Пламенный цветок - Мира Ризман

же ты застрял, храбрый полуэльф? Выходи, дай посмотреть на тебя!

Рениса с ужасом смотрела, как белый, словно снег в Чёрные дни, Филипп отпустил её, затем повернулся и на неверных ногах направился на свет. Она поспешила за ним, и спустя десяток шагов они оказались на пороге обширного зала. В самом центре высился к потолку огненный столб, и в его ослепляющем белом свечении извивалась тёмная фигура. Рениса прикрыла ладонью глаза, чтобы случайно не повредить их, и потому не сразу заметила, как в другом конце зала от стены отделилась странная тень. Она стремительно росла и увеличивалась, застилая собой почти всё пространство. Наконец, ей удалось даже приглушить слепящий свет огненного столба, и отдернувшая ладонь Рениса смогла увидеть не только пугающий силуэт. Трехликий устрашал до благоговения. Это был огромный, диковинный монстр с головой беркута, чешуйчатым телом морского чудовища, мощными щупальцами и пылающим хвостом саламандры.

— А ты хорош! — прогремел Трёхликий, склонившись к Данье.

Филипп стойко выдержал испепеляющий взгляд, заставивший Ренису трусливо сжаться и спрятаться за спиной Данье.

— И как только тебе удалось отхватить такого праведника, Касси⁈ — хохотнул Трёхликий, вновь поднимаясь. Он подполз ближе к центру и остановился напротив горящей демоницы, явно желая получить ответ. Из-за огромной тени Трёхликого, упавшей на огненный столб, Рениса, наконец, смогла разглядеть Касайрис. Демоница сильно обгорела, её прежде невероятно красивые черты оплавились и покрылись чёрными струпьями. От загорелой смуглой кожи не осталось и следа, без неё стремительно теряющее форму тело походило на освежёванную запекающуюся тушу. Вместо пальцев на руках и ногах свисали дотлевающие угли. Касайрис крутилась и вертелась, словно безумная, впрочем, даже сильнейшая боль не изменила её вздорного нрава.

— Я спасла его жалкую жизнь! — злобно прошипела демоница до того, как очередной крик сорвался с её скукоженных обожжённых уст.

— Жизнь? — удивился Трёхликий и вновь рассмеялся. — Вот это веселье! А я и подумать не мог, что лекарь демонов на такое способен! Однако он воистину заслуживает своего имени! Я-то грешным делом решил, что ко мне заявился ещё один проходимец, желающий прихапать в свои ручонки мои сокровища, а тут такая драма! Настоящее искусство!

— Что… ты… сказал? — задыхаясь и корячась, прорычала демоница. — Маркус… при-ходил… сюда?

— О да, — хмыкнул Трёхликий, и, начав вальяжно прохаживаться по залу, принялся рассказывать с удовольствием, которое встречается у тех, кому давно не случалось поделиться с кем-то чем-то интересным. — Притащился и крутился тут всю ночь, что-то изучал, искал, даже звал меня. Я всё ждал, когда ему надоест и он уйдёт, но этот хитрец остался до рассвета. Я уже собирался вытолкать его отсюда, а затем мне поведали нечто странное, но интригующее. Да будь я проклят, если бы поверил, что какому-то демону взбредёт в голову бросить вызов божественной искре! А сегодня в мой Храм тайно пробралась ты, о безумная Касси! И как же тут было устоять?

— Я не знала! — выкрикнула демоница. — Не знала!

Но её вопли вновь потонули в громоподобном хохоте Трёхликого.

— О великий Ийридиари, только ему было ведомо, как поставить на место зазнавшихся демонят! Бедняжка Касси получила очередной нагоняй!

Казалось, его смех никогда не утихнет. Трёхликий чуть ли не плясал вокруг огненного столба, его щупальца радостно вращались в воздухе. Рениса уже хотела предложить Филиппу попытаться улизнуть подальше, пока на них никто не обращает внимания. Однако не успела она дёрнуть за рукав Данье, чтобы отвлечь от лицезрения мучения демоницы и злорадства божества, как Трёхликий вновь покосился в их сторону.

