Тайные смыслы Второй мировой - Алексей Кофанов

До лета 1942 года мы так и стояли в тылу, укрепляя оборонительные позиции и обучая людей. Затем немцы влезли в Сталинград, и стало ясно: на Москву больше не пойдут. Тогда нас двинули на запад, на передовую».

Сталин резонно опасался нового наступления на столицу, потому с московского направления войска не снимал, и оборона там готовилась серьезная. Немцев-то удалось отбросить лишь на 150 километров!

И все же в начале 1942-го казалось: наша взяла, весной врага к границе погоним. Тогда в Кремле случился генеральский ужин в присутствии вождя.

«Сталин был верен своей привычке: мало сидел, почти все время двигался вдоль стола, не расставаясь со своей трубкой. Он завязывал живые беседы то с одним, то с другим из присутствующих, подробно отвечал на вопросы, не только был в курсе общей беседы, но и умело руководил ею…

Когда наступила пауза, Сталин достал из кармана кителя листок бумаги. Подняв руку с трубкой, чтобы привлечь к себе внимание, он сказал, пряча в усах улыбку, что огласит сейчас один весьма актуальный документ.

Это было письмо запорожцев турецкому султану. Каждая фраза злого, остроумного, пересыпанного солеными шутками послания вызывала громкий хохот присутствующих. Сталин тоже весело смеялся после прочтения тех мест, где сарказм запорожцев был особенно убийственным. Закончив чтение, он сказал, что Гитлер и его приспешники заслуживают еще большего презрения, ненависти и осмеяния, чем кровожадный турецкий султан и его сатрапы.

— Немецкие фашисты будут так же позорно биты, как турецкие мамлюки во времена Суворова, — закончил Сталин свой не совсем обычный экскурс в историю» [459].

И тут на сцену выходит один популярный персонаж.

2-я ударная армия Волховского фронта в январе 1942-го пыталась пробиться к Ленинграду, но выдохлась и застряла на полпути. Ее командующий Н. Клыков потерял управление, вдобавок вроде бы заболел — и в конце апреля его заменили генералом Андреем Власовым.

Шило на мыло. С новым лидером армия окончательно влипла в окружение (впрочем, его вины в том мало. Ситуация была слишком жесткой). Бойцы прорывались к своим, но уже без Власова, который вторую половину июня невразумительно бродил по лесам. Наконец, 11 июля его арестовали полицаи, причем он пытался выдать себя за учителя.[214]

В немецком плену он немножко поколебался… А затем стал пламенным антикоммунистом, спасителем Родины от сталинской банды и командиром Русской освободительной армии. Настоящий герой!..

Ой ли?

Вот фрагмент его собственноручной автобиографии 1940 года: «В ВКП(б) вступил в 1930 г. Проводил агитмассовую работу, неоднократно избирался членом партийного бюро школы и полка. Был редактором школьной газеты. В общественной работе всегда принимал активное участие. Был избран членом военного трибунала округа, членом президиума районных организаций Осоавиахима и др. Всегда стоял твердо на генеральной линии партии» [460].

Образцовый коммунист!

Власов трижды удостоился личной встречи со Сталиным и «каждый раз уходил окрыленным», [461] по его собственным словам.

Ну? И где он был искренен: когда служил «антинародному режиму» и кичился встречами с вождем — или когда служил нацистам?

А НИГДЕ.

Власов — банальный приспособленец. Кому выгоднее в данный момент, тому и служил.

Позже он врал, будто давно разглядел «антинародность режима». Однако в 1941-м старательно командовал под Киевом и Москвой, зарабатывал новые награды и звания. Почему? Потому что Сталин казался сильнее Гитлера.

А вот летом 1942-го положение резко ухудшилось, о чем речь еще пойдет. Победа немцев показалась неизбежной — и Власов перетек к ним. (Кстати, почти никто из плененных тогда же Родину не предал. А уцелевшие остатки 2-й ударной продолжали защищать страну.)

Затем Власов заявил, что он вовсе не предатель, а помогает добрым цивилизованным немцам спасать нас от жидобольшевистского ига. 3 марта 1943-го он опубликовал открытое письмо, вот кусок оттуда: «Я зову народ к светлому будущему, к борьбе за завершение Национальной Революции, к борьбе за создание Новой России Родины и нашего великого народа. Дело русских, их долг — борьба против Сталина, за мир, за Новую Россию» [462].

Ничего не напоминает? Нет? А вы замените «Сталина» «Путиным». Получится в точности лозунг нынешних «русских патриотов»… А теперь думайте, на кого они работают.

— Но, может, немцы действительно хотели освободить русский народ от власти большевиков? — спросите вы задумчиво.

— Некоторые до сих пор так думают. Но чего гадать? Давайте послушаем самих немцев!

3 марта 1941 года на совещании у фюрера родился следующий документ:

«Социалистические идеи в нынешней России уже невозможно искоренить. Эти идеи могут послужить основой при создании новых государств. Мы ни в коем случае не должны допустить замены большевистского государства националистической Россией, которая в конечном счёте (о чём свидетельствует история) будет вновь противостоять Германии.

Наша задача — как можно быстрее и с наименьшей затратой военных усилий создать эти зависимые от нас социалистические государства» [463].

Тогда же Ф. Гальдер записал в дневнике: «Новые государства должны быть социалистическими, но без собственной интеллигенции. Не следует допускать, чтобы образовалась новая интеллигенция. Здесь достаточно будет лишь примитивной социалистической интеллигенции».

Может, это лишь планы, теория — а на практике они действовали иначе? Как бы не так!

Вот распоряжение оккупационных властей в Белоруссии: «Уборку и обмолот хлебов производить существовавшим до сего времени порядком, т. е. коллективно. Руководство уборкой возлагается на председателей колхозов. К уборке хлеба привлекать всех единоличников, насчитывая им трудодни» [464].

Они даже колхозы не собирались распускать!

Вопросы есть?

Нет, ребята, «освободить Россию от Сталина» — это то же, что «освободить организм от мозга».

Чуть отступим.

Сам русский язык намекает на некоторые важные вещи. Мы говорим «Родина-мать», «Русь-матушка», но нет выражения «Русь-отчизна». А отдельно «Отчизна» есть…

Что мы видим?

1. Теплое, родственное отношение. Мы дети, а родители наши — страна-мать и некий отец. Такое восприятие сложилось очень давно, это архетип.

2. Но кто же отец? «Отечество» — это о ком?

Могут сказать:

— Это земля отцов, предков.

Ой, вряд ли… Слишком размыто. Предки у каждого свои — значит, у соседа отчизна уже другая. Не пойдет он за мою отчизну воевать, плевал он на нее… Нет объединяющего начала.