Канал имени Москвы. Университет - Роман Канушкин

– Э-м-м, простите, друг мой, – Хайтек слегка сконфуженно захлопал глазами. – Не совсем успеваю за вашей мыслью.

– Тот, кого мы называли хромым Алёшкой… и уж теперь давайте так, чего уж там… Он приказал Горху, сильнейшему, о ком я знаю, загипнотизировать себя самого именно для предстоящего сеанса. Он и все мои решения просчитал. Знал, что так будет, его это устраивало. Он готовился, знал, как сможет вывести меня из игры. И там, в сторожке, во время сеанса гипноза они напали на меня.

– То есть вы хотите сказать, что Лазарь… – начал Хайтек.

– Лишь картинка в его голове. И Лазарь, и стрельба по гидам, и появление Нил-Сонова… Всё это внушил Алёшке Горх. Лишь с одной целью: показать нам. Он… был… очень опасный и очень рисковый игрок. Вы видели, меня сила внушения Горха чуть не свела с ума. Хотя я сразу ощутил в сторожке чужое присутствие. И если б не Агнец…

– То есть вы хотите сказать, что всё, зарисованное белыми мутантами… всё, что творил в сторожке Лазарь…

– Да, так и было. Думаю, во всех подробностях. С одной лишь разницей – это был не Лазарь. Это всё сделал другой человек. – Агнец посмотрела на него своими пронзительными синими глазами, и Хайтек понемногу начал успокаиваться. Ведьма ухмыльнулась. – Тот, кого вы все принимали чуть ли не за убогого юродивого и называли кривым Алёшкой. А он всё про вас знал: как вы думаете, что предпримите, и всех вас обыграл. Это не в укор, он, правда, очень сильный.

– Тогда если… – Хайтек казался немного сбитым с толку. – Если это… Алёшка, тогда Нил… действительно… зачем Лазарю было подаваться в бега?

Он посмотрел на Нил-Сонова, словно искал у того помощи, и Нил выглядел слегка озадаченным:

– Хайтек, я вынужден попросить у вас прощения, – деликатно начал он, – за то, что подозревал вашего лучшего ученика.

– Оставьте, – отмахнулся Хайтек, и его голос дрогнул. – И зачем он заявлялся по ночам в Университет? Лазарь?!

– А это был не Лазарь, – ровно сказал Петропавел, только взгляд его болезненно потемнел. – С самого начала это был не Лазарь.

– Что значит…

– Это был Горх. Мимикрия – ещё одно его оружие. И он также владеет им в совершенстве.

– Поэтому гиды и не смогли его поймать, – пояснил Нил-Сонов. – И в коридорах Университета, и в лазарете, и в отделе реликвий и артефактов – это был Горх. Как раз и приходил туда к Алёшке.

– И вас, мой милый Хайтек, загипнотизировал Горх, – добавил Петропавел. – Чтобы вы отравили меня и Мелани.

При этих словах Хайтек мучительно поморщился, собираясь взяться за виски, но не стал этого делать.

– Рикошет, друг мой, – мягко заметил Петропавел. – Ева запретила Горху убивать, но Алёшка приказал. Это вызвало у чудовища что-то типа диссонанса. И рикошетом это зацепило вас.

– Её запрет и мне помог, – Нил-Сонов скупо улыбнулся. – Горх не тронул меня, когда я нашёл дрезину и лодку. Только забрал эликсир и ушёл.

– Ну что тогда там с тобой случилось? – вспомнил Кондрат. – Когда мы подобрали тебя у Неглинки?

– А, это… Следы гипнотического воздействия. Горх запечатал свой путь, – Нил-Сонов подумал о Стране Теней и Хохочущем Императоре и подумал, что ничего этого не было. – Они нашли моё больное место.

– Я ведь не стану у тебя спрашивать какое? – усмехнулся Кондрат.

– Думаю, нет. Но ведь у всех нас есть уязвимые точки.

– Подождите! – настойчиво потребовал Хайтек. Обвёл взглядом присутствующих и понял, что помощи ждать неоткуда. – Но что же Лазарь?!

Повисла тишина. Петропавел действительно был ещё слаб и предпочёл изучать собственные руки. Лишь ведьма Агнец не изменилась в лице.

– Мне очень жаль, – наконец сказал Нил-Сонов. – и ещё раз прошу извинить меня за подозрения.

– Что?

– Он… он убил Лазаря сразу, вместе со всеми той ночью в сторожке. А тело спрятал в потопленной лодке. Вчера её подняли со дна… Мне, правда, очень жаль.

Лицо Хайтека несколько посерело, щека дёрнулась, потом застыла. Все молчали. Хайтек, чуть скривив губы, усмехнулся:

– Значит, он подставил его уже мёртвого? – что-то дикое прозвучало в его усмешке.

Нил-Сонов не нашёлся с ответом.

– Он просчитал всех, – странно добавил Хайтек.

– Кроме Евы и Лидии, – быстро сказал Петропавел.

Ведьма Агнец обвела взглядом этих то ли разгневанных, то ли расстроенных мужчин. Ухмыльнулась:

– Когда-то я предупреждала вашего Учителя… Вы ещё легко отделались.

Хайтек посмотрел в её синие глаза: ему было плохо, но он обязан справиться. Посмотрел на лицо ведьмы и неожиданно мягко, приветливо улыбнулся.

– Я понимаю, – сказал он. – А… откуда вам известно, как всё произошло? Ну, там, на Воробьёвых горах, на станции? Я ведь понимаю, Агнец, что вы тоже не успели…

– Верно. Кое-что задержало меня, в том числе проклятый корабль… Но со мной встретился Горх.

– Что?! – вскричал Хайтек.

Даже Петропавел посмотрел на ведьму с любопытством.

– Он выполнил последнюю для него просьбу Евы. – Ведьма опять оглядела всех с лёгкой иронией. – Горх теперь свободен. Я тоже сперва решила, что он вырос из-под земли, чтобы свети старые счёты. А нет. Протянул свой череп и стал тарахтеть. Ну, я всё поняла. И ещё кое-что про тайные страницы дневника президента Лидии. Но всего я вам не скажу, пусть так и остаётся.

– Конечно, – улыбнулся Петропавел и слегка покачнулся.

Она взяла его за руку.

– Сейчас пройдёт, – сказала мягко, успокаивающе и требовательно одновременно.

Петропавел подумал, что только она одна так и умеет.

– Расскажи им про череп его отца, – попросил гид.

– Ну, больше того, что вам известно, я вряд ли смогу рассказать, но… Ева корила себя, что не сразу поняла про обмен.

– Вот как?

– Там были тайные страницы, в её дневнике, – пояснила Агнец. – Лидия писала ему, чтоб был осторожен, что подлинным хозяином черепа остаётся она, Лидия, и что только вещь, переданная ею лично, изменит ситуацию. Этой вещью оказался ключ Учителя. Но Ева поняла всё в последний момент. Наверное, случись всё раньше…

– Вот именно, – кивнул ей Хайтек. – Если Ева стала хозяином черепа Горха, почему для неё оставалось скрытым имя убийцы?

Агнец с сожалением покачала головой.

– Мужчины, – в сердцах обронила она. – Лидия запретила Горху его выдавать. Ни при каких условиях. Она любила его, теперь уже можно сказать, и запретила. Неужели непонятно? И Горх не выдал – диссонанс коснулся не только вас, Хайтек.

Глава учёных, обдумывая услышанное, смотрел на Агнец с каким-то новым для него интересом. Затем кивнул. Спросил: