Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

Узнала, когда маме сообщили из милиции и морга. Она не удивилась, сказала очень горько, что «сколь веревка не вейся». Мама до сих пор считает, что Лариса хотела кого-то напугать, но просчиталась. Сама. Но просчитался тот, кто скорую не вызвал, наверное, Алёна или эта прислуга, Лиза. С ней договорились, она смекнула, взяла шубу утром, а звонить в «скорую» не стала, когда увидела, что Лариса вскрыла вены. Трудно ли ей пройтись из-за забора и глянуть? Вы её спросите как меня спрашивали. Да, часы на мне так и остались, я сказала маме, что Лариса раньше подарила безделку. А что я ещё могла сказать?

Так вот спросите Лизу или Алёну, она сегодня вечером в бассейне, как в тот вечер. Зоя хочет, чтобы работа шла по-прежнему, будто ничего не изменилось, теперь фирма вроде её, хотя надо спросить, может быть, наша с мамой? Вы не знаете? Вот и узнайте, хотя Зои сегодня там нету, будет завтра.

Если расскажете маме, то откажусь напрочь. Не потому, что нечаянно подвела Ларису, а потому что согласилась помогать в её делах. Мама категорически запрещала, я поклялась её здоровьем, что не буду.

3. Обмен мнениями в рамках предполагаемой цензуры

Диалог произошёл в машине сразу после получения последней информации по делу, я была исполнена впечатлениями и уселась рядом с Валькой в состоянии заторможенности. Слишком много всего свалилось, также отчасти перемешалось и сцепилось.

– Ну, моё прелестное дитя, вас только за смертью посылать! – разразился компаньон, но с места не трогался. – Я истосковался и предположил Бог весть что. А именно, что вы с наследницей замесили пироги, затем испекли и долго кушали, думал, догадаешься принести кусок. О чём так длительно толковали? Делов на две минуты, объяснила завтрашнюю диспозицию – и привет! Бумаги у неё, с банком договорено.

– Ага, Отче Валечка, именно пироги, с довольно сложной начинкой, так и быть, вот тебе кусочек, – созналась я, крутя в голове два не совпадающих колеса: что надо сказать Вальке и что можно, если в машине стоит подслушка. – Мы с бедной наследницей долго и невкусно жевали ваши недоработки, между прочим. Сначала пришлось объяснить, что о квартире можно забыть навсегда, ей ничего не светит – это было тесто, если по-вашему. Недопёк – она не хотела верить, кивала, что вроде кто-то обещал помочь. Проехали, дальше пошла начинка, уже моя личная. Нет, милый друг, мы на обман клиентов мы пойти не можем, у нас, номерных девиц другие принципы, хотя крайне невыгодно получилось. После недопёка с квартирой я нудно кормила женщину скорбной информацией, что в сейфе ей тоже ничего не принадлежит, то есть, она сотрудничает за скудное спасибо. Как она не послала всех к дьяволу, просто не знаю, наверное, чрезмерно развито чувство долга. Дочка Елена, та без затей объяснила мне и мамаше, что мы присваиваем наследство Ларисы, как хотим, и в ус не дуем. Скушал пирожок?

– Да, «ты виноват уж тем, что хочется нам кушать. Сказал и в тёмный лес ягнёнка поволок!» – Валентин с чувством процитировал дедушку Ивана Крылова. – Пир хищников, одно слово, главный леопард – это вы, прелесть моя, уступаю завидное место у каркаса жертвы. А почём вы знаете, деловая наша прелесть, что в шкафах ничего для сестрицы нет? Или не надо спрашивать, поскольку ваш кусок?

– Сам ты кусок, сам знаешь чего! – огрызнулась я. – Судя по всему, ты, Отче, сильно оголодал, и нам тоже хочется кушать. Дома одна черешня, даже в больших количествах ею не насытишься, поэтому я приглашаю в ресторацию за ваш счёт, можно за казённый, по «Аргусу», выбор ваш.

– Кто бы возражал, кроме последнего пункта? – возразил Валентин. – Почему мы с «Аргусом должны кормить хищников? Мало того, что приходится служить шофёром. Потом ты запросишь больше.

– Золотые ваши слова, Отче Валечка, конечно запрошу, оглянуться не успеешь, – охотно согласилась я. – Однако ты запамятовал, что за ночлег у посторонних дам полагается платить натурой? Мои расценки скромны до чрезвычайности – вози и корми. Ты чем-то недоволен?

– Спасибо, что напомнила, деликатная крошка, – заявил Валентин. – Ночлег у тебя может встать дороговато, однако. Чего ещё пожелаем.

– Да, после ужина поедем купаться, – обронила я как бы невзначай.

– В баню или на реку, чаровница недоделанная? – друг Валя сыграл недовольство, на самом деле ему было любопытно, он почти всплеснул руками, хорошо, что мы стояли в каком-то дворе.

– Какие у вас пошлые вкусы, кавалер! – высказалась я и показала кавалеру язык. – Мы, как свойственно приличным людям, едем в закрытый бассейн олимпийских размеров. Там ночная смена до десяти, плавай – не хочу!

– Ну и замашки у вас, прелестная особа! – вновь неубедительно возмутился Валька. – Для меня водные услады обязательны или желательны? Предупреждаю – на мне старые исподники, могу осрамить. Или купи спецтрусики за свой счёт, «Аргус» такое не потянет.

– Да упаси нас небо! – почти так же неприлично сыграла я. – Чтобы я с тобой показалась рядом, хоть без ничего, не говоря об исподнем! Да я утоплюсь скорее на глубоком месте, если доплыву.

– Спасибо хоть за это, избавила от стыда, не надо идти на люди нагишом, – объяснился Валька, сам тем временем покрутил пальцем у виска, давая понять, что даже если ему внятно задуманное, то он не одобряет. – Что скажет пресыщенная публика, подумать страшно.

– Скажу тебе ужасный секрет, – я не подумала и решилась, чёрт дёрнул. – Меня ждёт субмарина, я поднырну, погружусь и подземными реками…

– Дитя, у тебя голодный обморок вкупе с кислородным голоданием мозга, – Валентин прервал дерзкий полёт фантазии. – Едем заправляться, потом доскажешь, если не придёшь в чувство. Куда?

– На ваше усмотрение, – кротко сообщила я. – Желательно туда, где дают ягнёнка в любом соусе.

– Тронулись, – одобрил Валентин. – Пристегнись, взлетаем!

Отчет инспектора Тверского о «Сердце Красавицы

(выложенный по настоятельной просьбе, исполненной языком жестов, далее читанный на ходу машины, немного позднее сканированный и отправленный по адресу «трёх Катек» из машинного зала клуба «Проект ОГИ». Не исключается, что данное произведение канцелярского гения вызвало появление на сцену означенный персонаж и замену им автора-составителя при ночных беллетристических стараниях)

День того самого числа, последний в памяти телефона.

1. Утром много всякой бодяги, звонили кому ни попадя.

2. Днем один месседж абоненту В.О, чтобы пришёл в 10.30

3. Послеполудня – дырка в несколько часов

4. 9.00 – ничего и никого, пусто и тихо.

5. 9.30 – как вымерли все, никакой активности

6. 9.45 – звонок «подсобка, Алёна, Зоя», 0,5 мин.