Революция, или Как произошел переворот в России - Владимир Хрусталев

Скажи Алексею, что Кулик и Глина здоровы и помнят его!

Да благословит тебя Бог, мое сокровище, и детей и ее!

Целую всех нежно.

Навеки твой Ники.

ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 115. Л. 52–53 об. Автограф (на англ. яз.); Переписка Николая и Александры Романовых. Т. V. М. – Л., 1927. С. 223–224.

В воскресенье утром поразил меня начальник дворцовой полиции полковник Герарди: вместо доклада об имевшихся у него касательно последних событий сведениях он, страшно расстроенный, обратился с просьбою разрешить ему немедленно уехать в Царское Село, передав исполнение обязанностей на Ставке своему помощнику Н. А. Гомзину{258} …

В течение этого утра никаких сведений о Петрограде ко мне не поступало, что стало меня чрезвычайно беспокоить; я вызвал по телефону Царское Село. Ни одного из старших чинов моей канцелярии на месте не оказалось, так что я никакого толку добиться не мог. В штабе я узнал, что у них имеются сведения, что уличные беспорядки в Петрограде приняли очень большие размеры.

Днем один из бывших моих сослуживцев по должности дворцового коменданта, генерал А. Н. Спиридович, телеграфировал мне из Царского Села, как он говорил, из моего собственного кабинета, что последние полученные из департамента полиции сведения таковы: «Ничего грозного во всем происходящем усмотреть нельзя; департамент полиции прекрасно обо всем осведомлен, а потому не нужно сомневаться, что выступление это будет ликвидировано в ближайшее время». То обстоятельство, что, передавая мне эти сведения, полученные от департамента полиции, генерал Спиридович не сказал мне ничего утешительного от себя лично, еще более утвердило меня в убеждении, что положение безвыходно, так как мнение генерала Спиридовича я высоко ценил и, считая его за человека умного, преданного и хорошо разбирающегося в подобных вопросах, искренно сожалел, что А. Д. Протопопов, несмотря на неоднократные мои к нему обращения, не согласился на назначение А. И. Спиридовича петроградским градоначальником.

В этот день это был единственный мой разговор с Царским Селом. Как я впоследствии узнал от оставшихся без начальства младших чинов канцелярии, начальник и юрисконсульт моей канцелярии были в эти дни серьезно заняты делами, к их прямым обязанностям ни малейшего отношения не имевшими: они писали во дворце великого князя Павла Александровича проект конституции Российской империи (очевидно, речь идет о манифесте великих князей. – В.Х.). Ни один из наших служащих вверенного мне управления, как и прикомандированных к нему унтер-офицеров корпуса жандармов, не погрешил против присяги, чего нельзя сказать про большинство высших чинов.

После дневного чая Государь сказал мне, что получил телеграмму от Родзянки и просит меня зайти в кабинет ее прочесть. Гласила телеграмма следующее:

«Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца».

Я спросил Государя, ответил ли он на эту телеграмму? Государь сказал, что еще подумает, так как Родзянко пишет от имени Государственной Думы, которая вчерашним указом распущена. При этом Его Величество добавил, что по его сведениям, Дума постановила не расходиться, а потому до выяснения создавшейся обстановки он от ответа воздержится.

Воейков В. Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя императора Николая II. М., 1995. С. 163–164.

27 февраля 1917 г.

Подана 27.II. 1 ч. 58 м.

Принята 27.II. 2 ч. 5 м.

Долгом поставляю всеподданнейше доложить Вашему Императорскому Величеству, что, в силу Высочайше предоставленных Вашим Величеством мне полномочий и согласно состоявшемуся сего числа заключению Совета Министров, занятия Государственного Совета и Государственной Думы прерваны с сего числа, и срок возобновления таковых занятий предуказан не позднее апреля текущего года в зависимости от чрезвычайных обстоятельств. Соответственные указы, помеченные 25 февраля в Царской Ставке, будут распубликованы завтра 27 февраля.

Председатель Совета Министров князь Голицын.

Красный архив. 1927. № 2 (21). С. 7–8.

27 февраля 1917 г.

Подана 27. II. 12 ч. 10 м. пополудни.

Принята 27. II. 12 ч. 20 м. пополудни.

Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше доношу, что 26 февраля рота эвакуированных запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка объявила командиру роты, что она не будет стрелять в народ. Рота обезоружена и арестована. Дознание производится. Командир батальона полковник Экстен ранен неизвестным из толпы. Сегодня 27 февраля учебная команда запасного батальона лейб-гвардии Волынского полка отказалась выходить против бунтующих, вследствие чего начальник ее застрелился, затем вместе с ротой эвакуированных того же батальона направилась частью расположению лейб-гвардии Литовского и частью лейб-гвардии Преображенского батальонов, где к ним присоединилась рота эвакуированных последнего батальона. Принимаю все меры, которые мне доступны, для подавления бунта. Полагаю необходимым прислать немедленно надежные части с фронта.

Генерал-лейтенант Хабалов.

Красный архив. 1927. № 2 (21). С. 8.

27 февраля 1917 г.

Подана 27.II 12 ч. 40 м.

Принята 27.II 13 ч. 5 м.

Занятия Государственной думы Указом Вашего Величества прерваны до апреля. Последний оплот порядка устранен. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядок. На войска гарнизона надежды нет. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому министерства внутренних дел и Государственной думе. Гражданская война началась и разгорается. Повелите немедленно призвать новую власть на началах, доложенных мною Вашему Величеству во вчерашней телеграмме. Повелите в отмену Вашего Высочайшего Указа вновь созвать законодательные палаты. Возвестите безотлагательно эти меры Высочайшим Манифестом. Государь, не медлите. Если движение перебросится в армию, восторжествует немец, и крушение России, а с ней и династии неминуемо. От имени всей России, прошу Ваше Величество об исполнении изложенного. Час, решающий судьбу Вашу и Родины, настал. Завтра может быть уже поздно.