Тайные смыслы Второй мировой - Алексей Кофанов

Так что версия «Сталин морил город блокадой» никуда не годится.

В освобожденные от коммунистов окрестности Ленинграда европейцы принесли культуру. Как? Да как всегда: разрушили прекрасные дворцы в Петергофе, Пушкине, Гатчине, Павловске, украли Янтарную комнату. Что не смогли увезти, изуродовали на месте.

В оккупированной России они вели так себя везде, по приказу фельдмаршала В. Рейхенау от 10 сентября 1941 года: «Ни один памятник истории и искусства на востоке не имеет никакого значения» [451]. Цивилизаторы разрушили у нас 1740 городов и более 70 000 сел, а в них истребили или загадили 427 музеев — в том числе дом Льва Толстого в Ясной Поляне, Дом-музей П. И. Чайковского в Клину и т. д.

Они уничтожили в СССР 200 миллионов книг. В Харькове книгами мостили дорогу, чтобы не буксовала техника. [452] Взорвали Успенский собор Киево-Печерской лавры[212]и Киевский университет.

Грабили они нас так: только из 73-х особо ценных музеев уволокли 565 723 экспоната. Для вывоза краденого потребовалось 1 418 000 вагонов; еще 427 000 тонн сплавили водным транспортом. [453]

Финны шли в ногу. На оккупированной ими территории сгорела усадьба великого художника Ильи Репина «Пенаты», лишь фундамент остался. Советские реставраторы смогли восстановить сказочный дом лишь к 1962 году.

Может, немцы не грабили — а спасали шедевры от бомб и русских варваров? На Нюрнберге они пытались отмазаться именно так.

Что ж, смотрим факты.

Только в соляную шахту Альт-Аусзее к концу войны напихали 6755 старинных картин (Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рубенса, Рембрандта, Вермеера…), а также рисунки, гобелены, скульптуру и т. д. Фюрер приказал взорвать шахту — но кто-то на месте осмелился не выполнить распоряжение. [454]

Полузатопленную шахту Покау-Ленгефельд немцы забили шедеврами из Дрезденской галереи (Боттичелли, Дюрер, Кранах, Гольбейн, Тициан, Корреджо и т. д.). Мало того что картины размокли, и советские реставраторы потом их спасали годами! Главное — шахта тоже была подготовлена к взрыву, и лишь в паническом бегстве весной 1945-го нацисты не успели ее уничтожить. [455]

Вы скажете:

— Немцы в штольне спасли шедевры от бомбежек картинной галереи!

Что ж, и это верно. В феврале 1945-го англосаксонская авиация «огненным смерчем» выжгла Дрезден, и плевать ей было на памятники культуры. На то они и англосаксы…

Однако повторю: спасенное от бомб нацисты сами приговорили к уничтожению.

И пресечь взрывы удалось не везде.

«В районе Берлинского зоопарка эсэсовцами накануне капитуляции взорван бункер,[213]в котором находилась античная коллекция („Antikenabteilung“) Берлинского музея. В другом бункере, в районе Фридрихсхайна, зондеркоманда сожгла 411 картин — по имеющимся сведениям, там находились произведения Рубенса, Ван-Дейка, Мурильо, Шардена, Бёклина, Сезанна и другие картины из Берлинской галереи. В районе Гумбольтсхайна огнем пожара, вызванного диверсионным взрывом в подземном бункере, уничтожены бесценные наброски Микеланджело к надгробию Пия II, сгорело пять из семи папок с всемирно известными рисунками Сандро Боттичелли к „Божественной комедии“. Взорваны скульптуры Донателло и других скульпторов Возрождения…» [456]

Гитлер писал в «Майн кампф»: «Если мы разделим человечество на три группы: 1) основателей культуры, 2) носителей культуры и 3) разрушителей культуры, то представителями первых двух групп будут, пожалуй, только одни арийцы».

Только ли арийцы творили культуру? Это вопрос дискуссионный… Однако смотрим итог деятельности гитлеровцев (тех, кто объявил себя «истинными арийцами»): что они создали в культуре? НИЧЕГО. Несколько маршей и картин — блеклое подражание русскому соцреализму… Что они разрушили? Всё, до чего смогли дотянуться.

Так что, по определению самого фюрера, нацисты были кем угодно, только не арийцами! И действительно, вожди рейха к немецкой нации принадлежали лишь отчасти; они прикидывались потомками ариев, мимикрировали под них. [457]

Всё сходится…

Так же варварски крушат всё на своем пути войска американские. В оккупированных Ираке и Афганистане они истребили и украли множество ценнейших памятников древности. [458]

Удивляться тут нечему. Один почерк — потому что одна рука.

После московского контрнаступления линия фронта стабилизировалась. Трудно зимой воевать… Обе стороны укрепляли оборонительные позиции, раны залечивали, заводы усиленно выпускали новую технику.

Наши пытались наступать на разных участках, но малоуспешно. На юге рядом с Харьковом удалось прорвать вражеский фронт и углубиться на 90 километров, получился так называемый Барвенковский выступ. На севере 2-я ударная армия пыталась деблокировать Ленинград броском в направлении Любани. Наступление захлебнулось, получился тоже выступ, но меньше Барвенковского.

Наилучших результатов удалось достичь в Торопецко-Холмской операции севернее Москвы (9 января — 6 февраля): наш прорыв распустился исполинским трехлепестковым цветком меж Смоленском, Старой Руссой и Великими Луками.

16 октября 1941-го после двухмесячной обороны мы сдали Одессу. К ноябрю немцы захватили весь Крым, держался лишь стратегически важный Севастополь (база Черноморского флота) и Керченский полуостров.

На следующей карте правая линия — это фронт на 7 января 1942-го, а добавления слева — фронт к концу апреля (см. с. 388).

В общем, настало относительное затишье.

Опять слово моему деду, Степану Пушкареву — тогда лейтенанту и командиру пулеметно-артиллерийской роты:

«С 10 по 20 января 1942-го мы жили в Москве, в школе возле стадиона „Динамо“. Лишь там нас окончательно обмундировали и вооружили; до того оружие было учебное, а половина людей ходила в домашней одежде.

Поехали на Малоярославец, но рельсы оказались разбомбленными, и дальше мы отправились пешком — благо без боеприпасов. Шли по только что освобожденному Варшавскому шоссе, видели разрушения и пожарища… Достигнув места, начали копать землянки в мерзлой земле, имея целью наладить оборону: ожидали нового весеннего наступления немцев на Москву. Вооружены мы были не полностью, и то старенькими пулеметами „кольт“. Однако немцы, как известно, старались наступать вдоль дорог, и на моем рубеже прошли тяжелые бои. Когда стаял снег, мы нашли уйму патронов и исправные пулеметы „максим“, заменили на них свои „кольты“.