Зона поражения - Гарри Маккалион

получили вызов из нового места: Ардойна. Кто-то крушил машины на одной из боковых улиц. Обычно для расследования отправляли полицейский патруль с армейским подкреплением, но поскольку в Шэнкилле все еще продолжались массовые беспорядки, у нас не было свободных людей. По счастью, вызов остался без ответа — Временная ИРА устроила хорошо спланированную засаду, а разбитые машины оказались просто приманкой. Если бы кто-нибудь отреагировал и отправился туда, его бы почти наверняка убили. В ту ночь, если вы носили полицейскую форму бутылочно-зеленого цвета, в районах вокруг Теннант-стрит друзей у вас не было.

Беспорядки продолжались три дня, но горечь и ненависть внутри протестантской общины по отношению к полиции длились гораздо дольше. Несмотря ни на что, наши потери были относительно невелики, и теперь, когда на улицах стало достаточно спокойно, я смог приступить к изучению нюансов работы сотрудника полиции в Ольстере. Впервые в жизни мне пришлось иметь дело с последствиями насилия, вместо того чтобы просто его применять, а насилие в этом районе царило всех мыслимых и немыслимых форм и видов. Военизированные формирования держали общество по обе стороны Крамлин-роуд за горло. Процветал рэкет. Тем, кто нарушал «законы» военизированных группировок, простреливали коленные чашечки. Также широко была представлена обычная преступность. В среднем у нас было по два ограбления и пять краж за день. Я часто удивлялся, как кто-то может жить в таких районах, но такие люди встречались мне ежедневно, — люди, которые просто хотели ходить на работу и воспитывать свои семьи как можно лучше.

Полицейский участок на Теннант-стрит активно патрулировал этот район. В участке было четыре отделения, разделенные на утреннюю, дневную и ночную смены, и одно отделение, находящееся на отдыхе. В обычный день из состава каждого отделения выделялись патрули на бронированных и обычных автомашинах, а также пеший патруль. Кроме того, у нас были специализированные патрульные группы для Ардойна и Лигонела. В периоды особенно высокой межконфессиональной напряженности или при возникновении серьезных беспорядков привлекался дополнительный личный состав. Нашим непосредственным резервом были районные мобильные группы поддержки.84 В мобильном патруле каждый констебль по очереди был наблюдателем и де-факто возглавлял экипаж машины. В его обязанности входило заполнение всех документов после смены, и проведение любых расследований. Бумажная работа представляла собой медленно растущую гору, которая постоянно грозила поглотить всех нас. И все же мне нравилось быть наблюдателем, из-за чего мои коллеги находили меня немного странным.

После беспорядков наш моральный дух покачнулся. На нас постоянно плевали на улице, многие из нас потеряли доверие к собственному руководству. На похоронах одного из полицейских скорбящие зашикали главного констебля. На моральный дух также повлияло расследование Сталкера, которое подходило к концу, и во время которого несколько полицейских были обвинены в убийстве. Все они впоследствии были оправданы. Лорд-судья Гибсон, который позже сам погибнет от рук ИРА, даже поздравил сотрудников Королевской полиции Ольстера с тем, что они представили убитых ими людей «перед высшим Судом». Самого Сталкера мы воспринимали как вмешивающегося в наши дела постороннего англичанина, который ничего не понимал в проблемах, с которыми мы столкнулись. Возможно, он был добросовестным и преданным своему делу офицером полиции, но единственными, кто выиграл от его расследования, оказались, насколько мы понимали, провокаторы. Я считаю, что Сталкер все неправильно понял. Вместо того чтобы пытаться осудить констеблей и сержантов, нажимавших на спусковой крючок, ему следовало бы сосредоточиться на отсутствии надлежащего руководства и контроля, которые стали очевидны в ходе этих операций. Если вы служите в специальном подразделении и ваше начальство сообщает вам, что в машине находятся вооруженные боевики, которые хотят вас убить, а вы считаете, что промедление в доли секунды будет стóить вам жизни, то если операция провалится и будут убиты безоружные террористы, то это будет вина руководства.

Даже когда на улицах Белфаста царила суматоха, когда людей из полиции убивала ИРА, а Ассоциация обороны Ольстера сжигала их дома, следствие все еще пыталось заставить главного констебля передать кассету с записью перестрелки в амбаре в Тироне. Для нас это казалось безумием. Я разговаривал с одним из бойцов центральной мобильной группы поддержки,85 участвовавших в перестрелке, который действительно слушал ту запись. Он утверждал, что в ней нет ничего, что могло бы быть инкриминировано кому-либо из участвовавших в перестрелке бойцов полиции, и фактически подтверждает их версию событий. Единственный спорный момент в записи, по его словам, был после перестрелки, когда один из сотрудников предложил добить одного из раненых, что, по его мнению, можно было списать на «чрезмерный энтузиазм».

Примерно через месяц после заключения соглашения, Ольстерские добровольческие силы в Баллисиллиане решили продемонстрировать свое неудовольствие этим договором, начав убивать католиков. В связи с этим на протяжении следующих шести месяцев у нас в среднем раз в неделю происходило убийство или попытка убийства на религиозной почве. Первое убийство, которым я занимался, произошло в Лигонеле, где жертвой стал смотритель общественного клуба по фамилии Скаллион. Мистер Скаллион и при жизни не отличался крупным телосложением, а в смерти он представлял собой не более чем кучу лохмотьев. Седые волосы на его голове не могли скрыть зияющие дыры, оставленные в ней двумя пулями .45-го калибра. Глядя на то, что осталось от шестидесятипятилетнего мужчины, я сказал своему сержанту:

— Такого маленького человека убили из такого ужасно большого пистолета.

Я сидел в полицейской машине, которую отправили, чтобы сообщить известие о смерти Скаллиона его жене. Когда мы подъехали к его дому, я все еще не мог найти подходящих слов, чтобы сообщить старой леди о смерти ее мужа. Решение предложил мой водитель.

— Почему бы вам не начать с вопроса: «Здравствуйте, это вы вдова Скаллион?»

Замогильный юмор в самом худшем его проявлении, но в тот день, как и во многие другие дни, он помог нам справиться с ужасом ситуации.

Некоторые из попыток убийства были настолько неумелыми, что могли бы сойти за немую комедию Мака Сеннета.86 Ассоциация обороны Ольстера дважды пыталась убить человека из Шинн Фейн, жившего на Олдпарк-роуд. В первый раз двое стрелков вошли в дом с автоматическими пистолетами, произвели двадцать выстрелов с расстояния менее четырех футов и все, что они сумели, это попасть ему один раз в пятку. Вторая попытка оказалась еще хуже. Желая все сделать наверняка и ничего не упустить, преступники взяли с собой дробовик. Когда эти двое выходили из машины, один из них случайно разрядил оба ствола своему товарищу в задницу. Человек из Шинн Фейн намек понял и скрылся.

За всей этой кампанией убийств стоял лидер