Отряд "Холуай". Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота - Андрей Загорцев

Да, работы до утра полно. Тем более то место, где мне определил Поповских, из-за маскировки проигрывало в тактическом плане. Мне придется сидеть ближе всех к колонне в огромном раскидистом кусте, росшем в самом начале склона в метрах двадцати от дороги. При начале обстрела, если противник быстро сориентируется, меня легко обойти сзади. Тем более получается так, что этот промежуток сзади меня нашими огневыми подгруппами не простреливается. Однако чего это я раскис? Ведь эту самую еле видимую тропку, ведущую в обход куста, тоже можно заминировать. Точно, заложу один электровзрывпакет и один дымовой патрон. Взрывпакет поставлю на замыкатель — придется все-таки использовать батарейку от фонарика. Жалко, конечно, но неохота попасть под раздачу да еще с тыла. Тем более, если дым сработает, можно быстренько выскочить из куста, поменять позицию и обстрелять противника, совершающего маневр обхода. Пока я считал со своим блокнотом и мучительно раздумывал, прикидывая схемы минирования и считая имитацию, состав моей тройки, с которой я ходил на доразведку, был дополнен новым командиром — Саней Федосовым. Поповских проинструктировал старшину и отправил подгруппу на ликвидацию юго-западного выхода из оврага. Тройка с задачей справилась в течение часа. Федосов с разведчиками тихонько пробрался к проезду и, осмотрев его, пришёл к простейшему решению. Над узким поворотом нависал огромный земляной выступ. Разведчики просто его подрыли, и он начал тихо осыпаться и сползать вниз. Его потихоньку подрывали, и через час дорога была перегорожена земляным оползнем, выглядевшим вполне естественно. Все мероприятие прошло тихо, мирно, без каких-либо приключений, и к тому моменту, когда я начал закладку зарядов на головную и тыловую машины, подгруппа вернулась. К рассвету мы были без сил. Но позиции для огневых подгрупп наблюдателей были оборудованы и замаскированы. В целом позиции для засады выглядели таким образом. На вершине склона возле самого начала подъема из оврага сидел замаскированный командир группы со связистом и выполнял функции наблюдателя. Со своей позиции он прекрасно просматривал весь засадный участок и мог одновременно наблюдать за ракетчиками. С правой стороны вдоль всего профиля подъёма располагались замаскированные огневые подгруппы. Где-то посередине подъема в разросшемся кусте сидел минер-подрывник, то есть я. На самом верху, в конце подъема с левой стороны с направлением стрельбы вниз в сторону кустов, занимал позицию пулеметчик ПКМ Киев и Саня Федосов. Получалось так, что пулеметчик простреливал все пространство слева от колонны. То есть группа проводила Г-образную засаду с применением минно-взрывных средств. Весь остаток ночи мы провозились, копая, маскируя, таская саперные провода. Пункт сбора определили в роще на верхушке сопки. Рюкзаки и ненужное имущество для проведения засады оставили там. На охране остался невостребованный гранатометчик Габой и второй связист Уткин, который находился на постоянном дежурном приеме с Центром. Габой и Никита жутко переживали о том, что не участвуют в общем «концерте», но к Поповских даже не думали подходить — настолько он был собран и деловит. Когда начало рассветать, даже успели провести одну тренировку по порядку отхода. Меня колотил «предстартовый мандраж», я еще раз проверил все провода, проверил ПММку (подрывную машинку), на веточках куста развесил провода в порядке подрыва зарядов, проверил в холостом режиме свою растяжку. Еще раз, уже по-светлому, перепроверили и устранили все признаки своего пребывания. Всё!

— Группа, по местам! Включили приемники! Все в режиме ожидания! — глухо скомандовал Поповских, и мы все разбежались.

