Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская

Если ты свою ладанку отключила, как я советовал, то приятнее будет без лишних ушей, телефон твой чистый, мало того, что без признаков жизни. Будем думать, что других подслушек не имеем, потому что не заслужили, а моя хорошо оборудованная тачка стоит далеко отсюда.

Е.М. – Теперь понятно, чем обязана приятностью встречи, не отходя от кассы. Хотя бы это заслужила, правда, не ведаю, каким образом. Ставь розочку имени императрицы Жени в корзинку, сам и понесешь. Она у тебя с хорошими шипами, специально, что ли, выбирал?

В.О. – Минутку терпения, дитя моё, и тебе станет всё ведомо, даже немножко сверх того. Девушка, милая, ну погодите вы с разгрузкой, не убежит ваша ягода и не сгниёт! Полчаса простоя – вот вам бумажка в утешение, столько хватит? Пожалуйста, не за что, брысь отсюда!

Е.М. – Теперича, когда эту надоедалу сплавили – я вся внимание!

В.О. – Кроме того, что теперича ты вся под конвоем, дитя моё! Скажи спасибо, что под моим и формально негласным, это была большая уступка. Отсель мы ходим парой до завтрашней выемки, я отмечаю ваши маршруты и вычисляю встречи, может быть, и разговоры, тачку они нагрузили знатно.

Е.М. – Однако! Первый вопрос у меня незначительный – а ночью как? Ты будешь спать под дверью или попросишься внутрь?

В.О. – Положено сочинить легенду, что выгнан из всех домов за аморалку и прошу убежища, наутро помирюсь с разъярённой, но крепко любящей супругой, таково было распоряжение – не правда ли, трогательно? Ну, а если не сработает, и ты не пустишь, то сидел бы на лестнице, ты права.

Е.М. – Просто за душу берёт, как они заботливы. Старший?

В.О. – Знамо дело, стиль просматривается. До завтрашнего полудня. После того поступаешь в распоряжение младшего, у него другая манера, впрочем, сама увидишь, если доживём.

Е.М. – А чего бы не дожить? Карточка у сестры, но цифирный код у нас в голове, оттуда не вынешь без повреждения последней. А если возьмутся, то кто гарантирует, что вынется правильный? Я лично сомневаюсь.

В.О. – Мы с младшим представили примерно такие аргументы, привели примеры. Поэтому состоялся негласный разъездной арест моими силами, там были иные варианты, им бы не поздоровилось.

Е.М. – Это примерно ясно. Теперь следующий вопрос, чуть сложнее: у них там в эмпиреях власти, что – крыша поехала? Или как?

В.О. – Ох, дитятко моё прелестное! Задаётесь вы вечными вопросами нам на печаль! Какая тебе разница в здравом уме старшее превосходительство либо нет? Результат от того меняется мало, да будет тебе известно. Оно просто напугано до потери последнего рассудка и принимает посильные меры. До тебя такое было со мной, бедным грешником, когда я каялся в подземелье, помнишь? Нынче ты влезла на моё бывшее место, так что не жалуйся, с тобою обходятся в шёлковых рукавичках.

Е.М. – Опять мне что-то примерно ясно, нынче мы поменялись местами, такая вышла фигура церемониального танца. Вам доверяют – нам, увы!

В.О. – Отнюдь и напротив, дитя моё! Давеча я прошёл проверку, а ты пока болтаешься в сомнениях, Они не доверяют никому, но очень любят проверять. Сегодня была бы твоя очередь, кабы мы с младшим не встряли в планы, еле отговорили.

Е.М. – Опять у меня к вам, господин хороший, два вопроса, можно? Первый – мелкий, но занятный. Как вас проверяли и меня планировали, с каким прибором? Неужели испанские сапоги пошли в ход?

В.О. – Почти угадала, но гораздо хуже того. Электронный прибор имени товарища Шарикова!

Е.М. – Постой минутку, если имени народного героя, то это был полиграф, то бишь детектор лжи. Какой-нибудь особо мудренный?

В.О. – А ты попроси познакомить, они исполнят с радостью. Мерзкая штучка, о ней давай после. Вон девушка за окном умасливает грузчиков с телегой, чтобы не свалили, скоро не сможет. Что ещё вам не вполне ясно, форсируйте, моя прелесть!

Е.М. – Понятное дело, я припасла под занавес главный вопрос века: откуда крутой шухер, чего они так сильно пугаются?

О.В. – Начинаем с конца, хотя конспективно, иначе придут грузчики и всю малину испортят. Я не в полном курсе, однако полагаю, что у старшего Петровича по службе вышла грандиозная накладка. Как принято, что-то понаделали, не учтя последствий. И они полагают, что последствия наступят, если кто-либо из посторонних завладеет информацией. Проще говоря, старший братец Иванушка, напившись из копытца от бешеной коровки подозревает нас с тобой по очереди. Мол, слишком много знаем, и пожелаем употребить во вред или продать. Отсюда давешняя петрушка с моим уничтожением морально и финансово, каковую ты устранила, но влипла на то же место. Теперь они боятся, что ты знаешь, чего не следует, и желаешь распорядиться. Дотумкал медным лбом, что замок от сейфа ты могла взять у Сероухова. Кстати, видела? Можешь не отвечать, догадался. А любезный брат Петрович боится, что зайчик Феля слишком много знает и передал тебе, надо думать, что не задаром. Вот вам и ответ, он сам ничего не знает, но много подозревает и хочет спрямить углы. Меня потащил на допрос, потом захотел тебя, мы с младшим отбили.

Е.М. – Спасибо, Валя, ты настоящий друг, только я на самом деле ничего не знаю. Кроме того, что Феликс рассказал, про контрабанду в коробочке.

О.М. – Ага, то есть мы оба с другом Фелей знаем одно и то же, меня вполне убеждает, а братца Иванушку с копытцем – напротив, он решит, что мы сговорились. Кстати, извини великодушно, что поначалу толкнул байку про растратчика, это был официоз.

Е.М. – Я поняла, только не помню когда, сразу или чуть после. Неважно. Только я опять не поняла, чего от нас хотят, если сами себе не верят?

В.О. – Браво, прелестное дитя, ткнула пальчиком в больное место! Если бы они знали, чего хотят, всем было бы легче. Они подозревают и боятся, не прикладывая даже малого ума, поэтому желают всё знать и всех запугать, отсюда паника в обозе. Хорошо, что твой бывший Петрович внял и прискакал, надо думать, паника доехала до Европы. Не то сидела бы ты и исповедовалась подручнику, даже вам такого не пожелаю.

Е.М. – Лукавишь, Отче. Ты братца Ивана-козлика пожалел. У меня с приборами отношения сложные, они бы не расхлебались с ремонтом у себя в бункере. Избыточное электричество и нестандартная химия, сама маюсь, остальные плачут слезами, приборы бесятся и горят, в особенности если я в сомнениях, нужно ли мне «это».

В.О. – Мы с младшим «это» упомянули. Что никакой пользы, кроме вреда от силовых методов не получается, старший сдался на милость и