Огненный крест - Диана Гэблдон

потекло своим ходом. Я, сама не зная как, сделала первый шаг, спустилась по склону, цепляясь юбкой за траву. Джейми, ничуть не удивленный моему появлению, уже шел навстречу.

— Mo chridhe[38], — тихо сказал он, целуя меня. Отросшая щетина царапалась, кожа была ледяной после купания.

— Надел бы штаны. Замерзнешь.

— Сейчас. Ciamar a tha thu, an gille ruaidh?[39]

Как ни странно, Джем уже не спал, а хлопал большими синими глазами и пускал слюни, забыв обо всех своих капризах. Он потянулся к Джейми, и тот осторожно забрал ребенка, прижал к плечу и поправил съехавший набок чепчик.

— У нас растет зубик. Малыш вредничал, так что я решила, вдруг виски поможет… а дома не было.

— А, да. Сейчас все сделаем. У меня с собой.

Джейми подошел к горке своей одежды и выудил помятую оловянную флягу. Протянул ее мне, чтобы я открыла, а сам сел на камень, укачивая внука.

— Я была в солодильне. — Пробка выскочила с тихим чпоканьем. — Бочки там нет.

— Да, ее Фергус забрал. Давай я, у меня руки чистые.

Он вытянул указательный палец, и я плеснула на него из фляги.

— Зачем ему виски? — спросила я, усаживаясь рядом.

— Я велел взять, — расплывчато ответил Джейми и сунул палец ребенку в рот, потирая распухшие десны. — Вот так. Уже лучше, да? Ай!

Он осторожно выпутал пальчики Джемми из поросли на своей груди.

— Кстати…

Я потянулась к его правой руке. Джейми переложил ребенка на другой локоть и послушно расправил передо мной ладонь.

Неглубокий порез шел по подушечкам трех пальцев. Кровь уже запеклась, но я все равно плеснула на ранку виски и промокнула платком.

Джейми молчал. Когда я закончила и подняла голову, он встретил мой взгляд с легкой усмешкой.

— Все хорошо, саксоночка.

— Точно?

Он выглядел усталым, но совершенно спокойным. Хмурые складки, не сходившие с его лба последние дни, исчезли. Что бы Джейми ни затеял, все уже решено.

— Ты видела, да? — негромко уточнил он.

— Да. Это… это как-то связано с тем крестом возле дома?

— В каком-то смысле.

— Для чего он? — прямо спросила я.

Джейми поджал губы, продолжая тереть воспаленные десны внука. Наконец неохотно произнес:

— Ты не видела, как Дугал Маккензи объявлял сбор клана?

Я ужасно удивилась, но осторожно ответила:

— Нет. Я видела, как это делал Колум, когда принимал присягу в Леохе.

Джейми кивнул, вспоминая ту давнюю ночь.

— Да. Колум был лэрдом, и люди отзывались на его призыв. Однако на войну нас собирал Дугал.

Он помолчал немного.

— Мы частенько совершали набеги. Ничего серьезного — просто так захотелось Дугалу или потому, что выпивка в голову ударила… Маленькими отрядами, всего-то с десяток человек, чтобы отбить у соседей пару голов скота или украсть немного зерна… Но чтобы весь клан собрался на войну — это было редкостью. Я видел такое лишь раз — и не забуду никогда.

Сосновый крест он заметил сразу же, как только вышел во двор. Обитатели Леоха занимались своими делами, словно ни в чем не бывало. Однако в замке ощущалось волнение.

Мужчины, обсуждавшие что-то по углам, тут же делали вид, будто болтают о пустяках, едва Джейми подходил ближе.

— Пусть я и был племянником Колума, но в замке своим так и не стал, к тому же они слышали о моем деде.

Дедом Джейми по отцовской линии был Саймон, лорд Ловат, вождь клана Фрейзеров из Ловата, — давний недруг Маккензи из Леоха.

— Я понимал, что затевается что-то нехорошее. Постоянно ловил на себе странные взгляды, от которых волосы вставали дыбом.

Наконец Джейми явился в конюшню и нашел там старого Алека, главного конюха. Старик любил Эллен Маккензи и потому был добр к ее сыну.

— Это ж огненный крест, парень, — сказал он Джейми, бросая тому скребницу и кивком указывая на стойла. — Ты что, прежде таких не видал?

Он объяснил, что это очень древний обычай, которому сотни и сотни лет.

— Собирая горцев на войну, вождь ставит деревянный крест и поджигает, — говорил старик, распутывая скрюченными пальцами лошадиную гриву. — Огонь сразу тушат — кровью или водой, — однако крест все равно называют огненным. Его везут по землям клана как знак, что мужчины должны взять оружие и явиться к вождю.

— Да? И с кем же мы будем воевать? Куда мы отправимся?

Старик одобрительно повел бровями, услышав многообещающее «мы».

— Куда велит твой вождь, парень. Сегодня, например, против Грантов.

— Так оно и было, — рассказывал Джейми. — Вечером Дугал поджег крест и созвал весь клан. Крест облили овечьей кровью, и двое мужчин выехали с ним в ту же ночь. Спустя четыре дня в замок прибыло триста человек, вооруженных до зубов. И мы выступили против Грантов.

Джейми укачивал ребенка, но мыслями был далеко отсюда.

— Тогда я впервые поднял меч на человека.

— Понятно, — пробормотала я. Джемми вновь начал извиваться и хныкать, и я переложила его к себе на колени. Пеленка оказалась насквозь мокрой. К счастью, за поясом я держала запасную.

— Значит, крест возле дома… — негромко проговорила я, переодевая малыша, — чтобы собрать милицию?

Джейми вздохнул.

— Да. Я позову — и люди из моего клана, люди моей крови, должны явиться на зов.

Полуприкрыв глаза, он смотрел на склон, однако наверняка видел перед собой не зеленые горы Каролины, а каменистые поля и скалы Лаллиброха. Я положила руку ему на запястье: под холодной кожей ощущался жар внутренней лихорадки.

— Они пойдут за тобой, Джейми. Ты был с ними в Каллодене. Собрал их всех — и потом вернул домой.

Ирония судьбы: люди, которые ответили тогда на его зов, остались живы. Высокогорье сильно пострадало от войны — но Лаллиброх и все его население уцелело. Благодаря Джейми.

— Да. — Он повернулся ко мне, и грустная улыбка тронула его губы. — Но все эти люди здесь — их не связывает долг крови. Они не Фрейзеры, и я не был рожден их вождем и лэрдом. Если они и пойдут сражаться под моим началом, то лишь по своей воле.

— И по воле губернатора Триона, — сухо добавила я.

Джейми покачал головой:

— Вовсе нет. Разве губернатор знает кого-нибудь из них? Нет, он знает только меня, и этого достаточно.

Надо признать, он прав. Триону все равно, кого именно приведет Джейми, ему важно лишь, чтобы отряд был большим и мог сделать за него всю грязную работу.

Я задумалась, вытирая ребенка подолом юбки. О революции я знала крайне мало — лишь то, что писали в учебниках Брианны, а пропасть между официальной историей и реальностью порой невероятно глубока.

Кроме того, мы жили в Бостоне, и в школе преподавали в основном местную историю.