Военный Петербург эпохи Николая I - Станислав Малышев

Вид на Елагин остров. Акварель М.Н. Воробьева. 1829 г.

А.И. Барятинский. С портрета 1830-х гг.

Князь Сергей Васильевич Трубецкой, молодой красавец и беспечный повеса, был переведен в Орденский кирасирский полк, а через два года возвращен в гвардию, в Л.-гв. Кирасирский полк. В 1840 году переведен на Кавказ, прикомандирован к Гребенскому казачьему полку, участвовал в боях, вращался в одном кругу с Лермонтовым и Мартыновым, был свидетелем их ссоры и секундантом Мартынова на дуэли. В 1843 году князь вышел в отставку. В 1851 году 35-летний Трубецкой совершил отчаянный поступок, вышедший за рамки обычной гвардейской шалости. Влюбившись в Петербурге в замужнюю женщину, 18-летнюю красавицу Лавинию Жадимировскую, узнав о ее взаимности, он с помощью своего приятеля, отставного штабскапитана Федорова, похитил ее у ненавистного мужа. Из дома они выехали в городской карете, а на заставе пересели в заранее купленный Трубецким тарантас и через всю Россию, по подорожной Федорова, отправились на юг, в Тифлис, чтобы перебраться через границу. Беглецы были схвачены жандармами, и Трубецкой был посажен в Петропавловскую крепость, в одну из камер Алексеевского равелина. В 1852 году, лишенный чинов и дворянства, Трубецкой был отправлен на Кавказ рядовым. Ему удалось снова дослужиться до офицера, выйти в 1855 году отставку, а 1857 году ему были возвращены потомственное дворянство и княжеский титул. До своей кончины в 1859 году князь проживал в своем имении вместе с Жадимировской.

Елагин остров. 1820-е гг.

С.В. Трубецкой. С портрета 1840-х гг.

Столь жестокое наказание Трубецкой получил по воле императора Николая I, который помнил прежние поступки князя. Еще в 1835 году Трубецкой имел любовную связь с фрейлиной, дело дошло до беременности, и государь, узнав об этом, приказал их обвенчать.

В 1830-х годах бравый полковой адъютант Кавалергардского полка, ротмистр Александр Павлович Чоглоков, любвеобильный красавец, великолепный танцор и наездник, был также известен как остряк и шутник, готовый участвовать во всех проделках гвардейской молодежи. Несмотря на свою серьезную должность, он был участником и «похорон Гринвальда», и многих других шалостей. Во время пребывания полка в Старой Деревне он в полной форме, в каске и кирасе, с палашом залез на корову и проскакал на ней верхом по всей деревне. Корова от испуга пала, и Чоглоков успокоил ее хозяина щедрым вознаграждением.

В тридцатых-сороковых годах XIX века первое место среди шутников занимал офицер Л.-гв. Московского полка, которого все называли просто Костькой Булгаковым.

Константин Александрович Булгаков вырос в довольно богатой дворянской семье. Отец его был московским почт-директором и помещиком, мать — всеми уважаемой статс-дамой при дворе, сестры — фрейлинами. Сам Булгаков получил великолепное воспитание и образование, отличался большой добротой, которая сочеталась с необыкновенно веселым нравом.

К.А. Булгаков. Гравюра Т. Райта. Конец 1830-х гг.

13 марта 1833 года Булгаков поступил на военную службу, сначала в Л.-гв. Преображенский полк, унтер-офицером, и начал обучение в Школе гвардейских подпрапорщиков. В том же году он был переведен в Л.-гв. Московский полк, где и прошла вся его служба. 21 августа 1835 года он был выпущен в полк прапорщиком. В 1838 году произведен в подпоручики, а в 1842-м — в поручики, с назначением адъютантом 3-го батальона.

Одним из приятелей Булгакова еще по Школе гвардейских подпрапорщиков был лейб-гусар Михаил Юрьевич Лермонтов, который сходился с ним, когда было охота покутить и поозорничать. Как-то на Масленицу 1836 года несколько гвардейских офицеров по просьбе бабушки Лермонтова Арсеньевой поехали в Царское Село за ее любимым внуком. На Московской заставе караульный офицер-преображенец, хороший знакомый Булгакова, шутя потребовал, «чтобы на возвратном пути Костька Булгаков был в настоящем своем виде, то есть сильно хмельной, что называется на шестом взводе». По приезде на место Булгаков и его спутники, вместе с Лермонтовым и другими лейб-гусарами, устроили такое бурное застолье, что даже привлекли внимание коменданта Царского Села. Собираясь всей большой компанией в Петербург на тройках, молодежь загрузила их вином и закусками. На заставах каждый проезжающий обязан был указать свое имя в записке для караульного офицера. При выезде из Царского Села Лермонтов предложил расписаться вымышленными иностранными именами. Булгаков подхватил эту мысль и первым написал: «Французский маркиз де Глупиньон». Вслед за ним подписались: испанец дон Скотилло, румынский боярин Болванешти, грек Мавроглупато, английский лорд Дураксон, немецкий барон Думшвайн, итальянец сеньор Глупини, польский пан Глупчинский, малоросс Дураленко, и, наконец, российский дворянин Скот-Чурбанов — этим именем назвал себя Лермонтов.

На полпути к Петербургу тройки остановили и в придорожном балагане устроили с помощью ямщиков стол, зажгли экипажные фонари, достали припасы и продолжили веселье. Чтобы увековечить посещение балагана, офицеры написали углем на оштукатуренной стене свои имена в стихах, хотя и не вполне точно:

Гостьми был полон балаган:

Болванешти из молдаван

Стоял с осанкою воинской;

Болванопопуло был грек,

Чурбанов — русский человек,

Вблизи его — поляк Глупчинский…[184]

К городской заставе подъехали около двух часов ночи. Чтобы не навредить преображенцу — своему товарищу — шутники приписали на обороте свои настоящие имена. «Но все-таки, — кричал Булгаков солдату, — непременно покажи записку караульному офицеру и скажи, что французский маркиз был на шестом взводе!»

Костька Булгаков вел самую бурную жизнь. С утра до утра кутил на пирушках, был заводилой во всех шалостях гвардейских повес, сыпал остротами и каламбурами и позволял себе такие проделки, за которые мог поплатиться переводом в армейский полк или разжалованием в солдаты, если бы не особое расположение великого князя Михаила Павловича, ценившего его смелые шутки. Однако если утром Булгакова не видели на Невском, а вечером в балете, то все знали, что великий князь опять посадил его на гауптвахту. Но и на гауптвахте герой не унывал. Офицеры, арестованные за невинные шалости, жили весело, к ним приходили товарищи, устраивали кутежи, а при появлении начальства вино и закуски исчезали при помощи услужливых солдат-сторожей. За время службы в Л.-гв. Московском полку Булгаков особенно прославился своими смелыми выходками перед великим князем Михаилом Павловичем. В Петербурге ходили на эту тему самые невероятные анекдоты, некоторые даже в разных вариантах.