Граница вечности - Кен Фоллетт

— Да, — безрассудно сказал он, отодвинув образ Натальи еще дальше в своем сознании.

Нина снова поцеловала его. Он взял ее за грудь и почувствовал, что она стала тяжелее, чем раньше.

Нина снова отстранилась от него.

— То, что ты сказал вначале, это серьезно?

— Что я сказал?

— Что ты чертовски не хочешь жениться.

Он улыбнулся, продолжая держать ее за грудь.

— Нет, — пробормотал он. — Просто с языка сорвалось.

* * *

В четверг днем Джордж Джейкс немного воспрянул духом.

Котелок кипел, но крышку не срывало. Карантин действовал — советские суда с ракетами на борту повернули назад, и столкновения на море не происходили. Соединенные Штаты не вторглись на Кубу, и никто не запустил ядерные ракеты. Похоже, третья мировая война, в конце концов, могла быть предотвращена. Но оптимизм Джорджа длился недолго. У помощников Бобби Кеннеди в министерстве юстиции стоял телевизор, и в пять часов они смотрели трансляцию из штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Шло заседание Совета Безопасности, все двадцать мест за подковообразным столом были заняты. Посередине сидели переводчики с наушниками. Вокруг столпились помощники и прочие обозреватели, наблюдавшие за конфронтацией двух сверхдержав.

Американским представителем в ООН был Эдлай Стивенсон, лысый политический деятель, известный своим могучим интеллектом, баллотировавшийся на пост президента от демократической партии в 1960 году и проигравший более телегеничному Джону Кеннеди.

В своей обычной монотонной манере выступал советский представитель, бесцветный Валериан Зорин, который отрицал, что на Кубе размещено ядерное оружие.

Смотря трансляцию в Вашингтоне, Джордж с раздражением воскликнул:

— Вот отъявленный лгун! Нужно, чтобы Стивенсон показал фотографии.

— Как раз это президент и поручил ему сделать.

— Так чего же он тянет кота за хвост? Уилсон пожал плечами:

— Такие люди, как Стивенсон, всегда думают, что они не глупее других.

На экране Стивенсон встал.

— Позвольте мне задать вам один простой вопрос, — сказал он. — Отрицаете ли вы, посол Зорин, тот факт, что СССР разместил и размещает на Кубе ракеты среднего радиуса действия и пусковые установки для таких ракет? Да или нет?

— Молодец, Эдлай! — воскликнул Джордж, и в знак согласия послышался приглушенный шум голосов тех, кто смотрел телевизор.

В Нью-Йорке Стивенсон посмотрел на Зорина, сидевшего через несколько мест от него за подковообразным столом, Зорин продолжал делать записи в своем блокноте. С нетерпением Стивенсон сказал:

— Не ждите перевода. Да или нет?

Помощники в Вашингтоне засмеялись.

Зорин ответил на русском языке, и переводчик перевел:

— Продолжайте вашу речь, господин Стивенсон. В свое время вы получите ответ, не беспокойтесь.

— Я готов ждать ответа, пока не замерзнет ад, — сказал он.

Помощники Бобби Кеннеди оживились. Наконец-то Америка надерет им уши.

Потом Стивенсон заявил:

— Я также готов представить наши доказательства непосредственно в этом зале.

— На тебе! — воскликнул Джордж и кулаком ударил воздух.

— Если вы соблаговолите подождать минуту, — продолжал Стивенсон, — мы установим здесь, в зале, стенд, который, я надеюсь, будет виден всем.

Камеру перевели на полдюжины помощников, которые быстро расположили увеличенные фотографии.

— Сейчас мы покажем этим уродам! — сказал Джордж.

Стивенсон продолжал размеренным и сухим голосом, в котором чувствовались несколько агрессивные интонации.

— На первом из этих снимков виден район севернее деревни Канделария, недалеко от города Сан-Кристобаль, что на юго-западе от Гаваны. Снимок сделан в конце августа 1962 года, и на нем видно, что это мирная сельская местность.

Члены делегаций и прочие наблюдатели сгрудились у стенда, пытаясь разглядеть, на что указывал Стивенсон.

— На втором снимке изображена та же местность в один из дней на прошлой неделе. Там появились палатки, грузовики и подъездные дороги, а главная дорога была отремонтирована.

Стивенсон выдержал паузу, и собравшиеся в зале молча ждали.

— На третьем снимке, сделанном сутками позже, видны установки для дивизиона ракет средней дальности, — сказал он.

Возгласы удивления в зале переросли во всеобщий гул.

Стивенсон давал пояснения, в то время как продолжали вносить новые фотографии. До этого момента некоторые национальные лидеры верили словам советского представителя. Сейчас все узнали правду.

Зорин сидел с каменным лицом, не произнося ни слова.

Джордж оторвал взгляд от экрана и увидел Ларри Мохинни, вошедшего в комнату. Джордж неодобрительно посмотрел на него — последний раз, когда они разговаривали, Ларри рассердился на него. Но сейчас, как казалось, он был в дружелюбном расположении духа.

— Привет, Джордж, — как ни в чем не бывало произнес он. Джордж ограничился нейтральным вопросом:

— Какие новости из Пентагона?

— Я пришел предупредить вас, что мы собираемся подняться на борт какого-нибудь советского судна, — ответил Ларри. — Президент принял это решение несколько минут назад.

У Джорджа учащенно забилось сердце.

— Черт, — проговорил он, — я только обрадовался, что ситуация нормализуется.

— Очевидно, он полагает, — продолжал Мохинни, — что карантин ничего не значит, если мы не перехватим и не досмотрим хоть одно подозрительное судно. Он устроил нам втык, что мы упустили один танкер.

— Какое судно мы собираемся задержать?

— «Маруклу», ливанский грузовоз с греческой командой, зафрахтованный Советским Союзом. Он вышел из Риги с грузом бумаги, серы и запчастями для советских грузовиков.

— Едва ли Советы доверят свои ракеты греческой команде.

— Если ты прав, то никаких неприятностей не будет, — Джордж посмотрел на часы. — Когда это произойдет?

— В Атлантике сейчас темно.

Им придется ждать до утра, и Ларри ушел, и Джордж стал обдумывать, насколько это опасно. Предвидеть трудно. Если «Марукла» в самом деле чиста, тогда, вероятно, перехват обойдется без инцидентов. Но если там окажется ядерное оружие, что тогда будет? Президент Кеннеди принял еще одно чреватое опасностью решение. И он соблазнил Марию Саммерс.

Джордж вовсе не удивился, что Кеннеди завел роман с темнокожей девушкой. Если верить слухам, президент не очень разборчив в выборе женщин. Скорее наоборот: ему нравились женщины зрелого возраста и юные девушки, блондинки и брюнетки, светские знаменитости под стать ему и пустоголовые машинистки.