База 211 - Алла Дымовская

– Уж это точно! – сказал тихий насмешливый голос позади Сольвейг.

Девушка обернулась и увидела стоящего позади нее высокого, плечистого, немного нескладного парня, впрочем, с весьма приятным и умным лицом. Юноша подмигнул ей, прищурил красивые голубые глаза, кивком указал в сторону трибуны, будто бы спрашивая у Сольвейг, что она думает по поводу оратора. Сольвейг прыснула и отвернулась.

– Теперь многие исследовательские центры и учебные колледжи, даже улицы и космические тела носят его славное имя! Но наследие Сэмюеля Гильдебранта Керши едва не было утрачено для человечества навеки! – продолжал грохотать со своего возвышения доктор Карлофф. – Если бы не счастливая случайность! Если бы скромный сотрудник, а впоследствии биограф великого ученого доктор Генри не обратил внимание на заброшенный, приготовленный к уничтожению рукописный архив! Если бы не извлек его на свет Божий! Кто знает, на сколько лет, а может, даже веков наши передовые технологии застряли бы в непроходимом тупике! – Доктор Карлофф на секунду перевел дух, прежде чем углубиться в краткое жизнеописание Сэмюеля Гильдебранта Керши, которое большинство ребят в зале помнили наизусть. – Как известно, великий изобретатель геройски погиб в период Второй мировой войны, во время вражеской морской атаки в тысяча девятьсот сорок втором году!

– В сорок третьем, тюлень ты этакий! – снова хихикнул позади Сольвейг тот же насмешливый голос. – В сорок третьем! И не в море, а на материке Антарктида, в западной части Земли Королевы Мод!

– А ты откуда знаешь? – недоверчиво нахмурившись, повернулся к нему Гуссейн. – Ты вообще кто такой и откуда?

Отвечать не понадобилось – на груди у парня в стереометрическом квадрате поочередно вспыхнули две информационные надписи. «Сэмюель Георг Марвитц» и «Молодежный филиал ММИЦ. Аргентина. Буэнос-Айрес».

– Сэмюель Георг, говоришь? – спросил парня Гуссейн.

– Я ничего такого не говорил. А читать ты умеешь, – снова засмеялся верзила, но так добродушно, что Гуссейн и Сольвейг улыбнулись тоже вслед за ним. – Моего отца звали Георг Сэмюель, и моего сына тоже так будут звать. У нас в семье все мальчики должны носить имя или Георг Сэмюель или Сэмюель Георг. А всех девочек зовут одинаково Гудрун.

– Ты живешь в Буэнос-Айресе? И забрался в такую даль ради старта «Прометея»?

– Я не живу, я учусь в Буэнос-Айресе. Но вырос я в предгорьях Анд, в нашем поместье «Исбьерн». Это по-норвежски означает Полярный Медведь. И семья моя осталась там.

– Откуда ты знаешь про Сэмюеля Керши? Или только что выдумал сам? – задиристо спросила парня Сольвейг.

– Оттуда, что мне рассказал об этом дед. Они оба были в Антарктиде во время войны. Меня, кстати, назвали в честь дедушкиного друга Сэмюелем, и моего отца тоже.

– Ну и горазд же ты врать! Да твоему деду должно быть сто двадцать лет, а то и больше, чтобы он мог воевать вместе с Сэмюелем Керши! Столько не живут! – расхохоталась Сольвейг, на нее зашикали со всех сторон.

– Это обычные люди не живут! А мой дед – оборотень! Он самый замечательный. Он и бабушка Матильда! – снова улыбнулся загадочный парень.

– Допустим, твой дед лучший в мире. Про своего я бы тоже так сказал, – рассудительно ответил парню Гуссейн. – Но что он первоклассный сказочник, то тут к цыганке не ходи.

– Ты не представляешь, какую свободу дает возможность говорить правду, в которую никто и никогда не верит! – усмехнулся Сэмюель Георг и снова хитро прищурился.

