Первый паладин - Дмитрий Кошкин

должен был бы разить Антихриста, или Георгий Победоносец ненавистного змея.

Но полуволк тоже был не так прост. Ударом лапы в грудь, он смог оттолкнуть князя и тот едва не упал, но я вовремя выставил барьер за его спиной, позволяя Генриху остаться на ногах, после чего ему пришлось уйти вправо от размашистого взмаха когтей.

В развороте Генрих изящно нанес тому рубленую рану в районе живота, и тварь отпрянула на два шага назад.

Зверь забегал глазами, то переводя взгляд на меня, то возвращая его к Генриху. Видимо он понимал, что без меня, справиться с мечником ему было бы намного проще. Он было попытался рвануть в мою сторону, но я, предусмотрев такой поворот, вовремя выставил барьер перед собой и противник бессильно врезался в него.

Генрих воспользовался ситуацией и в пару прыжков оказался за спиной у твари, вновь нанося той глубокую рубленую рану на спине. Противнику ничего не оставалось кроме как вернуться к схватке с князем, который отступив, встал в стойку, высоко подняв руки и выставив лезвие меча вперед. Ну, прямо Генрих из Ривии, не иначе.

Выпады противника становились всё неувереннее и медленнее, в связи с чем Пертинакс без труда уходил от ударов, то и дело, подныривая под широкие взмахи когтистых лап и отвечая всё новыми и новыми ранами на черной шкуре.

Вскоре, мне уже и не требовалось прикрывать князя щитами, так как зверь окончательно обессилел и упал на живот, не в силах сопротивляться окутывающим его вервиям.

Я подошел к запыхавшемуся князю и, переглянувшись, мы молча кивнули.

Со всей силы Генрих вонзил мой уже едва светящийся меч в глазницу твари почти по самую рукоять и, вытирая рукой кровь с лица, подытожил:

– Подох, наконец.

Я подошел к испустившему дух зверю и взял свой меч. Он уже совсем не светился, растеряв заряд сил. Да и я уже подустал. Постоянные явления света, требующие филигранного владения силами и высокой концентрации, морально меня выжали.

– Пойдем, посмотрим, что там с девчонкой.

А девчонка выглядела ужасно.

Вся в крови, ссадинах и синяках, она тихо дрожала, отползя в дальний угол.

– Эй, как ты? – Попытался прикоснуться к ней Генрих. Но та, дернувшись, лишь посильнее вжалась в камень.

– Тише. Мы не причиним тебе вреда. Всё позади. – Генрих не оставлял попыток помочь несчастной, но та с остекленевшим взглядом и тихим всхлипыванием лишь отползала прочь.

Я покачал головой:

– Бедняга помутилась рассудком.

– Ты можешь ей помочь? – Посмотрел мне в глаза князь.

– Я не умею исцелять души. – С сожалением ответил я.

– Ты должен попытаться! – Не унимался Генрих. – Иначе… Иначе будет милосерднее убить её прямо здесь. Потерявшая разум изнасилованная сирота будет обречена влачить жалкое существование.

Я замешкался, выстраивая у себя в голове возможные варианты.

«Ладно. Попытка не пытка». – Подумал я, вслух сказав:

– Подержи её.

Генрих крепко обхватил за плечи вырывающуюся девушку, а я положил ладони ей на виски.

То, что я попытался сделать, Святые Воины называли «испытание души», и проводилось оно перед посвящением кандидата в адепты света, дабы проверить чистоту помыслов и стремлений кандидата.

На самом деле, это было что-то на подобии диагностического ритуала, и обладали таким даром в былые времена, естественно не все. С его помощью можно было ощутить подверженность человека страстям, мешающим стать адептом света, но только при условии полного согласия оного на ритуал, так как требовалось раскрыть саму душу перед пастырем.

В данном случае, душа девушки, с утратой разума, была как на ладони. Возможно, именно поэтому на Руси юродивые и считались наиболее близкими к Всевышнему, кто знает?

На ней не ощущалось ни печати скверны, ни крайней подверженности к какой-либо из страстей. Но на, так скажем, теле души зияла обширная рана, заставляющая её свет судорожно мерцать.

Я вновь удрученно покачал головой:

– Не знаю, смогу ли я.

– Не сомневайся. Делай. – Твердо ответил Генрих.

Я вздохнул и сконцентрировался. Что ж. Рана есть рана. Что надо сделать с любой раной в первую очередь? Остановить кровь. Крови нет. Продолжим. Далее нужно рану продезинфицировать.

Я мысленно применил очищение на «теле» души девушки и, к моему удивлению, свет её стал чуть ровнее.

Хорошо, что дальше? Рану надо зашить, наложить повязку и надеяться на то, что тело само сможет регенерировать повреждение. Но это в обычной ситуации. Сейчас же у меня в руках находится сам материал для восстановления! Точно!

Я напряг все оставшиеся силы и начал потихоньку вливать чистую сырую энергию света в ментальное повреждение души девушки. Она обмякла в руках Генриха и потеряла сознание, но я не останавливался.

Какова же была моя радость, когда на моих глазах энергетическая структура души пациентки начала восстанавливаться. Вот только, на месте повреждения энергия света отличалась.

С течением жизни и накоплением опыта, душа человека приобретает некий оттенок и изменения. Я же заменял поврежденные «ткани» на сырую чистую энергию. Что-то на подобии стволовых клеток в организме. Но к моему удивлению, сырая энергия неплохо прижилась. Надеюсь, в будущем не случится отторжения.

Я отпустил голову девушки, и та окончательно упала в руки Генриха.

– Ну как? С ней всё будет в порядке?

– Скорее всего, да. Вот только ещё не всё. – Я опустил взгляд ниже.

Генрих проследил за ним и тихо выругался.

Повреждения, нанесенные монстром, заставили бы схватиться за голову даже опытного гинеколога.

– Расстели плащ и положи её. – Скомандовал я.

Князь послушно выполнил мою просьбу.

– В принципе, не всё так страшно. – Подытожил я после осмотра. – Лечили и похуже.

С помощью возложения рук мне быстро удалось исцелить все раны, вплоть до синяков. Да так что даже не осталось рубцов.

Генрих бережно укутал девушку и поднял её на руки.

– Если мы закончили, то пойдем. – Резюмировал князь.

Я молча согласился. Вот только проходя мимо трупа монстра, что-то заставило меня остановиться. Какое-то странное чувство. Будто зов.

– Погоди-ка. – Жестом задержал я наше движение.

Подойдя к поверженному монстру, я еще отчетливее ощутил зов. «Кстати, а почему он не исчезает как демоны?» – Подумал я.

Приблизившись вплотную, я присел на корточки перед тушей.

– Зачем он тебе, Иратус? – Скривился Генрих.

После некоторой паузы я ответил:

– Она зовет. Молит о помощи.

– Кто? – Недоумевал мой спутник.

– Душа. – Неожиданно даже сам для себя понял я.

Повинуясь порыву,