Враг у порога - Гарри Гаррисон

– Мэр, мистер Джон Литл, и десять членов муниципального совета Белфаста.

– Слишком много. Скажите, что я встречусь с мэром и еще одним из них, этого вполне достаточно. Но перед тем как впустить их, пошлите за военврачом Рейнольдсом.

Он просматривал скопившиеся на столе донесения, пока не вошел Рейнольдс.

– Садитесь, Фрэнсис, и глядите соколом. Местные наконец-то решились поговорить с нами.

– Что ж, весьма рад слышать. Любопытно, что они имеют сказать.

– Скорее всего жалобы, – предположил Ли и не ошибся.

– Мэр Литл, советник Мьюлан, – доложил сержант, впуская обоих.

Литл – толстяк в черном сюртуке – прямо-таки кипел от гнева.

– Я протестую, сэр, против исключения советников…

– Пожалуйста, присаживайтесь, джентльмены, – перебил его Ли. – Я генерал Ли, военный комендант этого города. А это военврач Рейнольдс, член моего штаба. В этом городе действует чрезвычайное положение, и только мне решать, каковы будут размеры всех собраний – как публичных, так и частных. Уверен, вы это понимаете. Итак, чем могу служить?

Тяжело плюхнувшись в кресло, Литл некоторое время перебирал звенья золотой часовой цепочки, прежде чем заговорить.

– Вы говорите, чрезвычайное положение, сэр? А с какой это стати и надолго ли?

– Я объявил чрезвычайное положение, потому что эта страна пребывает в состоянии войны между двумя противоборствующими военными группировками. Как только сопротивление врага будет подавлено и восстановится мир, чрезвычайное положение будет отменено.

– Я протестую. Вы стреляли по вооруженным силам нашей страны…

– Этого я не делал, сэр, – резко, ледяным тоном отрезал Ли. – Эта страна – Ирландия, а я воевал только с британскими войсками.

– Но мы британцы, мы протестуем против вашего присутствия здесь, против вашего вторжения…

– Если вы позволите мне высказаться, – невозмутимо проронил Рейнольдс, – я бы хотел указать на ряд неопровержимых истин.

– Вы не американец, – с упреком отозвался Мьюлан, услышав ирландский акцент Рейнольдса.

– А-а, как раз напротив, мистер Мьюлан. Я рожден в Дерри и получил образование здесь, в Белфасте, но я такой же американец, как и присутствующий здесь генерал. Мы – нация эмигрантов, как и вы.

– Ничего подобного!

– Я бы хотел напомнить вам, что вы националист и протестант и ваши предки эмигрировали из Шотландии несколько веков назад. Если вы желаете вернуться в эту страну, генерал Ли проинформировал меня, что вы вольны так и поступить. Если же вы останетесь здесь, с вами будут обращаться справедливо, как со всяким другим ирландцем.

– Вы католик до мозга костей, – буркнул Литл.

– Нет, сэр, – холодно возразил Рейнольдс. – Я ирландский католик, а ныне гражданин Америки. В нашей стране церковь полностью отделена от государства. У нас нет официальной государственной религии…

– Но вы выступите на стороне католиков против протестантов, вот что вы сделаете…

– Мистер Литл, – хлестко, как кнут, прозвучали слова Ли, заставив мэра прикусить язык, – если вы пришли сюда ради религиозных дебатов, можете удалиться прямо сейчас. Если же вы пришли как выборный представитель этого города, то назовите нам причины своего визита.

Литл тяжело дышал, не в силах говорить. Молчание нарушил советник Мьюлан.

– Генерал, протестанты на севере – народ, подвергавшийся множеству нападок и злостно оклеветанный, ныне живущий в мире и ладящий между собой. Мы народ тружеников, выстроивших Белфаст за считанные годы и сделавших его преуспевающим, растущим городом. Мы ткем лен и строим корабли. Но если мы объединимся с отсталым югом, тут уж без перемен не обойдется, я уверен. Наше прошлое было бурным, но, мне кажется, оно позади. Что же теперь будет с нами?

– С вами и всеми прочими жителями этой страны будут обращаться на равных. Я искренне надеюсь, что все вы последуете примеру народа Канады, где были проведены всенациональные выборы и демократически избрано правительство. Мы надеемся, что то же самое в ближайшем будущем произойдет и в Мексике, как только оккупационная армия будет изгнана из нее.

– Но если вы позволите им править нами, начнутся убийства на улицах…

– Мистер Литл, – негромко отозвался Рейнольдс, – больше нет никаких их. Теперь есть только демократия, при которой все люди равны. Один человек – один голос. Я-то думал, что, будучи выборным представителем, вы должны уважать этот факт. Ирландией больше не будут править сверху заморские монархи или самозваные аристократы. Вы свободный человек и должны быть благодарны за эту свободу.

– Свободу?! – крикнул тот. – Нами правят захватчики!

– Пока что, – невозмутимо молвил Ли. – Но когда у вас пройдут выборы, мы с огромной радостью удалимся. Тогда у вас будет собственная полиция для вашей защиты и собственная армия для защиты от грозящих вам иностранных вторжений. Мы предлагаем вам свободу от иностранного правления. С вашей стороны было бы глупо отказываться от нее.

Мэр источал открытую ненависть. Всем присутствующим было ясно, что его протестантское большинство в Северной Ирландии теперь станет меньшинством в католической Ирландии, хотя никто и не высказал этого вслух.

– С чего вы это взяли, что в новой Ирландии не найдется места для вас? – мягко продолжал военврач Рейнольдс. – Раз мы сражаемся за справедливость, мы сможем забыть прошлые раздоры. Неужели эта цель не стоит усилий? Вы видите, что на мне синий мундир, а на генерале Ли – серый. Вы знаете, что это означает? Мы прошли через ужасную гражданскую войну, где брат убивал брата, а теперь оставили это в прошлом и живем в мире. Неужели вы не можете забыть свои племенные разногласия и жить в мире со своим братьями, делящими с вами этот остров? Это ли не достойная цель?

Ответом ему послужило лишь угрюмое молчание. Но, судя по выражению лиц посетителей, обоих ничуть не увлекала перспектива нового мира. Наконец Ли нарушил молчание.

– Вы можете идти, джентльмены. Пожалуйста, обращайтесь ко мне в любой момент по вопросам, касающимся общественного блага. Мы все на одной стороне, как столь красноречиво поведал нам мистер Рейнольдс.

На стороне мира.

***

Несмотря на отказ генерала Шермана подпустить его хоть на пушечный выстрел к флоту, отправлявшемуся на бой, Джон Стюарт Милл все-таки ухитрился прибыть в Ирландию, как только военные действия окончились. Он обратился непосредственно к президенту Линкольну, тот переговорил с министром военного флота, который доверил дело адмиралу Фаррагуту, в свою очередь обратившемуся за помощью к командору Голдсборо. Голдсборо внес чрезвычайно практичное предложение, чтобы Милл увидел войну с палубы его корабля “Мститель”. Поскольку у британцев не было броненосцев, которые могли хотя бы сравняться с “Мстителем” по силе, его безопасности совершенно ничто не угрожало. Миллу пришлись весьма по душе эти боевые действия, особенно когда громадный корабль стрелял по невидимой цели в Дублине, пользуясь самыми современными способами связи, и таким образом заставил британские войска в Дублинском замке сдаться. Сойти на берег Миллу позволили, лишь когда режим чрезвычайного положения был смягчен. И даже несмотря на это, от порта до Фиксуильям-сквайр его сопровождал эскадрон кавалеристов, а в карете с ним сидел адъютант генерала Шермана полковник Роберте.