Айседора Дункан. Модерн на босу ногу - Юлия Андреева

Сам Саша был родом из России, некогда его отец Люсьен Гитри служил актером Михайловского театра в Санкт-Петербурге, а крестным был сам император Александр III141. Настоящее имя Саши звучало как Александр Жорж Пьер Гитри, но он пользовался своим русским уменьшительным именем Саша. Немного поболтав с Гитри, Айседора чуть пришла в себя и теперь уже не сомневалась, что дойдет и выскажет все «приговорившему ее к смерти злодею». Но, узнав о причине ее волнения, Саша стал упрашивать Айседору повременить с благородной местью, так как именно сегодня в гостиницу должны были приехать цыгане, и после, во время танцев, когда в большом зале заквакает негармоничная музыка джаза (и Саша, и Айседора терпеть не могли джаз), они смогли бы прогуляться вместе по берегу.

Айседора приняла приглашение, и сразу же после цыганского ансамбля прихватила с собой Мэри и графиню де ла Беродьер, которая после отъезда Монтескио скучала в одиночестве.

Несмотря на то что вокруг Саши собралась милая компания из трех прелестных женщин, разговор у моря шел отнюдь не о любви и поэзии. Так уж получилось, что все последнее время Айседора пыталась любым доступным ей способом забыть о войне. Не читала газет, не слушала умные речи в салоне, когда кто-то из мужчин вдруг начинал при всех строить смелые прогнозы относительно дальнейшего хода обороны Парижа или пытаться угадывать количество раненых и убитых, она вставала и молча удалялась, не объясняя причин. На этот же раз все получилось как-то само собой, графиня спросила что-то, Саша ответил, затем в разговор ввязалась Мэри, и… слово за слово, Айседора поняла, что и сама она слушает Сашу с замирающим сердцем, боясь пропустить малейшую подробность.

Выяснилось, что немцы руководились достаточно старой военной доктриной, а именно планом Шлиффена, согласно которому Германия должна была осуществить практически мгновенный разгром Франции. Скорость – непременное условие, так как союзница Франции – мощная, но неповоротливая Россия при всем желании не могла отреагировать мгновенно, а когда бы все же раскачалась, помогать было бы уже некому. Нападать на Францию решили через Бельгию, таким образом агрессор обходил основные французские силы, нанося молниеносный прямой удар в самое сердце – Париж. На полное завоевание столицы германское командование выделяло 39 дней. Приводилась даже цитата из речи Вильгельма II142, мол: «Обед у нас будет в Париже, а ужин – в Санкт-Петербурге».

Теперь все более-менее вставало на свои места. Потому что одно дело – жить во время войны, ожидая, что та не сегодня-завтра закончится, и совсем другое – держать в голове 39 дней. Это означало, что в сентябре все будет еще хуже, и школа не вернется.

Несмотря на то что Айседора все время пребывала в грустном расположении духа, постоянно думая о печальном и проливая слезы, внешне она выглядела вполне здоровой и привлекательной, ее все время приглашали на танцы или литературные вечера. Она вяло отказывалась, ссылаясь на желание побыть в одиночестве, но поклонники продолжали настаивать, то подговаривая горничную поставить у постели танцовщицы букет роз, то подбросить ей на балкон коробку конфет, а то и посидеть несколько минут в комнате несравненной Дункан, разглядывая ее фотографии и трогая личные вещи. Айседора приходила в ужас при одной только мысли, что в ее отсутствие кто-то рыщет по комнате, трогая и перекладывая с места на место вещи. Наконец, доведенная до отчаяния, она решила переехать в меблированную виллу по соседству. На первый взгляд, дом показался изящным и живописным. Владельцы назвали виллу «Черное и белое», так как все в этом доме было либо черным, либо белым. Ковры, покрывала, портьеры, скатерти, мебель, одним словом – все!

Саша Гитри (1885–1957) – французский писатель, актер, режиссер и продюсер. Плодовитый драматург, написал более сотни пьес и снял по некоторым из них фильмы

Что для одного человека стильно и нарядно, для другого смертная скука и очередной повод не расставаться с гнетущей депрессией. В этой траурной обстановке состояние и настроение Дункан заметно ухудшились. Она почти перестала гулять и только сидела в черном кресле, прикрыв ноги белым пушистым пледом, или валялась на белой кровати, застеленной покрывалом с замысловатым черным рисунком, напоминающим чугунную решетку склепа. В такие дни две изумительные изящные овальные клумбы у крыльца, обложенные черными и белыми камнями, казались ей детскими могилами, и только выбравшаяся посидеть на солнышке Айседора была вынуждена убираться в свой ненавистный дом, мечтая поскорее соединиться с Дердре и Патриком.

Вместо того чтобы привезти воспитанников школы в сентябре, как это было запланировано, Зингер отправил их в Нью-Йорк. Свой же девонширский замок он, по примеру Дункан, переделал в госпиталь.

Школа работала, а Дункан не могла лишний раз пошевелиться. Все было по-настоящему плохо, бедная Франция, бедная Айседора. Что-то, безусловно, нужно было делать? Но вот что?

Газеты сообщили, что командующий французской армией генерал Жоффр143 был вынужден послать в отставку тридцать процентов престарелых военачальников, заменив их молодыми и деятельными.

Меж тем на фронте начали происходить некоторые подвижки, которые следовало считать скорее хорошим знаком, нежели плохим. У немцев не хватало сил окружить Париж и французскую армию. Каждый метр земли давался германским солдатам немалой кровью. В результате войска вымотались, фронт растянулся, то тут, то там стали заметны бреши, которыми тут же воспользовались французы. Не хватало резервов, еще немного, и Германию ждало бесславное поражение, но командующий немецкими войсками вовремя сократил фронт наступления и, отказавшись от бесплодной идеи совершать охват французской армии, повернул войска на восток севернее Парижа, ударив в тыл основным силам французов. Правда, таким образом немцы подставили свой правый фланг и тыл под удар французской группировки, сосредоточенной для обороны Парижа. Разумеется, французы тотчас ударили по этой незащищенной части, началась Первая битва на Марне, в которой союзникам удалось переломить ход войны в свою пользу и отбросить немецкие войска от Вердена до Амьена на 50—100 километров назад. С 29 сентября по 9 октября бои шли вдоль реки Скарпы, с 9 по 15 октября раненых и убитых везли из-под города Лилля, с 18 по 20 – на реке Изер, и с 30 октября по 15 ноября у Ипра проходили сражения.

В один из холодных ноябрьских дней Айседора решила осуществить давний план и разыскать отказавшего ей врача: «Доктор, что вы имеете против меня, что не пожелали меня навестить, когда я вас приглашала? Разве вы не знаете, что я действительно больна и нуждаюсь в помощи?» – спросила она в спину склоненного над какими-то записями мужчины.

Он вздрогнул и обернулся к Дункан. Невысокий, очень широкий в плечах, с черной бородкой клинышком и кустистыми бровями, гном из какой-то оперы Вагнера. Но это был сильный, боевой гном. Некоторое время он смотрел на Дункан с отсутствующим видом и потом вдруг набросился на гостью, покрывая ее лицо, шею и грудь поцелуями: