Между морем и ветром - Иринья Коняева

и вообще самой–самой.

– К тому же все кругом или уже родили, или собираются. В чём–то так проще и удобнее, но через год или два у нас все шансы обзавестись своим жильём, если приложим некоторые усилия, а дети несколько усложнят или отсрочат перспективу. Я в любом случае передаю тебе почётное право принять решение по детям. Будешь долго тянуть, лет в тридцать снасильничаю тебя принудительно.

Сева в два счёта переместился и навис над нею. Угроза изнасиловать прозвучала настолько многообещающе, что Ксюша поёрзала под ним, укладываясь поудобнее.

– А ведь тогда, на сапах, я вполне могла забеременеть, – из чистой вредности напомнила она.

– Тогда шанс был невысок, я себя контролировал.

– Ты и сегодня себя контролировал. Сдержался ведь, – Ксюша до сих пор восхищалась и поражалась его стойкости и ответственности.

– Думаешь, мне хочется попасть в ссылку ещё на пару месяцев? Нетушки! – Сева подмигнул и склонился к распростёртой под ним красавице, поцеловал в плечико. – Ксюша, Ксю–у–уш, – протянул он просительно.

– Чего тебе? – она заподозрила неладное.

– А хорошего мужа вроде как полагается кормить после работы, да?

– Убила бы, – она попыталась встать, чтобы пройти на кухню, но её мягко уложили обратно.

– Сперва немножечко накажу тебя. Ай–яй–яй, Ксения Андреевна, нехорошо говорить «убила бы», нельзя так, – принялся воспитывать муж непокорную жену.

– Похоже, я извращенка. Мне нравятся твои наказания. Я, пожалуй, буду плохой женой, там сплошные плюшки, и готовить не надо.

– Ксюша!

– Молчу–молчу! Ты не отвлекайся давай, наказывай!

Глава 26. Кухонная философия и марафон

Суббота в доме Москалёвых началась очень рано. Вместо утренней пробежки вдоль моря Ксюша ненамного медленнее, чем обычно, бегала с чемоданами, сумками, коробками, пакетами и прочими вещами, что показались ей жизненно необходимыми, начиная с первого дня проживания в новой квартире.

В список обязательного вошёл даже любимый девушкой треногий торшер и китайская фарфоровая кроваво–красная ваза, купленная ею в путешествии несколько лет назад за немалые деньги.

Наталья Романовна отчаялась и прекратила объяснять дочери прописные истины. Уговоры, что она сможет в любой другой день, в любое время дня и ночи забрать забытое или необходимое, игнорировались напрочь. Всю неделю сборов она смеялась и подкалывала деток, но сегодня чувство юмора отказало напрочь, не позволяя хоть так расслабиться, и женщина просто сидела на кухне и пила чай с мятой в бесполезной попытке успокоить нервы.

– Сева, – позвала она будущего зятя, когда увидела мелькнувшую в дверном проёме долговязую фигуру. – Привет. Хоть ты объясни моей дочери, что не обязательно перевозить всю квартиру, у вас как минимум площадь в несколько раз меньше, всё её имущество просто не влезет.

– Я потом привезу обратно всё, что нам в итоге не понадобится. Сейчас она на меня рычит, – доверительным шёпотом сообщил парень. – Может, сбегать в аптеку и купить вам чего–нибудь посильнее? Хотя я бы порекомендовал шампанское.

– Сева, – укоризненно посмотрела на него Наталья Романовна.

– Вы попробуйте взглянуть на переезд дочки под другим углом. Вы наконец–то сможете жить полностью в своё удовольствие, глотнуть свободы перед свадьбой, или, напротив, съехаться с Олегом пораньше. А за дочь не волнуйтесь, мы сто процентов будем счастливы.

– Прямо сто процентов? – уже немного зная Севины повадки, женщина хмыкнула.

– Я всё для этого сделаю. Ксюша тоже серьёзно настроена. Справимся.

– Самонадеянно.

– Это не надежда, Наталья Романовна, это план, а к планам я отношусь очень серьёзно. Не волнуйтесь, у нас, правда, всё будет отлично, вот увидите!

Из коридора донёсся недовольный рык, и парень, закатив глаза на секунду, кинулся успокаивать вторую даму в расстроенных, только уже по другому поводу, чувствах.

Ему потребовались все запасы терпения и выдержки, но он справился. Через каких–то два часа Ксюша электровеником носилась по уже их квартире, раскладывая, протирая, переставляя и командуя практически без остановки. В тридцать пятый раз передвинув одно и то же кресло – притом в этот раз на изначальное место! – Сева без сил упал в него и выдвинул ультиматум:

– Или оно стоит здесь, или мы его отдаём хозяевам и покупаем что–нибудь другое, полегче.

Ксюша возмущённо выглянула из–за дверцы шкафа, в верхний отсек которого складывала постельное бельё и полотенца, и выдала ему целую тираду о сочетании цветов, комфорте и бестолковости мужчин в важных для проживания вопросах, не забыв пройтись по его учёным степеням и их неприменимости в повседневном обиходе. Табурет, на котором она стояла, опасно раскачивался от каждого экспрессивного жеста.

– Мадам, вы нарываетесь, – он предупреждающе выгнул чёрную бровь.

– Мадемуазель, – поправила она машинально.

– Нет, мадам. С сегодняшнего дня мы живём как семья, так что переходи в режим хорошей жены, – Сева уже шёл в её сторону, многозначительно улыбаясь, и Ксюша замерла. – Возьми полотенце.

– Зачем? – спросила она, не отводя взгляда от приближающегося мужчины. Но выполнила то, что велено.

– За надом, – объяснил он, подхватывая свою мадам под бёдра. На полпути в ванную всё–таки ответил по–человечески: – Вода поможет тебе расслабиться и начать получать удовольствие от переезда. Ксюш, мы уже живём вместе. Думай об этом, не стоит ругаться из–за каких–то пустяков.

– Блин, и точно, – озарило девушку. – Всё, можешь меня отпускать, я уже включила адекватный режим. Там ещё раскладывать и раскладывать.

– Нетушки. Я уже полапал тебя немного и теперь хочу получить свою порцию счастья.

– Но…

– И не спорь. Ты наказана, – последнее слово Сева практически пропел.

– За что?! – Ксюша так натурально возмутилась, что на мгновение и сама поверила в свою невиновность, только вот совесть–злодейка напомнила обо всех колких фразочках этого утра и бесконечном рычании, притом, по большей части, неправомерного.

– То есть, подсудимая, вы не признаёте свою вину? – лисьим голосом спросил судья и каратель в одном лице.

– Нет, – Ксюша задрала нос и, как жена декабриста, отважно и в то же время смиренно приняла свою «нелёгкую женскую судьбу». – Наказывай!

– Вещи завтра разложим, – Сева поставил свою ношу на пол ванной и принялся раздевать.

– Ой–ой–ой, напугал. У меня на всё сил хватит, – самоуверенно заявила Ксюша.

И ошиблась. Весь день её соблазняли, искушали и сводили с ума. Когда они, утомлённые любовью и эмоциями, оторвались друг от друга, пришло время сна.

– Я есть хочу, – выдал Сева сакраментальную фразу и тут же добавил, пока его хорошая жена не перешла в режим плохой и злющей как тысяча чертей: – Давай закажем чего–нибудь вкусненькое? Я купил шампанское, твоё любимое…

– Тогда роллы. И их привезут быстро, «Токио» здесь рядышком [японский ресторан], – сориентировалась мгновенно не желающая готовить барышня. – Мы потом спать или у нас день фитнеса перейдёт в ночь фитнеса? – она прижалась к своему самому