Меч теней - Карин Рита Гастрейх

даже победа кажется безобразной».

— Где король? — спросила она.

Страж кивнул в сторону группы рыцарей и солдат. Акмаэль распластался на земле у их ног, окруженный трупами людей, пытавшихся защитить его.

Наконец, Эолин беспрепятственно бросилась к нему.

Ее сердце остановилось при виде его лица, пепельно-серого и погрязшего в смерти. Кожа вокруг его губ и глаз стала болезненно-синей. Копье, которое сбило его с ног, сместилось, то ли во время падения с лошади, то ли от его руки, она не знала. Лезвия пронзили его доспехи, и в ранах собралось обильное количество крови. Хотя поток, казалось, остановился, Эолин знала по своей промокшей тунике и темной и липкой луже под ним, что он уже потерял слишком много.

— Акмаэль, — она опустилась на колени рядом с собой, сняла его перчатки и взяла обе руки в свои руки. Его пальцы были жесткими и холодными, как лед. Она искала его пульс и после долгого мучительного мгновения нашла его слабее шепота падающего снега. — Пошлите за Верховным Магом Резлином, — она ослабила ремни на его доспехах, чтобы обнажить раны и начать их перевязывать. — И принесите носилки для короля.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Второй спуск

Акмаэля с почтением отнесли в его палатку, где его раздели Верховный маг Резлин и Эолин. Они удалили осколки металла и песка из его ран и промыли их вином и водой. Затем прикладывали припарки из тысячелистника, вербены, торментила и лисьего трутня.

Выражение лица Резлина было мрачным. Эолин заметила в его глазах затравленное выражение, будто он вновь переживал какое-то ужасное воспоминание.

— Что такое? — спросила она, когда они закончили перевязывать раны. — Что вы видите?

Резлин покачал головой и заговорил тихо, чтобы другие в палатке не услышали:

— Я вижу его отца.

Ее сердце сжалось. Резко вдохнув, Эолин повернулась к столу Резлина с травами и экстрактами. Она начала собирать ингредиенты для настоя железняка и чертополоха.

— Тогда было сложнее, — сказала она. Кедехен умер от раны копьем, щепки лишили его глаза и проникли в череп, гноились несколько дней, прежде чем избавить старого короля от его агонии. — То было почти невозможно для любого, мага или маги, очистить и исцелить. Ты мало что мог сделать, кроме как ждать, пока Боги сделают свой выбор.

Ее руки тряслись. Флаконы выскользнули из ее пальцев. По чреву Эолин пробежала сильная судорога, и она упала на пол.

Резлин мгновенно оказался рядом с ней.

— Мага Эолин!

На ее коже выступил холодный пот. Она изо всех сил пыталась говорить, но каждый вдох прерывался новой волной боли.

— Пожалуйста, — выдавила она сквозь испуганные вздохи, — пожалуйста, маг Резлин, попросите их уйти. Всех.

Маг отослал слуг, рыцарей, стражников и дворян, с тревогой наблюдавших за их работой. Затем он вернулся к Эолин и накинул ей на плечи свой плащ.

— Сегодня ты слишком многого потребовала от своей магии, — сказал он. — Ты должна отдохнуть, Мага Эолин. Позволь мне позаботиться о короле. Я приготовлю настой, чтобы успокоить твой дух.

— Маг Резлин, — Эолин схватила целителя за руку и умоляюще посмотрела на него. — Я беременна. Семя пустило корни всего несколько недель назад. Боюсь, эта искра жизни слишком нова, слишком хрупка, чтобы пережить проклятие, которое я наложила на принца Мехнеса.

Глаза Резлина расширились.

— Оно пытается забрать жизнь внутри тебя, — он положил руку ей на живот, прислушиваясь к своим прикосновениям, и сказал. — Отец ребенка — воин.

— Откуда вы знаете?

— Потому что он борется, — взгляд Резлина метнулся к королю. — Он издал боевой клич сквозь твою боль. Кроткий младенец тихо ускользнет, ​​и ты не узнаешь до утра, когда кровь его поражения запачкает твою постель.

Ее снова охватили судороги.

— Мы начнем с корня зимнего шалфея, чтобы очистить вас от проклятия, успокоить мышцы, можжевельника и розмарина, чтобы защитить ребенка, — Резлин помог Эолин подняться и подвел ее к ложу короля.

— В таком виде я бесполезна для Акмаэля, — запротестовала она. — Я лучше отдохну в другом месте, чем буду инвалидом рядом с ним.

— Это же его сын в опасности?

Эолин открыла рот, чтобы возразить, затем прикусила губу и отвела взгляд, не в силах произнести ложь.

— Дух сына может помочь отцу, точно так же, как дух отца может помочь сыну, — сказал Резлин. — Это мощная магия, и мы не можем отказать им в этом.

Она встретилась взглядом с магом, вызов пересилил дрожь в ее голосе.

— Вы не должны никому говорить.

Резлин ответил нежной улыбкой, подчеркнувшей черты его лица.

— Тебе не о чем беспокоиться, Мага Эолин. Если и есть что-то, что я показал за годы службы дому Вортингенов, так это моя способность к осмотрительности.

* * *

Той ночью Потерянные души затащили Эолин к себе. Тысячи щупалец их жажды проникли в ее дух, ища жизнь внутри. Эолин цеплялась за мир живых на тонкой нити зимнего шалфея, горький корень которого ложкой впихнул ей в рот Верховный маг Резлин, чье лицо казалось искаженным и расплывчатым в тусклом свете свечи всякий раз, когда она выныривала из своих кошмаров.

Она взяла волшебство, которое он ей дал, и сплела его вокруг своего будущего ребенка, переплетая эфемерную ткань с более свежими ароматами розмарина и можжевельника, все время отбиваясь от Потерянных Душ, пока защитный плащ не набрался сил, и разлагающиеся духи, ищущие ее ребенка, рассыпались от прикосновения, наконец, ускользая в вечную тьму.

На рассвете она проснулась измученной.

Каждый мускул в ее теле болел, но спазмы прошли. Она чувствовала ребенка живым в своей утробе. Слезы радости и облегчения защипали глаза.

Маг Резлин принес еще один настой и внимательно осмотрел ее. Синяки на ее ребрах стали пурпурными и черными.

— Должно быть, я ушибла их, когда упала с лошади, — сказала Эолин. До сих пор она даже не замечала боли.

Резлин покачал головой.

— Боги, должно быть, благоволят тебе, мага Эолин, раз позволили тебе ринуться в рукопашную и уйти только с этим.

Он достал льняную повязку, которой обмотал ее туловище.

— Позвольте мне позаботиться о короле, — сказала она.

— Ребенок еще в опасности. Слишком большое усилие все же может причинить ему вред.

— Никакая задача не исцеляет нас лучше, чем задача исцеления других.

Резлин ответил на эту старую поговорку теплой улыбкой.

— Очень хорошо. Но когда я приказываю тебе отдыхать, Мага Эолин, ты должна отдыхать.

В течение нескольких дней Акмаэль был между этим миром и другим, его кожа была прозрачной, а тело — холодным и