📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаСемья Мускат - Исаак Башевис Зингер

Семья Мускат - Исаак Башевис Зингер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 82 83 84 85 86 87 88 89 90 ... 175
Перейти на страницу:

— Ты что же, передумала?

— Считай, что так.

— Не бросай меня. Ты же знаешь, я всегда тебя любил. С тех самых пор, как начал работать на твоего отца. Все, что я делал, делалось только ради тебя. Каждую ночь мне снилось, что настал этот день… когда… не знаю, как выразить то, что я хочу сказать. Мне снилось, будто я зову хозяина «тестем».

Лея почувствовала, как у нее из глаз брызнули слезы. Она вынула из сумочки носовой платок и высморкалась.

— Тогда чего ж ты меня мучаешь?

— В твоих глазах я всегда буду слугой.

— Не говори так. Ты просто хочешь меня обидеть.

— Но ведь ты же сама только что назвала меня вором.

— Я? Тебя? Стала бы я, по-твоему, выходить замуж за вора?

— Если я и воровал, то только ради тебя.

Зазвонил телефон. Копл поднял трубку и тут же ее положил. Вынул часы, взглянул на них и опустил их обратно в жилетный кармашек. Посмотрел на Лею — в его взгляде читались и смущение и страсть одновременно. Прикусил губу, щеки у него побледнели, но тут же вновь налились краской. Непреодолимое желание во всем признаться охватило его. Он знал, что впоследствии об этом пожалеет, но справиться с собой был бессилен.

— Лея, мне надо тебе что-то сказать.

— Говори.

— Лея, у меня дома больше шестидесяти тысяч рублей. Наличными.

Лея подняла брови:

— Ну и что? Рада за тебя.

— Это деньги твоего отца.

Лея пожала плечами:

— К чему ты мне это рассказываешь? Душу облегчить хочешь?

— Я не могу оставаться в Варшаве. Я никогда не обрету здесь покоя.

— И что ж ты будешь делать?

— Поеду в Америку.

В этот момент Лее показалось, что в живот ей вонзился нож.

— Один?

— С тобой.

— Но как? Война же.

— Попробуем через Сибирь. Что скажешь?

— Что я могу сказать? Только одно: что я по уши в дерьме.

Больше Лея сдерживать себя была не в состоянии. Она попыталась проглотить вставший у нее в горле ком и разрыдалась. Копл поспешно подошел к окну и закрыл его, хотя оно было лишь слегка приоткрыто. Потом стал шагать из угла в угол. И тут вдруг он ощутил поразительную легкость. В уголках его рта заиграла слабая улыбка. Он почувствовал, будто с него свалился тяжкий груз, который все это время, не переставая, давил на него, отдавался в груди. Он подошел к Лее, упал перед ней и опустил голову ей на колени. В нем взыграло что-то молодое, давно забытое. Лея положила руку ему на голову и кончиками пальцев провела по его волосам. Он и сам не знал, рыдает он или смеется. Обеими руками она подняла ему голову, приблизила его лицо к своему. Щеки у него были мокрые, но глаза улыбались.

— Копл, что мы будем делать в Америке? — срывающимся голосом пробормотала она.

И Копл ответил:

— Начнем новую жизнь.

Глава восьмая

1

От орудийных залпов уже дрожали окна в варшавских домах. Немцы перешли в наступление. По улицам города шли полки отступавших русских — казаки, киргизы, башкиры, кавказцы, калмыки. Городские больницы забиты были ранеными. Крупные чиновники торопились отправить свои семьи подальше от Варшавы, в тыл. Ходили слухи, что сам генерал-губернатор готовится покинуть город и что мосты через Вислу заминированы. Говорили, что отступающие армии Варшаву сожгут. И все же, несмотря на все это, Праздник Кущей отмечался как всегда. Винные магазины были закрыты, но евреи заблаговременно запаслись спиртным у винокуров, не имеющих разрешения на продажу спиртных напитков. Недостатка ни в вине, ни в пиве не было. В молельном доме Бялодревны верующие евреи начали пить на восьмой день Суккоса. Ранним утром, в Симхас Тойра, хасиды были уже пьяны.

В молельном доме жара стояла нестерпимая. Дети бегали с бумажными флажками и насаженными на палки и закапанными воском яблоками. Женщины и девушки толпились, чтобы прикоснуться губами к шелковым чехлам со свитком Торы. Молодые люди предавались всевозможным шалостям: заливали воду в карманы ничего не подозревавшим верующим, завязывали в нити талисы, прятали молитвенники и ермолки. Кантор затянул дополнительную молитву, но никто из присутствующих ее не подхватил. Натана Муската выбрали старостой. Он стал жаловаться, что нездоров и ему не хватит сил посвятить себя делам общины. К тому же смертельно болен его брат Йоэл. Однако хасиды его отговорок не приняли, и, когда все формальности были соблюдены, мужчины помоложе схватили вновь избранного старосту, повалили его на стол и принялись в шутку колотить. Натан стонал и голосил, а молодежь, не обращая никакого внимания на его крики, весело распевала: «И раз… И два… И три».

Хорошенько отдубасив Натана, они его отпустили, и он, как ни в чем не бывало, слез со стола и пригласил всех к себе домой выпить по случаю праздника. Салтчу заранее предупредили, что мужа выберут старостой, и она запаслась всем необходимым: вином, вишневкой, медом, пирожными, лепешками и орехами. На кухне стояла на плите гигантская кастрюля с тушеной капустой, куда хозяйка добавляла изюм и шафран. В духовке жарились два гуся. Аромат съестного распространялся по всей квартире. Абрам захватил с собой огромную бутыль вина, которую хранил еще с довоенных времен. Он скинул пиджак и ботинки, залез на дубовый стол Натана и пропел то, что поется в Бялодревне:

Авраам восхвалял Праздник шалашей,

Исаак восхвалял Праздник шалашей,

Иаков восхвалял Праздник шалашей,

Моисей восхвалял Праздник шалашей,

Аарон восхвалял Праздник шалашей,

Давид восхвалял Праздник шалашей.

Салтча умоляла Абрама слезть со стола, но Абрам не обращал на нее никакого внимания. Она предупредила хасидов, что натерла полы воском и они очень скользкие. Однако и хасиды пропустили ее слова мимо ушей. Выпившие гости встали в круг, взялись за руки и, изо всех сил топая ногами в своих тяжелых башмаках, срывающимися голосами затянули напевы Бялодревны. Мальчишки вбежали на середину круга и принялись скакать вместе со взрослыми. Домохозяйки и их дочери из соседних квартир собрались посмотреть на веселье; они громко хлопали в ладоши и хохотали до упаду. Когда Салтча внесла в комнату первого гуся, хасиды бросились на него, разрывая руками куски дымящейся птицы. Не прошло и минуты, как от гуся осталась лишь груда костей. Пиня, охрипший от криков и пения, схватил Салтчу и стал ее целовать. Натан хохотал так громко, что у него трясся живот.

— Ну, Пиня, — визжал он, — ты что же, хочешь, чтобы я сказал тебе то, что царь сказал Аману: «…даже и насиловать царицу хочет в доме у меня!»[10]

— Во время Симхас Тойра каждый еврей — царь, — не моргнув глазом, ответил Пиня.

1 ... 82 83 84 85 86 87 88 89 90 ... 175
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?