Антиглянец - Наталия Осс

– Ну что он сказал? – Ведерникова смотрела на меня, как маленький ребенок на маму, ожидая ее решения.

– Привет тебе передавал. К Ольховскому едем. На Рублевке клинику его знаешь?

– А он хороший? Что у вас говорят?

У нас – это в журнале, о существовании которого я уже успела забыть.

– Он лучший.

– Ты уверена? Я слышала, что он слишком разрекламированный. У нас вообще плохо делают. У меня сестра в Майами специально ездила. Почему он за границей не договорился?

Отвечать не было сил. Я взяла Ведерникову за шиворот и потащила к трапу.

Маленький автобусик притормозил у входа в терминал. Я помогла Насте вылезти.

Черт! Фотографы! За забором, ограждающим летное поле, я увидела нацеленные на нас объективы и едва успела прикрыть Ведерникову, натянуть ей на голову шарф.

– Кто позволил снимать? Убрать их немедленно! – шикнула я на людей из службы безопасности, стоявших у дверей. Один из них нехотя двинулся в сторону забора. – Убрать, я сказала! – и мгновенно впихнула Настю внутрь. – Вы что, не понимаете, чей борт прилетел?!

Ого, а у меня проклевываются навыки большого бизнеса – давить на людей. А я всего-то полетала частным самолетом. И криминальные наклонности – запугивать, шантажировать. А это потому, что я уже сидела, – сострила я мрачно про себя.

– Ты звонила кому-нибудь в Москву? – спросила я у Ведерниковой, когда мы сели в машину. Она дрожала.

– Нет. Только родителям. Ну подруге одной. Думаешь, кто-то сказал?

– Да, думаю.

И ты бы думала, дура, прежде чем трепаться.

Минут через сорок мы подъехали к зданию «А-клиникА». Но не с парадного входа. Ольховский встречал нас у дверей.

– Ну что, лапочки, случилось? Кого, красавица, мне привезла? А ты у меня была! Это подружка твоя? Все знаю, сейчас в палату поедешь.

Настя схватила меня за руку.

– Алена, я боюсь!

– Ну, лапочка, ничего теперь бояться не надо. Сейчас мордочку подделаем, все нормально будет. Давай-ка сюда ложись.

Каталка появилась быстро. Опять сериал «Скорая помощь».

– Что, прямо сюда?

– А как ты хочешь, ножками идти? Ножками не надо.

– Алена, только не уходи!

– А мы ее никуда не отпустим. Она нам интервью обещала, помнишь лапочка?

– Помню. Я закрутилась, извините.

– Зато теперь вспомнила про старика.

Вот хитрый жук Ольховский, а денег Канторовича ему недостаточно?

Насте мерили давление.

– Пойдем-ка со мной, ты мне расскажешь про интервью. А ты лежи!

Мы отошли.

– Ты мне скажи, что с мордой у нее?

– Пострадала. Упала случайно.

– Ты мне голову не морочь, лапочка. Так не падают, я вижу даже под бинтами.

Я молчала.

– Давай, я слушаю!

– Авария. Но, Андрей Андреевич, эта информация… Ей вообще нужна полная анонимность, понимаете?

– Да не рассказывай мне тут. У меня пол поменяют президенту, никто не узнает. Какие принимала лекарства?

– Ее доктор смотрел французский, но что ей кололи, я не знаю.

– Плохо. Ладно, я разберусь с ней. А ты можешь ехать. Телефон мне оставь свой связной.

– А что с ней будет?

– Да ничего, лапочка. Перешьем ей рожу, еще лучше будет. Как из сказки Белоснежка.

– А это надолго?

– Неделю пролежит. Потом с мордой страшной ходить будет месяц. И все, в путь.

– Андрей Андреич, у нее же эфиры, ей нельзя месяц…

– А я ей, что ли, морду разбил? Надо чаще на тормоз жать. С олигархами если катаешься. Ты давай, давай, дальше мое дело! Ну что, интервью завтра или послезавтра?! – сказал он громко, нарочно, чтобы Настя слышала.

– Завтра! – ответила я так же громко.

– Приедешь и подружку навестишь, правильно я говорю, лапочка?

– Алена, ты уезжаешь? – Настя подняла голову.

– Конечно, а что ей тут делать? Сейчас она завидовать будет. Мы тебе красоту наведем, а она так останется, как есть. Пусть едет, а то вы, девки, сейчас меня будете фасонами доканывать. Кому какие губы и сиськи лепить, правильно я говорю, лапочки?

– Алена, приезжай, я одна тут не смогу, пожалуйста, умоляю тебя!

Она заплакала.

– Все, девочки, прощаться. А ты вон отсюда, подружку не расстраивай!

Я вышла на улицу. Звонил телефон. Аня Волкова. Странно, вообще-то мне на работу только в понедельник.

– Добрый день, Анна Андреевна! – сказала я притворно бодро, как будто выхожу из фитнес-клуба после сжигания 2000 килокалорий на тренажере. Так же я разговариваю с мамой.

– Наконец дозвонилась до вас! Алена, немедленно ко мне приезжайте. Я от Саши все знаю уже. Вы только расскажете… подробности.

Кажется, она плакала.

– Не бойтесь, успокаивать меня не придется. Я уже наелась тут всего. Вы где сейчас, в аэропорту?

Я была ошарашена.

– Я? Нет, я в клинике у Ольховского.

– Что с вами? Вы тоже пострадали?

– Я? Нет.

– Слава богу. Сашин водитель с вами?

– Да.

– Скажите ему, что к Волковым. Он знает дорогу.

Аня Волкова. Аркадий Волков. Волков?! Как же я сразу не догадалась?

– Хорошо. Уже еду.

– Алена?

– Да?

– Что врачи говорят? Вы видели его? Он узнает кого-нибудь?

Господи, как трудно это говорить.

– Я не знаю… не уверена…

– Как это произошло?

– Точно не знаю.

Точно я знала одно – мне опять придется врать. Злостное лжесвидетельствование – есть такая статья в международном праве?

В этом номере мы празднуем победу Glossy-революции. Итоги подводить еще рано, но можно сделать кое-какие выводы. Революционеры гламура, служители культа роскоши – модельеры, стилисты, байеры, хирурги, фотографы и журналисты глянца изменили нашу жизнь. В России на это потребовалось не десять дней, а как минимум десять лет, но результаты впечатляют. Красавицы с обложек, герои с рекламных плакатов, люди с идеальными пропорциями и безупречным вкусом шагают в жизнь со страниц журнала Gloss. Они среди нас. Они – это и есть мы.

Главный вопрос, который изучает глянец, – что такое красота? Спасут ли мир пластика за несколько тысяч (знаменитый Андрей Ольховский, создатель «А-КлиникА», может сотворить для вас чудо), шопинг с неограниченным бюджетом (советы дает лучший байер Вероника Самсонова, которая составляет гардероб для всей страны), макияж, созданный по backstages миланских показов (примерьте на себя модные образы, созданные талантливым визажистом Антоном Ли), и килограммы чудесных кремов, способных вернуть нас на десять лет назад, в эпоху, когда гламура в России не было? Кстати, а вы бы хотели вернуться туда?