— А-а-а, — протянул он и, не переставая посмеиваться, добавил: — Я совсем забыл сообщить верному пёсику, как спасти его хозяйку!

— Агни мне не хозяйка, — напрягшись, твёрдо произнёс Филипп.

Смех Трёхликого внезапно смолк. Птичья голова нахохлилась, а острый, словно наточенный клинок, взгляд вновь вонзился в Данье.

— И правда, — усмехнулся Трёхликий. — Но это ещё забавнее! Скажи мне, храбрый полуэльф, готов ли ты рискнуть своей жизнью ради той, от которой сбежал?

— Нет! — Рениса схватила за руку Филиппа и настойчиво начала трясти. — Не надо! Это же мерзкая демоница, она постоянно всем мешает, не нужно её спасать!

Однако Данье не послушал, он мягко высвободился из её захвата и шагнул в зал.

— Что я должен сделать?

— О! — радостно воскликнул Трёхликий и принялся потирать щупальца в предвкушении. — Требуется самая малость. Войти в пламя и забрать цветок! Подвох лишь в том, что если божественный огонь сочтёт тебя недостойным, ты сгоришь дотла.

— Пожалуйста, нет! — Рениса кинулась к Данье. — Вы не можете так поступить! Вы обещали всё мне объяснить, и даже хотели на мне жениться, а теперь подло сбегаете⁈

Филипп слабо улыбнулся.

— Вы ведь отказали мне, неужели вы уже об этом забыли?

— Я… я… — Рениса не находила слов, чтоб выразить всю бурю эмоций, которые испытывала в тот момент. Она решительно не понимала, почему нельзя позволить отвратительной демонице получить по заслугам и сгореть уже в этом жутком пламени! Всё равно от неё только одни беды! Но Данье, похоже, был иного мнения. Воспользовавшись этой заминкой, он поспешил к огненному столбу.

— Какая честь, — прошипела демоница, бросая на Филиппа надменный взгляд. Даже изнывая от жуткой боли, она всё ещё умудрялась держать марку. Несмотря на то, что её речь то и дело прерывалась болезненными стонами, демоница не преминула выдать гадость: — Неужто… сбежавший пёсик… желает поблагодарить… бывшую хозяйку… за подарок?

Надтреснутый смешок почти мгновенно превратился в досадливый крик. Данье остановился возле огненного столба и с поразительной сдержанностью взирал на то, как корчиться, но при этом продолжает исходить ядом демоница.

— Кто же… лучше? Я… или твоя новая… игрушка? Как тебе… понравилась… глупенькая змейка?

Нехорошее предчувствие вмиг овладело Ренисой. В словах Касайрис читался намёк, который обещал разрушить не только её жизнь, но растоптать репутацию всей семьи Эйлос.

— Молчишь? — прохрипела демоница и попыталась усмехнуться, но с чернеющих губ вырвался лишь глухой стон. — Или тебя… мучает совесть⁉ О-о-о… пурпурная свеча… не знает… промахов! Ну и… каково… тебе быть… совратителем?

Касайрис вновь попытался рассмеяться, но смогла издать лишь каркающие хрипы.

— Или… на ней… ты тоже… собрался…жениться?

«Тоже? — слово царапнуло сознание Ренисы, пробуждая ещё большую неприязнь к демонице. — Что она хочет этим сказать? И почему Филипп молча это слушает?»

— Никогда! — со стоном прорычала Касайрис, а затем, срываясь на крик, проревела. — Никогда тебе не жениться на ней!

Рениса рванула к Данье, желая его остановить. Сколько ещё тот намерен слушать всякие мерзости? Им давно следовало уйти! И пусть эта желчная гадина сгорает дотла! Но она не успела. Филипп шагнул в пламя. Оно тут же охватило его и окружило слепящим свечением.