Эйзенхауэр - Лариса Дубова

Пока же, в середине пятидесятых годов, во внешней политике Эйзенхауэр продолжал обращать главное внимание на соперничество с СССР в ядерной области. Советники убеждали президента, что Советский Союз обладает превосходством в сфере создания водородного оружия. Они были правы в том отношении, что советским ученым удалось сделать водородную бомбу небольшого размера, которую можно было сбросить с самолета, тогда как термоядерное устройство США было таким массивным, что о боевом его применении не могло идти речи.

По распоряжению Эйзенхауэра исследовательские работы были направлены на создание водородного оружия «авиационных габаритов». Уже 1 марта 1954 года началась серия испытаний нового оружия на Маршалловых островах в рамках программы, получившей кодовое название «Кастл» («Замок», «Твердыня»). Предполагалось, что первый взрыв на атолле Бикини будет иметь мощность около шести мегатонн (в 30 раз больше, чем атомная бомба, сброшенная на Хиросиму), но на практике мощность взрыва составила 15 мегатонн. Участники испытаний рассказывали, что вначале они увидели огненный шар шириной почти пять километров, а затем вырос «гриб» высотой до сотни метров.

Эйзенхауэр рассчитывал, что испытания будут проведены в секрете, но сохранить тайну оказалось невозможно, так как уже через несколько часов на соседних островах начались радиоактивные дожди, от которых пострадали тысячи людей, радиоактивное облако накрыло японское рыболовецкое судно, правительство Японии выступило с протестом. Более того, было отмечено резкое повышение уровня радиации на американских военных кораблях в районе Маршалловых островов.

Мировая пресса даже высказывала предположение, что тайные американские испытания вышли из-под контроля, началась неуправляемая термоядерная реакция, которая может привести к гибели несчетного числа людей. В этих условиях президент решил снять покров секретности — созвал пресс-конференцию, на которой фактически извинился перед общественностью: «Очевидно, что на этот раз произошло нечто, с чем мы раньше не сталкивались из-за отсутствия опыта… Соединенные Штаты должны принять такие меры предосторожности, которые ранее не предпринимались».

Серия испытаний была продолжена. Представители администрации США пытались рассеять тревогу, выступая с оптимистическими заявлениями, что опасность радиации преувеличена, радиоактивность быстро исчезнет, а военно-политический выигрыш США в холодной войне сохранится надолго. Об испытаниях был снят фильм, и президент вначале считал, что его следует продемонстрировать как можно большему числу людей. Он говорил пресс-секретарю Хагерти: «Цель фильма — дать каждому человеку возможность попасть в эпицентр взрыва». Правда, вскоре он изменил мнение и запретил демонстрацию фильма на общедоступном экране, чтобы еще более не испугать население.

В этих условиях завершилось формирование той военной концепции Эйзенхауэра, которая зародилась еще во время предвыборной кампании и продолжала утверждаться в следующие годы. Журналисты окрестили ее «новым взглядом». В основе концепции лежали одновременное сокращение военных расходов, уменьшение обычных вооруженных сил и повышение ударной мощи США путем создания ядерного оружия, развитие стратегических военно-воздушных сил и ускоренные работы в области ракетного оружия дальнего действия, способного стать средством доставки к цели ядерных боеголовок.

В стратегии «нового взгляда» содержалось немало противоречий, которые были сразу же замечены вездесущими журналистами, буквально атаковавшими Эйзенхауэра на пресс-конференциях. Как совмещается «новый взгляд» с «доктриной возмездия»? Означает ли это, что в случае начала какой-либо локальной войны США нанесут ядерный удар по Москве или Пекину? Что произойдет при этом с американскими базами вблизи территории СССР и даже с самими Соединенными Штатами, если русские найдут возможность при помощи сверхдальних самолетов или ракет достичь пределов США? Как соотнести необходимость нанести молниеносный удар со статьей конституции, что только Конгресс имеет право объявить войну?

Подобные вопросы сыпались как из рога изобилия. Эйзенхауэру приходилось выкручиваться. На одной из пресс-конференций на подобную серию вопросов президент попытался ответить неординарно и в то же время ничего не сказать по существу. Он заявил: «Еще никогда война не велась так, как ее ожидали. Она всегда ведется по-иному». Если президент не будет действовать безотлагательно, продолжал он, «в наказание его следует не только сместить, но и повесить».

Это, разумеется, была лишь словесная игра, которая прикрывала действительные трудности и противоречия американской внешней политики 1950-х годов, стремление Эйзенхауэра противостоять СССР и советскому блоку, не доводя дела до военной катастрофы, и укреплять западный союз, противостоя желанию европейских партнеров возложить почти всю военную и финансовую ношу на США и вовлечь Америку в колониальные войны во имя собственных интересов.

Последнее, в частности, касалось Франции, всё более увязавшей в войне, которую вела с конца 1946 года во Вьетнаме, пытаясь восстановить свое господство. Справиться с партизанским движением на юге и в центре страны французская армия не могла. Часто сменявшиеся правительства Франции обращались за помощью к США. С 1950 года американская администрация стала оказывать французским властям в Индокитае финансовую помощь, шедшую на закупку американского же оружия. К 1954 году ее размер достиг трех миллиардов долларов. Однако Вьетминю (Лиге борьбы за независимость Вьетнама) всё больше помогали Китай и СССР.

Стремясь сохранить дружеские отношения с Францией и добиться одобрения ее парламентом создания западногерманской армии, Эйзенхауэр, в принципе согласный с предоставлением Вьетнаму независимости, в то же время был вынужден делать новые, по возможности сдержанные, шаги навстречу французским требованиям. Он согласился послать во Вьетнам американских военных инструкторов при условии, что они не будут находиться в зоне военных действий. Когда стало ясно, что терпящим поражение французам, скорее всего, придется идти во Вьетнаме на компромисс, Эйзенхауэр принял решение об отзыве советников до 15 июня 1954 года.

Президент, с его военным опытом, понимал бесперспективность вьетнамской войны для Франции. На заседании Совета национальной безопасности 8 января 1954 года он заявил, что не может себе представить, что США «размещают войска в каком-то районе Юго-восточной Азии, кроме, возможно, Малайи, которую надо оборонять, так как она является бастионом, прикрывающим нашу цепь островов». «Но делать это в другом месте — я категорически против. Война в Индокитае потребовала бы посылать туда одну дивизию за другой».

Бесперспективность поддержки французов стала ему полностью ясна, когда партизаны в марте 1954 года осадили французский укрепленный район возле селения Дьенбьенфу недалеко от границы с Лаосом, использовавшийся для нанесения ударов по их коммуникациям. 7 мая французский гарнизон капитулировал.

Новые просьбы французской стороны об увеличении американской помощи не дали результата. Эйзенхауэр ссылался на американскую традицию антиколониализма, хотя это была явная отговорка — со времени испано-американской войны 1898 года США владели несколькими колониями.