Убить генерала - Михаил Нестеров

Когда в конференц-зал, где собрались руководители главных управлений МВД и ФСБ, а также офицеры Службы, вошел Терехин и на ходу бросил извинение, генерал Свердлин приступил к делу:

— Прошу внимания... Хочу еще раз напомнить, что мы имеем на этот час. Тех, кого я буду называть, прошу вставать и докладывать с места. Террорист в городе. Как он может спокойно разгуливать по улицам и оборудовать снайперские позиции — этой темы мы пока касаться не будем, но обязательно вернемся к ней, когда террорист будет уничтожен. К этому часу мы выявили три снайперские позиции. Первая на четвертом этаже дома по проспекту Кирова. Вторая и третья оборудованы в квартирах домов по Московскому шоссе на втором и седьмом этажах соответственно. Все они находятся примерно в двухстах пятидесяти метрах от «объекта». Что предполагает наличие у Крапивина снайперской винтовки калибра не ниже 7,62. Полагаю, мы действовали предельно профессионально и не выдали себя. Отсюда следует, что снайпер не поменяет позиций и выберет одну из них. Какую именно — вопрос непринципиальный. Мы возьмем его в любом случае. Скорее всего на подходе к точке.

Генерал сделал паузу. Он сидел за длинным столом. По правую руку от него расположился начальник ГУВД, по левую — руководитель регионального управления службы безопасности.

В зале собрались опытные оперативники, включая военных. Эта группа была из штаба 2-й армии Приволжско-Уральского военного округа во главе с заместителем начштаба по разведке.

— Говоря о профессионализме, мы не можем сбросить со счетов профессионализм снайпера, — продолжил Свердлин. — Он проходил службу в подразделении спецназа ГРУ и является диверсантом по сути. Мы не можем выйти на его след, что также является доказательством его способностей маскировки. Образно говоря, он находится среди нас, но мы его не видим. Из всего вышеперечисленного напрашивается вывод: здесь у него есть помощники... Николай Николаевич, вы что-то хотите сказать?

— Да, — Терехин встал и одернул пиджак. — Я думаю, здесь у него нет помощников. В противном случае он бы не нарисовался, подыскивая квартиры. Эту работу сделали бы другие. Он — снайпер, он — одиночка, он работает один, и ему не нужны ассистенты. Он действует так, как ему подсказывает ситуация. Только его действия решат исход поединка.

— Исход чего? — нахмурился генерал.

Терехин на мимику генерала внимания не обратил.

— Неважно, как это называем мы, важно, как это называет он. И если мы будем говорить на его языке, мы быстрее доберемся до него.

— Любопытно, почему вы при этом не сжали кулаки.

— А что, надо было?

— Присядьте на место, Николай Николаевич. У вас на лице написана симпатия к этому террористу. Давайте заслушаем руководителя опергруппы "Б".

Терехин толкнул локтем незнакомого самарского оперативника:

— Почему не начальника транспортного цеха?.. Кстати, ты не знал одного малого из Москвы, который закусывал водку комнатными растениями? Его Вадимом звали. И знаешь, кто его грохнул? Тот самый снайпер.

Вряд ли самарский опер понял хоть слово. Когда обожатель «музыки толстых» говорил шепотом, из его горла вылетали булькающие звуки, словно он гонял туда-сюда и не мог проглотить ту же водку. Поэтому оперативник кивнул и натянуто улыбнулся.

Рослый подполковник из опергруппы "Б" держал в руках блокнот и докладывал, изредка поглядывая в записи. Терехин слушал его и при желании мог опередить и его, и старшего группы "В", и далее по алфавиту. На всех точках были обнаружены характерные для Крапивина моменты. Во-первых, во всех трех случаях присутствует стол в центре комнаты и затемненный задний план. Последнее — это характерная деталь для всех снайперов. Первая же говорила о специфичности Крапивина вести огонь в его излюбленной позе.

Второе — сигареты «Ява». Московские. Самарцы предпочитают, как успел заметить Николай, сигареты местной табачной фабрики «Самарские» с угольным фильтром. Окурки от «Явы» нашли во всех трех квартирах. Но главное — на всех трех точках были обнаружены термосы. Три термоса. Это явный перебор. И полковник на это покачал головой и сделал существенную поправку: не оперативники обнаружили, а сам Виктор Крапивин оставил их. Для кого? Для тех, кто ищет его. Он говорил открытым текстом: «Я здесь. Я на каждой точке. Возьмите меня». Он кричал об этом.

И Николай снова вернулся к основе шахмат. Группы фигур борются за какой-то пункт на доске. Зная это, можно противостоять любым гроссмейстерам. Крапивин уже сделал все, чтобы гроссмейстеры, которым он противостоял, бились за определенный пункт. Он сам указал им то место, окруженное огневыми позициями-ловушками.

* * *

Терехин поселился на время у самарского коллеги и своего тезки подполковника Беликова. Тот жил недалеко от станции метро «Московская», дальше которой метростроевцы еще ничего не прорыли. И вообще в Самаре была одна ветка метро. Николай спустился в подземку ради любопытства и почувствовал себя неуютно в полном одиночестве. Его подмывало спросить: «А что, метро не работает?» Но спросить было не у кого. Наконец минут через пятнадцать приехал электропоезд.

Двери открылись. Но москвич побоялся лезть в пустой вагон: черт его знает, куда увезет. И вышел.

И на улице почти ни души. Тихо, спокойно, по сравнению со столицей, как в деревне.

С дома Беликова и начиналась улица Гагарина. Гараж с его «восьмеркой» стоял во дворе, граничащем с хлебозаводом. Еще дальше — шарикоподшипниковый завод-рынок. Нет, ни шариков, ни подшипников там не продавали. Там продавали заводские площади. Половина уже была забита турецким и китайским барахлом.

Вручая ключи от машины московскому коллеге, Беликов предупредил: «Осторожно! Тут тебе не Москва!»

В чем Терехин убедился к вечеру. В Самаре была только одна пробка. Она периодически кочевала по Московскому шоссе от Клинической больницы до улицы Советской Армии. И все. Остальные улицы были почти свободны и от машин, и от пешеходов. Словно мор прошел по городу. Терехин решил: если его окончательно вышибут из «конторы», он поселится в Самаре.

Он пару раз проехал по Московскому шоссе — от начала, от улицы Мичурина, до конца — поселка Мехзавод. Каждый раз проезжая мимо легендарного «Ил-2», он бросал взгляды на дома, на которых остановил свой выбор Виктор Крапивин. И все больше убеждался, что его позиции — это ловушки, точнее, приманки.

Терехин в очередной раз поймал себя на мысли, что его, горбатого, могила исправит. У него сложилось свое мнение о снайпере. Между ними пролегли, как мосты, своеобразные отношения. Но как бы он ни симпатизировал ему, что бы ни чувствовал, в душе он так и остался опером.

Прикинул, что будто специально вывел Крапивина на Алексея Захарова, чтобы возобновить погоню. Хотя в тот момент мысленно желал снайперу удачи.

Полковник покачал головой: «Нет, все не так». Сегодняшняя вылазка была необходимой по другой причине: просто в своих пассивных действиях он не хотел выпадать из игры. Он искал снайпера безо всякой надежды на успех. Он — никто по сравнению с целой армией спецслужб.