Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - Виктор Ларионов

Еще ближе по замыслу к образу иконы «Древо Неманичей» является древо Иессеево на стенах Царского храма Московского Кремля.

На сводах галерей Благовещенского собора расположена библейская родословная Христа, о которой мы указали выше. В эту композицию включены фигуры ветхозаветных пророков и античных философов: Плутарха, Гомера, Вергилия. Рядом на лопатках собора изображены первые московские князья, что выражало идею избранности московского правящего дома и подтверждало их неоспоримые права на царский титул. Эта же идея нашла свое воплощение и в росписи центральной части собора. На столпах храма представлено родословное древо московских государей: великие московские князья, креститель Руси князь Владимир, святая Ольга, византийский император Константин и его мать Елена. Так определялось традиционным средневековым сознанием православного человека место Руси и ее правящего дома в потоке общехристианской и, шире, общемировой истории.

Таким образом, канонические иконографические формы к созданию единой по замыслу иконы святых Рюрикова дома фактически сложились еще в русском Средневековье и не могут рассматриваться как неоправданный церковный модернизм. Такой иконографический образ наглядно представлял бы единство и преемственность традиции православного благочестия святых князей и княгинь, связал бы в русском современном религиозном сознании в единую цепь исторической преемственности святых вождей русского народа, единой династии, объединивших навеки земли Руси Малой, Белой и Великой, издревле населенной единым русским народом, своим христианским подвигом создавшим святыню мировой истории — Святую Русь. И центром этой композиции по праву стали бы креститель Руси Владимир и его славный потомок Александр Ярославич Невский!

Говоря об Александре как о самом ярком представителе рода Рюриковичей, мы должны еще раз подчеркнуть особые заслуги древнерусских князей в деле распространения христианства, и не только в среде русских племен, а также их великую заслугу в этногенезе древнерусского народа.

Поняв этот «механизм» воздействия верховной княжеской власти на племена, которые в реторте истории переплавляются в народ, мы поймем поистине выдающуюся роль Александра в этногенезе великорусского племени. Мы отдадим должное его заслугам, которые заложили нерушимый фундамент нашей этнической консолидации как великоруссов. Его верность православию укрепила и обновила верность народу династии Рюрика и Мономаха, которая еще со времен Владимира Крестителя воспринималась как главный проводник разрозненных славянских племен не только к истинному Богу, но и к национальному единству, которому династия Рюрика была верным гарантом. Династия оказалась навечно сопряжена с духовным и этническим лицом древнерусского этноса, вывела его из кризиса татарщины и дала народу новый духовный импульс, предопределенный деяниями и выбором духовного и политического пути святым Александром, сделанным для себя, династии и народа в единстве его поколений, живших тогда и будущих.

«…Потомки Рюрика в глазах населения имели некоторые сакральные свойства. Во всяком случае, мысли выбрать князя из среды своих собратьев у простых вечников никогда не возникало. (Единственное исключение имело место в Галиче, но “узурпировавший” княжеские права боярин Владислав не смог долго удержать власть.)».

Мы можем констатировать факт, что далеко не случайно этот вопиющий в истории домонгольской Руси прецедент имел место именно в Галицкой Руси. Сама эта «аномалия» — характерный признак того, что земли эти в определенном смысле имели ряд политических особенностей, которые отличали их от остальной Руси. Другим таким «аномальным» регионом древнерусского государственного пространства с древних пор была Полоцкая земля. Закономерно, что именно в этих княжествах в итоге вокняжились нерусские династии. И все-таки христианизация общерусского пространства, проведенная династией Рюриковичей не позволила даже этим проблемным регионам полностью оторваться от Русского мира, вопреки многовековому чужеземному рабству и духовной агрессии Запада. Христианизация Руси заложила основы ее нерушимого «цивилизационного кода», выражаясь современным языком.

«Христианизация эффективно способствовала распаду родовых общин и образованию на их месте древнерусской народности. Сразу после крещения страны, когда появилась здесь письменность со свитой искусств и пошло связанное с этим изменение “надсознания”… инициатор христианизации страны, княжеский род, принадлежность к которому давала право на власть, в наибольшей мере сумел связать культ Вечности со своим языческим родовым культом. Процесс слияния родов и племен в один народ не коснулся этого рода, княжеского, правящего, — того самого, от которого исходила инициатива христианизации и принадлежность к которому давала право на власть. Подвластность этому роду была тем началом, по отношению к которому христианская вера оказалась дополнительным принципом этнической интеграции. Признать власть рода русских князей и верить в Христа-Бога и означало теперь быть “русьским”. Так что отданным Владимиром учиться грамоте молодым людям было гораздо труднее, нежели князьям, оставаться членами своего рода-племени, становясь богоспасаемыми индивидуумами. Для рода-племени они умирали, потому матери и оплакивали их как покойников. Но умирали племена — рождался народ.

Как писал апостол Петр принявшим христианство людям о них самих: “Некогда не народ, а ныне народ Божий, некогда непомилованные, а ныне помилованы” (1 Петр. 2:10). Начавшееся с христианизацией чудо этногенеза — в истории очень нечастое (как, впрочем, и христианизация целой страны)! — было прекрасно видно его современникам, в том числе пишущим, — и митрополиту Илариону, вознесшему около середины XI в. “молитву къ Богу от всея земля нашеа”, подразумевая под “землей” народ, “стадо, еже ново начать пасти”, и киевскому летописцу, задавшемуся вопросом: “Откуду есть пошла Руская земля… и откуду Руская земля стала есть”. Будучи утверждено в многоплеменной стране, христианство воздвигло здесь новое, вертикальное, как мачта, общественное духовное измерение — вектор, указывающий на непреходящее Царствие Небесное, вводящее ум “въ обновление пакибытия, въ жизнь вечную”. Если прежде человек был здесь, на земле будущей Руси, продолжателем рода, крови предков, Прошлым-в-настоящем, то теперь он обретал новое качество, становясь, следом за Богочеловеком Христом, также Вечностью-в-настоящем, земным гражданином Царствия Небесного. Именно “вечностная” культура в рамках одной княжеской власти, как в котле, сварила множество племен и родов в русский народ. Вполне уверенно можно сказать, что русские — народ, порожденный “Новым Договором” — Новым Заветом с Богом, подобно тому как евреи — народ, порожденный “Старым Договором” с Богом — Ветхим Заветом».

Подтверждение этого договора русского народа в верности Истине главного представителя той династии, которой он оставался исторически верен, Александра Ярославича Невского позволило этому народу пережить татарский разгром и вступить в новую фазу своей исторической миссии — народа Божия, в фазу великорусской политической истории, ставшей островком и одновременно очагом нового расцвета единой русской православной государственности, вновь объединившей под одной династической и государственной «крышей» три ветви русского народа: великорусской, малорусской и белорусской.