– Давайте слушать дальше! – призвала их обоих к порядку Сольвейг.

Доктор Карлофф как раз закончил свой панегирик по безвременно ушедшему изобретателю и теперь переключился на достоинства и перспективы «Прометея».

– Конечно, «Игнис 12-б», которым оснащен наш посланник к далеким цивилизациям, намного более совершенный и многофункциональный кристаллический мозг! Ему доступны решения, о которых сам изобретатель не мог и мечтать!

– Много ты знаешь, о чем мечтал Сэм Керши, – печально пробурчал рядом парень из Аргентины и посмотрел на Гуссейна: – Ладно, молчу, молчу.

– Перед «Прометеем» стоит непростая, но вполне посильная для него задача! Обнаружение цивилизованных братьев по разуму в открытых просторах космоса! Может быть, пройдет сто, а может быть, и тысяча лет, кто знает, когда наш «Прометей» вернется назад с радостной вестью! – С пафосной ноты доктор Карлофф наконец соизволил перейти на нормальный человеческий язык: – Итак, рассмотрим подробнее, что предстоит исполнить нашему посланцу на его нелегком звездном пути. Обнаружив планету с населенными городами, примерно соответствующими нашему уровню развития, он должен осуществить посадку на это космическое тело. Причем в районе, где плотность населения равна приблизительно нулю, дабы не нанести невольных повреждений и не вызвать мировоззренческого шока. После того как «Прометей» будет обнаружен учеными далекой и цивилизованной планеты…

– Как же, будет, держи карман шире… – опять засмеялся парень, но на этот раз Сольвейг и Гуссейн с интересом обернулись к нему, ожидая продолжения комментария. Слегка занудный лектор уже успел им поднадоесть. – С точки зрения доктора Карлоффа, идеальное место для посадки на Землю – антарктический материк. А поскольку заходить в подобный район для приземления необходимо с полюса планеты, то навигационная система может не справиться с управлением. О вероятности обнаружения и говорить не приходится.

Гуссейн и Сольвейг озадачено посмотрели друг на друга, такое простое рассуждение не приходило им в головы. Получалось, что в «Прометей» заложили две взаимоисключающие задачи.

– Наш «Прометей» снабжен самой совершенной системой противометеоритной защиты. Ни одно тело, имеющее объем, а главное, скорость выше пороговой, не сможет приблизиться к кораблю-посланнику. «Прометей» способен прокладывать себе путь среди астероидов, при посадке термальные и импульсные пушки расчистят любое необходимое место и сделают его удобным! Но самое важное – «Прометей» настроен так, что его мозг готов до конца исполнить поставленное перед ним задание. И не отступить.

– Даже если ему придется убить кого-нибудь. Ведь эта бандура не в состоянии отличить живое от мертвого, – снова прокомментировал выступление Сэмюель Георг.

Сольвейг и Гуссейн переглянулись уже встревоженно.

– Теперь о главной задаче «Прометея»! Суть ее удивительна и проста. Сообщить разумным цивилизациям, что они не одиноки во Вселенной! – Доктор Карлофф переждал бурные аплодисменты и снова вернулся к своей речи: – Наше послание будет коротким, но и фундаментальным одновременно! Великая теорема Пифагора, которую «Прометей» понесет, как знамя нашей Земли, в иные космические миры!

– Из-за такой ерунды гонять корабль по Галактике! – саркастически заметил Сэмюель Георг. Ребята, Сольвейг и Гуссейн, позабыв о лекторе, теперь смотрели только на него. – Овчина не стоит своей выделки. Подумайте о несчастных инопланетянах, которым на головы свалится подобное сомнительное чудо. Сначала им придется преодолеть метеоритную защиту, потом договориться с дурацким мозгом, потратить кучу денег или что там у них есть. Хорошо еще, если обойдется без жертв. И вместо полезных сведений, здрась-те пожалуйста, теорема Пифагора! Очень она им пригодится!