Красивая ложь - Лиза Ангер

Мама встала, прижала к себе сумочку и приблизилась ко мне.

— Мы уже познакомились, — сказал Джейк. — У нас была долгая беседа.

Я посмотрела на отца, и он кивнул. Мама неодобрительно фыркнула. Она наклонилась ко мне и поцеловала меня в лоб.

— Тебе нужно отдохнуть, моя дорогая. Утром все это покажется тебе уже не таким ужасным, — сказала она, направляясь к двери.

Вот так все просто, и я видела, что она сама в это верит. Она заставит себя в это поверить. Я по-хорошему позавидовала ей. Я-то знала, что завтра утром все будет точно так же, как и сегодня. Впереди виднелась долгая пыльная дорога, на которой нас подстерегают опасности.

Отец встал и тоже поцеловал меня.

— Я тебя люблю, моя дорогая. Мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Он был прав в одном: он действительно относился ко мне как к родному ребенку. Отец тихонько вышел, прихватив с собой пальто, висевшее на спинке стула. Он казался постаревшим, как будто груз, который он нес все эти годы, все-таки тяготил его.

— Увидимся завтра, — обернувшись у двери, сказал он. — Мы еще поговорим обо всем, Ридли. Все образуется.

— Да, конечно.

Но я без особого оптимизма смотрела в завтрашний день. Я заметила, что отец пристально взглянул на меня. Он не мог вынести, что он уже не в силах контролировать мою жизнь, управлять моими поступками. Затем он посмотрел на Джейка, который олицетворял для него начало всех этих перемен. На лице моего отца отразился гнев. Джейк неожиданно для всех занял важное место в моей жизни. Мои родители не могли смириться с тем, что они потеряли место на пьедестале. Но им пришлось бы с этим столкнуться, рано или поздно, не так ли? Когда дверь за отцом закрылась, я заплакала. (Да, снова. Кто бы мог подумать, что у меня неисчерпаемые запасы слез?)

Джейк придвинул стул ближе к моей кровати, взял мою руку и дал мне выплакаться. Он успокаивал меня молча, мягкими прикосновениями, не делая ни одного лишнего движения.

— Ты в порядке? — спросила я, когда сумела взять себя в руки.

— Да, хотя и чувствую себя последним идиотом из-за того, что не сумел подхватить тебя, когда ты падала.

— Я не об этом.

Он пожал плечами и прикоснулся к моей руке.

— Я не знаю, что тебе сказать. Должно пройти какое-то время.

Я попыталась улыбнуться, но мне было обидно и больно. Я рассказала ему о том, что только что сообщили мне родители.

— Мне жаль, Ридли, что тебя окружало столько лжи, которая привела к таким серьезным последствиям.

Как и Джейку, мне требовалось время. Я не знала, что ожидает нас в будущем. Но я знала точно, что моя прежняя жизнь в прямом смысле слова пошла прахом. Однако я по-прежнему оставалась собой. Хоть в этом было что-то утешительное. Приятно, когда ты умеешь удержать равновесие, несмотря на угрозу падения.

— А мне не жаль, — ответила я.

Джейк растерянно посмотрел на меня.

— На мосту, — ответила я, — ты спросил меня, сожалею ли я, что встретила тебя. Теперь я могу тебе ответить: нет, не жалею.

Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. Его поцелуй был таким нежным, таким сладким, что у меня снова закружилась голова, на этот раз от счастья. Джейк прошептал мне на ухо:

— Я тебя люблю, Ридли Кью Джонс… как бы тебя ни звали.

Мы рассмеялись, потому что в его признании таилась горькая правда. Получалось, что Александр Гарриман был прав. Мы живы и здоровы. Мы нашли друг друга. Этим могут похвастаться далеко не все.

Я не верю в ошибки. И никогда до этого не верила. Я считаю, что перед нами всегда открыты сотни дорог, и какую мы выберем для того, чтобы прийти к намеченной цели, — лишь вопрос времени. Я никогда ни о чем не сожалею. Если вы сожалеете о чем-то в своей жизни, я готова поспорить, что вы недостаточно внимательны. Сожаление кажется мне придуманным знанием о том, что могло бы случиться с вами, если бы вы согласились работать в Калифорнии, или вышли замуж за школьную любовь, или лишний раз оглянулись по сторонам перед тем, как переходить улицу. Но вы не знаете, не можете знать об этом наверняка. Можно потратить вечность на то, чтобы представить, что могло случиться, если бы в то утро я не заметила Джастина Вилера. И я прокручивала этот сценарий, но не слишком настойчиво. Иначе, рассуждая подобным образом, можно довести себя до сумасшествия.

В больнице, где я лежала, были только рады поскорее от меня избавиться. У меня была оформлена только страховка от несчастного случая (полная страховка слишком дорогая, а я практически никогда не болею). Нам пришлось немного подискутировать о том, можно ли считать удар головой об асфальт, ставший следствием того, что можно классифицировать как приступ панического страха, несчастным случаем. Страховой компании пришлось доказывать свое понимание значения этих слов: что это было, несчастный случай или результат несчастного случая, повлекший за собой создание ситуации, несущей угрозу жизни, потому что от этого зависело, как будут покрываться расходы за лечение. Так как неполные сутки, проведенные в больнице, уже стоили мне две тысячи долларов, я решила, что могу выздоравливать и в другом месте, с более приемлемой ценой.

Джейк внизу вызывал такси, а я была в палате и умывалась. Мне казалось странным видеть свое лицо в зеркале таким бледным. Моя голова была по-прежнему перевязана, и я никак не могла к этому привыкнуть. Вдруг в палату вошел детектив Сальво.

— Они тебя выписывают? — спросил он.

— Да, они от меня уже устали.

Он улыбнулся и присел на стул у двери. Он выглядел утомленным. Я заметила, что он не переодевался со вчерашнего дня.

— Обвинения против Харли Якобсена сняты, — сообщил он, когда я присела на кровать.

Сальво рассказал мне о подписи на документах Джейка, не совпадавшей с той, которую поставили, когда оформляли покупку оружия. Кроме того, на винтовке не обнаружили отпечатков его пальцев, и это дало полиции основание не рассматривать Джейка в качестве главного подозреваемого.

— Это хорошая новость.

— Для вас с господином Якобсеном, но не для меня, потому что у меня на руках осталось нераскрытое убийство и никаких зацепок.

Мы некоторое время помолчали. Я хотела было предложить детективу Сальво просмотреть список клиентов Александра Гарримана, но потом передумала. Я не могла себе позволить такую вольность.

— Но кое-что интересное все-таки выплыло на поверхность, — глядя на меня, произнес детектив. — Гильзы, обнаруженные после обстрела кафе, подходят и для оружия, которое фигурирует в другом преступлении — перестрелке на Артур-авеню в Бронксе, происшедшей на прошлой неделе. Угадайте, кто главный подозреваемый?

Я пожала плечами.

— Известный головорез по имени Анджело Нумбрицио, подручный Поли Амбруглиа по прозвищу Кулак. Вам знакомо это имя?