А может, это просто мираж… Моя исповедь - Наталия Валерьевна Гулькина

Например: «Мы напечатали афиш на десять тысяч рублей, брали трансфер для балета, который обошелся в двадцать тысяч, мы купили одно, другое, третье». Грубо говоря, когда в конце месяца он выдавал зарплату, там была огромная сумма вычетов и еще написано «прочие расходы». Я все время интересовалась:

— А что такое «прочие расходы»?

— Это там, знаешь, всякое по мелочам, что я сейчас буду рассказывать?

— А в эти прочие расходы не входит автомобиль, который возит Маргариту Суханкину? Уж слишком большая сумма.

— Нет, не входит.

— Тогда я хочу видеть и понимать, что это значит.

А как по-другому, когда в статье «прочие расходы» каждый месяц стоит 30 тысяч, которые вычитают из твоего гонорара, а ты пахал и днем и ночью, как ломовая лошадь. По совету Лиона я сказала Лаврову:

— Если ты не принесешь мне все деньги вперед за все оставшиеся двенадцать концертов в январе, завтра я не выйду на сцену.

— А где гарантия, что ты выйдешь на сцену, а не заберешь эти деньги, бросив нас всех?!

— Минуточку, ты что, меня плохо знаешь? Я всю жизнь была человек слова, я ни гадости, ни подлости никому не сделала. Люди, которые купили билет на концерт, не виноваты в этих разборках. Я приду на все эти концерты и доработаю. Я никого не кину, я — не ты!

— Ну ладно, хорошо. Будут тебе завтра деньги.

На следующий день со мной вместе на концертную площадку приехал один мой знакомый, которого звали Антон. Он занимался спортом и был чемпионом России в жиме штанги лежа. Лавров дает мне деньги за предстоящие концерты, и я передаю их Антону. Лавров ничего не понимает — что это за новый человек? Спонсор, охранник, любовник… представляю, как у него взрывался мозг.

Потом, когда в прессе появилась очередная грязная статья обо мне, Антон позвонил Лаврову:

— Значит, так, Сергей, пока Гулькина работает в коллективе, никаких порочащих ее имя статей не должно быть. Соблюдайте дистанцию, иначе будете иметь дело со мной.

— А с кем это с вами? Это тот, который приезжал?

— Да, это тот, который приезжал. Вас что-то не устраивает? Я могу тогда приехать еще с кем-нибудь.

И Лавров начал везде кричать:

— Мне угрожают! Вы слышите? Они угрожают моей жизни.

Потом музыканты говорили, что он жаловался им:

— Гулькина на меня бандитов собралась натравить, но у нее это не пройдет, мы с ней разберемся.

Когда закончился последний концерт, все пошли за расчетом, а мне и идти туда не надо, ведь я получила все деньги заранее. Вся группа знала, что это мой последний концерт, но все это было негласно, никому об этом не говорили, нигде это не объявлялось — только отдельно с каждым музыкантом.

Я переоделась, собрала свои вещи. Суханкина, Лавров, Литягин и Кан были в отдельной гримерке. Никто из них не вышел даже попрощаться со мной, поблагодарить за долгий нелегкий семилетний труд.

Мы с Лионом сели в машину, я плачу, что и с музыкантами не попрощалась. Лион останавливается возле какого-то метро и идет купить бутылку воды. Возвращается и говорит мне:

— Попей водички, все будет хорошо! Мы справимся, не переживай. Разве ты никогда не начинала сначала? Тебе не привыкать.

— Начинала. Но обидно, когда так грязно предают.

— Сейчас ребята подъедут.

— В смысле?

— Они хотят с тобой попрощаться.

На самом деле ребята попросили его остановиться, постарались как можно быстрее забрать свой гонорар и догнали нас, чтобы попрощаться со мной. Буквально через десять минут они подъехали с огромным букетом красных роз. Я заплакала и кто-то из них произнес:

— Наташа, мы тебя очень любим, ты уж прости, но у нас семьи, дети. Мы действительно видим всю несправедливость, но не можем ничего сделать, потому что если мы «квакнем», нас выкинут в тот же миг.

— Ребята, даже не объясняйте, я все прекрасно понимаю. Мне приятно, что вы все правильно понимаете, а это для меня главное!

Они обнялись и с Лионом. Потом все разъехались по домам. Через какое-то время кто-то из ребят позвонил ему:

— Дружище, ты уж извини, но тебе и Наташе мы больше не сможем звонить, потому что Лавров поставил нам ультиматум: «Если я узнаю, что хоть один из вас звонит и общается с Лионом или с Наталией, он будет уволен на следующий день без объяснения причин».

Так закончились мои отношения с «Миражом», но, как оказалось, это был еще не конец.

Это судьба!

Наш самолет Москва — Мин. Воды благополучно приземлился в пункте назначения, и мы поехали в Нальчик, город, в котором я еще, несмотря на большую творческую биографию, ни разу не была. Дорога до города немного утомила, и я никак не могла дождаться, когда же мы приедем. И вот наш автобус остановился у гостиницы на центральной площади, где нас уже встречала целая делегация высоких красивых кавказцев. Я сразу поймала на себе восторженные взгляды и, поздоровавшись, прошла в холл отеля.

Нас расселял высокий брюнет худощавого телосложения по имени Лион. Вот бы знать тогда, что судьба свяжет меня с ним на долгие годы. Но я была замужем и головой по сторонам не крутила.

Концерт прошел превосходно, наш отдых тоже был организован на высшем уровне, как это принято на Кавказе. Шашлыки, хычины, вкуснейшие помидоры, несмотря на то, что это была зима. Рита с Сергеем Лавровым и ребятами из группы даже съездили на экскурсию на Эльбрус. Я, к сожалению, проспала, но, как потом выяснилось, меня никто и не пытался разбудить. После Нальчика мы должны были ехать на выступление во Владикавказ к Кадырову. В автобусе Лион подошел ко мне и протянул календарик с моей фотографией.

— Поставь автограф, — улыбнулся он.

Я расписалась и поставила дату.

— Ну что ж, может, Бог даст, еще приедем к вам сюда, — сказала я.

— Да я вообще-то живу в Москве, — ответил Лион. — Уже пять лет. А сюда приезжаю к родителям и друзьям. Я первый раз провожу такой концерт, это не моя сфера деятельности, я по профессии гинеколог, — сказал он.

— Ты гинеколог? — удивилась я, вытаращив на него глаза. — А как тебя в шоу бизнес-то занесло?

— Да друзья попросили просто помочь. Вот так и получилось.

— Ну и ну, надо же, как только жизнь нас не кружит… Ну что же, тогда увидимся в Москве, — сказала я.

— А телефон? — перевернув календарь на другую сторону и хитро улыбнувшись, спросил Лион.

И я, не знаю почему, написала ему свой телефон.

Нетрудно догадаться, что