моторизованных и самоходных орудий) артиллерия на конной тяге оставалась самым медленным видом войск. Атаковать незащищённые пушки на марше быстрейшим тогда видом войск — конницей — рекомендовали все учебники военного дела. До середины XIX века у артиллеристов не было личного огнестрельного оружия. Пистолеты были привилегией офицеров, а ружей не давали для экономии веса упряжек. Штатным личным оружием артиллеристов 300 лет был… тесак. Перерубить постромки можно, но отбиться хоть от кого-нибудь — вряд ли. Но развёрнутая артиллерия была самым грозным оружием на поле боя. И остаётся им, если исключить ядерный удар. Но для её эффективного использования нужен предварительно благоустроенный театр военных действий (ТВД) с дорогами. Понятие ТВД, искусственной среды для войны, возникло в XVII веке. И нашло своё воплощение в системе Вобана. Французский маршал Вобан (1633–1707) известен, как строитель крепостей. Но с 1677-го он ведал всеми инженерными работами Франции, тогда мирового гегемона. Система Вобана — не изолированные крепости, сколь бы ни были мощны их бастионы, а именно сеть крепостей, связанных дорогами с твёрдым покрытием. По ним гарнизоны могли оказывать помощь друг другу, в том числе быстро перебрасывая артиллерию. Кстати, в 1712 году при Денене Евгений Савойский столкнулся с системой Вобана. И был наголову разбит маршалом Франции Вилларом (1653–1734).

Только с конца XVII века у правящих кругов, наконец, возникло понимание, что из пункта А в пункт Б должна вести не одна дорога. Одну дорогу легко перекрыть, но это ничего не даёт, если враг умеет строить римскую сеть и атаковать, где не ждут. Наоборот, с появлением мобильной артиллерии единственная дорога стала очень плоха для обороны. Ведь враг — не дурак: он перекроет её, и наши пушки, спешащие на подмогу ключевой осаждённой крепости, потонут в грязи. С конца XVII века даже в самых отсталых странах осознали недостатки системы «один город — одна дорога», и начали активно наращивать дорожную сеть. Немаловажно и то, что из-за большого количества вельмож их налоговые «ёлочки» стали пересекаться. Слияние двух ёлочек объективно образует сеть. Достаточно взять лист бумаги, чтобы в том убедиться. Слияние двух близко расположенных кольцево-радиальных городов тоже порождает нечто похожее на римскую сеть из дуг окружностей. Примерами являются Будапешт, слитый из Буды и Пешта, и Стамбул, который гораздо больше древнего Константинополя.

Однако местность — не лист бумаги. Ещё одним дорожным фактором спокон веку были мосты и броды. В Европе, недалеко друг от друга, стоят две Праги: столица Чехии и предместье Варшавы, столицы Польши. Они устроены одинаково. Прага = «праг» = порог, брод на реке. Возводим на возвышенностях по обеим сторонам брода по мощному замку — и можно брать пошлину за проезд. На ней целое королевство Чехия выросло; серебро Кут-ной горы было уже потом. Посмотри, приятель, путеводители по чешской Праге: оба замка являются памятниками архитектуры. Ну, за такие-то бабки можно сделать красиво. Не хочешь платить пошлину? И не надо: у нас демократия! Следующий брод через Влтаву в 400 км, а следующий мост через Вислу в 250 км. Правда, там свои два замка, и пошлина по военному времени повышена. Но ты купец-бизнесюк; мужик рисковый. Что, раздумал? Тогда гони монету; сейчас в лучшем виде перевезём. Злые языки говорят, что не только короли Богемии-Чехии, а даже сами Габсбурги, императоры Священной римской империи германской нации (СРИГН) начали с разбойничьего замка, перекрывшего брод. Доходит до утверждения: «Габсбурги — это Бродские».[110] А я рядом с Ярославским шоссе живу; поток машин из окна вижу. Вот бы перекрыть, приватизировав мост через Яузу — и качай себе денежку! И почему я не Габсбург?!

Между прочим, пошлину за проезд через Влтаву в чешской Праге берут до сих пор. Вокруг города нет кольцевой дороги; её достраивают. Днём транзитным фурам по городу ездить нельзя, что и правильно. Их пропускают через пражские мосты с 2 часов ночи до 4-30 утра. В молочном влтавском тумане, стараясь не шуметь, медленно и величественно, не хуже слонов Ганнибала, караваны фур плывут через центр Праги. Сам участвовал в этом сюрреалистическом движении. Воистину Прага — город Кафки. Любой вояка, начиная со старшины, скажет, что мост — сооружение стратегическое. И если города и крепости начали объединять в сети в конце XVII века, то мосты, по чисто военным соображениям, ждали до середины XX века; до массовой автомобилизации. И проблема окончательно не решена до сих пор даже в благополучной в дорожном отношении Европе. Ждём-с. Что же, в чешской Праге первый мост над влтавским порогом был построен аккурат через 300 лет после возведения разбойничьих замков.

Система Вобана господствовала в дорожном строительстве весь XVIII век. Россия, после Петра I (1672–1725) не исключение. Но с большой долей национальной специфики. По Вобану, то есть по уму, обустроен дорогами Санкт-Петербург с окрестностями; запад Ленинградской области; часть Карелии и ныне не российские Прибалтика и Финляндия. Вторым направлением строительства стало южное. Сеть крепостей с дорогами, частично отбитая у турок, но больше построенная, дошла Чёрного моря, включая Крым. На южном направлении дороги строил князь Григорий Александрович Потемкин (1739–1791). Только не надо про «потёмкинские деревни», а? Достал ржать, приятель. Ладно, расскажу. Деньги на деревни Потемкин действительно украл. Спёр. Но не для себя. В захваченных у Турции землях Южной Украины русские осуществляли колонизацию с элементами откровенного геноцида. Вырезали и выгоняли кочевое мусульманское население, заменяя его осёдлым русским — отсюда и деньги из казны на деревни. Прибыв в 1783 году на место, тогда ещё не светлейший князь Потёмкин (титул пожалован в 1776-ом) обнаружил, что переселенцы массово мрут. От дизентерии, грубо говоря, от кровавого поноса. На крепости, дома и дороги денег дали, на водопровод — нет. Не забыли, а не посчитали нужным: обходятся же в России колодцами, и здесь обойдутся. Но здесь вам не там: климат другой; жаркий. К бактериям средней полосы русский крестьянин выработал иммунитет, закреплённый на генетическом уровне. К XVIII веку все, у кого его не было, давно умерли. Против южных микробов у русских крестьян иммунитета не было, как и спасения от них. Тогда так и говорили: «помер от дурной воды».