Граница вечности - Кен Фоллетт

Эта необычная настойчивость озадачила его. Она почти умоляла его, что было не похоже на нее.

— Что-то случилось?

— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

— О чем?

— Скажу при встрече.

— А сейчас не можешь?

Нина повесила трубку.

Димка надел пальто и пошел в театр, находивший в двух шагах от Кремля.

Почти двухметрового роста, в шапке Мономаха, украшенной крестом, Джером Хайнс выглядел величественно. Его удивительно мощный бас заполнял театр, отчего акустическое пространство словно сжалось. Тем не менее Димка с трудом высидел оперу Мусоргского, мало что слыша и почти не воспринимая происходящее на сцене. Все время он только и думал о том, как американцы ответят на мирное предложение Хрущева и как Нина отреагирует на окончание их романа.

Когда наконец Хрущев пожелал всем спокойной ночи, Димка пошел пешком на квартиру девушек, которая находилась в двадцати минутах ходьбы от театра. По дороге он пытался догадаться, о чем Нина хочет поговорить с ним. Возможно, она собирается положить конец их отношениям — это было бы очень кстати. Может быть, ей предложили повышение по службе, что вызывало необходимость переезда в Ленинград. Она могла встретить кого-нибудь, как и он, и решила, что это ее избранник. Или она заболела какой-то неизлечимой болезнью, так или иначе связанной с таинственными причинами, по которым она не может забеременеть.

Все это было Димке на руку, чему он мог только радоваться, вероятно, даже, к своему стыду, неизлечимой болезни.

Нет, спохватился он, я вовсе не желаю ей смерти.

Нина, как и обещала, ждала его.

Она была в зеленом шелковом халате, словно готовилась ложиться спать, но волосы уложены и на лице несмытая косметика Она поцеловала его в губы, он ответил на ее поцелуй, и сердцеу него защемило от стыда. Он предавал Наталью, наслаждаясь этим поцелуем, и предавал Нину, думая о Наталье. Двойная вина отозвалась болью в желудке.

Нина налила стакан пива, и он нетерпеливо выпил половину, чтобы хмель хоть чуточку ударил в голову.

Она села рядом с ним на диван. Он с уверенностью подумал, что под халатом у нее ничего нет. В глубине у него шевельнулось желание, и образ Натальи перед его мысленным взором начал понемногу рассеиваться.

— Мы пока не воюем, — сказал он. — Вот этой новостью я могу с тобой поделиться. А ты какой?

Нина забрала у него стакан с пивом и поставила на кофейный столик, а потом взяла его руку.

— Я беременна, — проговорила она.

Димка почувствовал себя так, словно его ударили кулаком. Он уставился на нее, совершенно сбитый с толку.

— Беременна, — тупо повторил он.

— Два месяца с небольшим.

— Ты уверена?

— У меня уже два месяца не было менструации.

— И все же…

— Смотри. — Она распахнула халат и показала груди. — Они набухли.

Да, набухли, убедился он, почувствовав желание и смятение.

— И они болят. — Она запахнула халат, но не плотно. — Курение вызывает у меня тошноту. Черт возьми, я чувствую, что беременна.

Этого не могло быть.

— Но ты говорила…

— …что не могу иметь детей. — Она отвернулась. — Так мне сказал врач.

— Ты ходила к нему?

— Да. Это подтвердилось.

С недоверием Димка спросил:

— Что он говорит сейчас?

— Что это чудо.

— Врачи не верят в чудеса.

— Я тоже так думала.

Димка попытался остановить кружение комнаты вокруг него. Он с усилием проглотил слюну и постарался взять себя в руки. Он должен быть практичным человеком.

— Ты не хочешь выходить замуж, как и я чертовски не хочу жениться, — заговорил он. — Что ты собираешься делать?

— Ты должен дать мне деньги на аборт.

Димка снова сделал глотательное движение.

— Хорошо. — В Москве аборт можно было сделать без проблем, но не бесплатно. Димка стал думать, как достать деньги. Он собирается продать свой мотоцикл и купить подержанную машину. Если отложить это, то можно будет выкрутиться. Он мог бы попросить в долг у деда с бабушкой. — Я дам деньги.

Она сразу пошла на уступку.

— Заплатим пополам. Мы сделали эту малышку вместе.

Димку вдруг захлестнули другие чувства. Очевидно, из-за того, что она произнесла слово «малышка», в нем все перевернулось. Он представил, что держит на руках младенца, смотрит, как ребенок делает первые шаги, учит его читать, отводит его в школу.

— Ты уверена, что хочешь сделать аборт? — спросил он.

— А ты что чувствуешь?

— Мне как-то очень не по себе. — Он задавался вопросом, почему так. — Я не думаю, что это грех или что-то в этом роде. Я вдруг представил себе малышку. — Он не мог понять, отчего появились такие чувства. — Мы могли бы отдать его на воспитание.

— Родить, а потом отдать чужим людям?

— Я знаю, это никуда не годится. Но растить самим ребенка трудно. Хотя я стал бы помогать тебе.

— Почему?

— Потому что это и мой ребенок.

— Спасибо и на этом. — Она казалась очень ранимой, и у него защемило сердце. — Ведь мы любим друг друга?

— Да, — согласился он, и в данный момент это была правда.

Он думал о Наталье, но ее образ стал расплывчатым и отошел куда-то вдаль, а Нина присутствовала здесь — во плоти, и этот факт казался более реальным, чем обычно.

— Ведь мы оба будем любить ребенка?

— Да.

— Ну и…

— Но ты не хочешь выходить замуж.

— Не хотела.

— Прежде.

— Не хотела, когда не была беременна.

— Теперь ты думаешь иначе?

— Сейчас все иначе.

Димка пришел в полную растерянность. Что они говорят о бракосочетании? Не найдя ничего лучшего, что сказать, он решил пошутить:

— Если ты делаешь мне предложение, то где хлеб-соль? — Помолвка традиционно сопровождалась обрядом дарить хлеб-соль.

К его удивлению, она расплакалась.

Сердце его растаяло, и он попытался прижать ее к себе. Сначала она сопротивлялась, но потом позволила обнять себя. Его рубашка намокла от ее слез. Он погладил ее по голове. Она запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя. Через минуту она отстранилась от него.

— Ты будешь заниматься со мной любовью, прежде чем я стану толстой и некрасивой?

Ее халат распахнулся, и он увидел ее мягкую грудь, очаровательно покрытую веснушками.