📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаКругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II - Петр Мультатули

Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II - Петр Мультатули

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 119
Перейти на страницу:

Не менее странные манипуляции проводил Ломоносов с подлинником «манифеста», который якобы привёз на Варшавский вокзал А. И. Гучков. Ломоносов утверждал, что утром 3 марта он подъехал по запружённой народом улице к Варшавскому вокзалу. Навстречу ему попался один из сотрудников Гучкова по перевороту — полковник Генштаба П. П. Лебедев, который выглядел сильно напуганным. Сев в автомобиль, Лебедев показал Ломоносову «акт» и заявил, что Гучков арестован.

Ломоносов спрятал акт в карман тужурки и направился вместе с Лебедевым в здание МПС. Там Ломоносов подробно рассмотрел «манифест»: «Глаза всех, забывая о нем, впились в положенный мной на стол кусочек бумаги: „Ставка. Начальнику штаба“».

Далее П. П. Лебедев принялся рассказывать, что произошло с Гучковым: «Он еще на вокзале говорил две речи… а затем пошел на митинг в мастерские. Когда я приехал, он уже был в мастерских, а Шульгин, депутат Лебедев и начальство сидели в кабинете начальника станции. Было известно, что в мастерских не спокойно. Настроение было тревожное. Затем из мастерских передали, что Гучков арестован, что акта у него не на шли и что идут обыскивать других депутатов, чтобы уничтожить акт».

Выше, в воспоминаниях А. А. Бубликова, мы читали, что Гучков зачитывал рабочим «акт», а Ломоносов утверждает, что этого акта у Гучкова не нашли. Возникает вопрос: куда же пропал «акт»?

Ломоносов пишет, что депутат Ю. П. Лебедев передал «акт» П. П. Лебедеву и тот «потихоньку, закоулками, дал тягу».

Ю. П. Лебедев мог забрать «акт» только у А. И. Гучкова. Тогда возникает вопрос: зачем же Гучков отправился в мастерские к рабочим, если у него не было с собой манифеста? И что тогда он им там зачитывал?

Кстати, сам А. И. Гучков ничего о своём аресте по возвращении в Петроград не говорил. Он рассказывал, что сразу же с вокзала «поехал на Миллионную, не заезжая домой, потому что на вокзале мне начальник станции сказал: „Родзянко поручил передать, чтобы вы не оглашали Манифеста об отречении и сразу ехали на квартиру Великого Князя“».

Таким образом, Гучков признаёт, что ни к каким рабочим он не заходил и никакого «манифеста» им не зачитывал. Собственно, до этого манифеста Гучкову уже не было никакого дела. Нужно было как можно скорее провернуть вторую часть переворота по организации «отречения» Великого Князя Михаила Александровича.

Спутник Гучкова В. В. Шульгин очень красочно и сентиментально описал приезд депутатов из Пскова в Петроград. Только, согласно В. В. Шульгину, никакого ареста или даже задержания А. И. Гучкова не было, а текст отречения народу зачитал… сам Шульгин. Вот что он писал: «Мне выпало на долю объявить о происшедшем „войскам и народу“. Какие-то люди суетились вокруг меня, торопили и говорили, что войска уже ждут — выстроены в вестибюле вокзала. Сопровождаемый этой волнующейся группой, я пошел с ними. Они привели меня в то помещение, где продаются билеты, — словом, во входной зал. Здесь действительно стоял полк или большой батальон, выстроившись на три стороны — „покоем“. Четвертую сторону составляла толпа. Я вошел в это каре, и в ту же минуту раздалась команда. Роты взяли на караул, и стало совершенно тихо… Но я чувствовал, что каждое слово летит над строем и дальше в толпу, и слышно им было все ясно. Я читал им „отречение“…».

В. В. Шульгин обратился к войскам и народу: «Государю Императору Михаилу Второму провозглашаю — „ура!“ И оно взмыло — горячее, искреннее, растроганное… И под эти крики я пошел прямо перед собой, прошёл через строй, который распался, и через толпу, которая расступилась, пошел, не зная куда».

Как видим, воспоминания В. В. Шульгина самым принципиальным образом отличаются от воспоминаний его соратников по перевороту: Гучкова, Ломоносова, Бубликова. Кто же из них говорит неправду? Все! Цель этой неправды скрыть то обстоятельство, что никакого манифеста Гучков из Пскова в Петроград не привозил.

Это хорошо видно по тому, как Ю. В. Ломоносов описывает, что вытворяла их группа с отобранным у Гучкова на Варшавском вокзале «манифестом». Вообще, логика требовала немедленно отправить либо подлинник, либо копию такого важного для заговорщиков акта прямо М. В. Родзянко или Г. Е. Львову, для того чтобы они могли придать документ всенародной огласке. Во всяком случае, даже если Родзянко и Львов сочли бы опубликование этого манифеста преждевременным, он бы находился у них в руках, то есть в надёжном месте. Вместо этого от членов группы «по спасению грамоты», как окрестили себя Ломоносов, Бубликов и Лебедев, стали поступать предложения спрятать «грамоту» в несгораемый шкаф и приставить к нему караул. Ломоносов предложил иной вариант: положить акт в самое «незаметное местои не в этой комнате…». Тут же поступило предложение снять с акта несколько копий, «но только чтобы никто ничего не знал».

После этого Ломоносов и Лебедев сняли с «манифеста» копию, которая была заверена четырьмя лицами, а «подлинник спрятали среди старых запыленных номеров официальных газет, сложенных на этажерке в секретарской».

Ломоносов предложил начать по копии печатание манифеста. Однако из Думы последовал приказ: «не печатать, но наборщиков не распускать».

Совокупность источников позволяет нам сделать вывод, что никакого манифеста А. И. Гучков собой из Пскова не привозил. По всей видимости, Гучковым в Петроград «начальнику Главного штаба» была послана заранее условленная шифровка, предполагавшая подготовку текста «манифеста» в пользу Михаила Александровича. В Петрограде уже имелся образец манифеста в пользу Наследника престола. По этому образцу и был составлен новый текст в пользу Великого Князя Михаила Александровича.

«Проект Михаил» начался сразу же после возвращения Гучкова из Пскова. Естественно, что он был предусмотрен заранее.

Хотя тема «отказа» от престола Великого Князя Михаила Александровича выходит за рамки нашего труда, мы всё же не можем не коснуться одного интересного факта.

26 мая 1918 г. в Перми журналист «Свободной России» эсер С. В. Яблонский добился разрешения большевистских властей встретиться со ссыльным Великим Князем Михаилом Александровичем и взять у него интервью. Великий Князь проживал в гостинице «Королевские номера». При встрече присутствовал секретарь Великого Князя Н. Н. Джонсон. Как вспоминал Яблонский, во время беседы Джонсон стал вспоминать события марта 1917 года, и он рассказал о том, при каких обстоятельствах произошёл «окончательный отказ Великого Князя». «После беседы с общественными деятелями, на которых, как известно, одни стояли за отречение от престола, а другие — за принятие власти, было решено, что на другой день все отправятся к военному министру, и там этот вопрос решится окончательно. В Петрограде в это время было уже очень неспокойно, шла перестрелка, поездка представлялась небезопасной, и я отправился вперёд для того, чтобы по возможности устранить эти опасности. К удивлению, я узнал, что ни одно из лиц, которые должны были ехать с Великим Князем, к министру не явились. Великий Князь отправился к министру один, и в результате их беседы было окончательное отречение от престола. […] Михаил Александрович слушал эту речь своего секретаря с ласковой, добродушно-иронической улыбкой».

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 119
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?