Я добежал до своего укрытия, осторожно раздвигая ветки, забрался внутрь куста, стараясь ничего не стронуть с места, аккуратно улегся. Расстегнул сумку минера, достал машинку, подсоединил провода. Раздвинул сошки пулемета и, повернув козырек бейсболки назад, начал моститься, выбирая наиболее удобное положение. Так я пролежал пару минут. Лежать надоело, и я, закинув руку назад, достал из чехла фляжку и открутил колпачок. Принюхался. В нос ударил пряный аромат хорошо выдержанной медовухи — подарок Зеленого, притащившего от своего «информатора» целую трехлитровую банку и ухитрившегося зашкерить её от командира. Сделал пару глотков. Сладкий, немного терпкий и шипучий напиток с легким послевкусием меда. «Градуса» вообще не чувствуется. Ох, хорошо! В голове прояснилось, спать совсем перехотелось, в желудке стало тепло. Эх, если бы курил, то наверняка бы сейчас с удовольствием посмолил «Примы». Хотя и так хорошо. В наушнике раздался голос каплейта:

— Довожу до всех! Противник готовится к выезду! Сворачивает лагерь, движение начнет примерно через час! У кого станции — подтвердить тоном!

Запикали тоны подтверждения. Мне, как одному из «первых скрипок» в этом концерте, тоже можно было бы станцию дать. Хотя… ну ее от греха подальше! Все-таки вес дополнительный, а еще командир начнет какие-нибудь указания давать и требовать доклада… Поэтому и с приемником посижу.

Ракетчики собирались гораздо дольше, чем час. Медовуху я уже пить опасался. Хватит и нескольких глотков. Разморит меня, не дай бог, просплю всё на свете — позору потом не оберешься.

— Внимание, выдвигается пеший дозор! — оповестил Поповских. Накатывающий сон как рукой сняло. Ну, начинается. Где этот дозор? Почему так медленно двигается?..

Пришлось перекатиться осторожно по веткам, чтобы не захрустеть, и высматривать начало подъёма. Вскоре показался дозор мотострелков. Вот они, чудо-богатыри пехотинцы. Ну хоть бинокль у меня не забрали, можно в подробностях рассмотреть, что за противник у нас. Солнца нет, оптика бликовать не должна. Пеший дозор состоял из пятерых бойцов. По всей видимости, по лицам, парни нашего призыва и возраста. Хэбэшки новые, наверняка полученные перед учениями, темно-зелёные «стекляшки», на плечах зеленых ватников красные погоны, на головах — каски, за спинами — вещмешки. Все в пехотной снаряге. Идут просто, по-походному — автоматы за спиной. Выдвигаются, не торопясь, в колонну по одному. У одного за спиной коробка радиостанции с антенной штырём. Непонятно, кто у них старший. Идут, о чем то разговаривают. Остановились почему-то. Связист присел, снял с помощью других станцию. Ждут. Присели на корточки, закурили. Из-за поворота перед подъёмом появился еще один. Этот оказался на вид гораздо интереснее остальных. Форма на нем другая, выгоревшая добела «афганка». Несмотря на зверский утренний холод, без бушлата. Красных погон на плечах нет. Что удивительно, появившийся не в сапогах, а в высоких шнурованных ботинках. Вместо снаряжения — на нем «лифчик»-нагрудник, а на голове вместо каски — широкополая панама, наподобие шляпы нашего Поповских. Самое интересное, что даже в бинокль можно разглядеть на лице следы очень хорошего загара. Появившийся, скорее всего сержант, подошел к ожидающим его бойцам и начал раздавать удары в «фанеру». По одному удару каждому хватило. С одного из пехотинцев слетела каска, и он, высоко задрав ноги, плюхнулся на спину. Сидевший на корточках и куривший радист получил прикладом автомата в каску, откинул в сторону недокуренный бычок и резко вскочил. Даже на таком расстоянии долетали обрывки фраз:

— Черпаки, м…я… колонна… урюки!..

Сержант снова построил четверку и, что-то вынув из карманов нагрудника, начал раздавать бойцам. Ага, понятно: раздал насадки и холостые боеприпасы. Так, понятно: теперь дал по ракете каждому и о чём-то инструктирует. Все снова начали выдвижение. Теперь идут совсем по-другому. Рассредоточились с двух сторон дороги, расстояние между бойцами по пятнадцать-двадцать метров. Автоматы теперь по-боевому — стволы смотрят в стороны склонов. Пехотинцы постоянно оглядываются назад, чтобы держать друг друга в зрительной связи. Старший с радистом идут в конце. Теперь бойцы смотрят по сторонам и под ноги. Постепенно забираются вверх. Старший иногда останавливает пехотинцев взмахом руки и сам внимательно смотрит почему-то в сторону наших позиций. Какой-то не простой этот мотострелок. На матерого такого охотничьего пса похож.