Воробышек - Олли Ро

- Шандор, продай дозу, умоляю! Хочешь, девку себе взамен бери! – и тут же болезненный тычок в спину вынудил сделать несколько шагов вперед. – Мне она не нужна! Дай дозу, барон! Без твоего дозволения мне больше не продают!

- Слишком большой долг на тебе, Татьяна, - басил огромный бородатый мужик в черной рубашке, на выступающем животе которого едва сходились пуговицы. Из-под курчавых волос на лице, плавно перерастающих в густую растительность на груди, виднеющуюся в расстегнутом вороте, благородно поблескивала толстая витиеватая золотая цепь.

- Забери девку в уплату. Будет служить тебе. Дай мне дозу, Шандор! – не унималась мать, готовая броситься в ноги грозному черноглазому цыгану.

- Рада! – Крикнул барон, и на его зов из-за красной шторы, занавешивающей проход в одну из комнат, мигом выскочила скуластая черноглазая пигалица сверкающая черными глазищами и массивными золотыми серьгами в аккуратных ушках.

На вид ей было лет двенадцать. Черные, как смоль, волосы крупными локонами устилали тонкие плечи и спину до самой поясницы. Из-под подола длинной алой юбки выглядывали босые ступни с красивыми пальцами. На узких запястьях звенели кольца золотых браслетов. А на смуглом лице с безупречной гладкой кожей сияла белозубая улыбка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Забери девочку. Мой тебе подарок.

Сияющая радостью улыбка, обращенная к отцу, при взгляде на меня быстро сошла на нет. Медленно поворачивая голову на плечо, Рада неотрывно смотрела в мои глаза, словно стараясь что-то в них разглядеть.

- Мишто явъян*, Ева, - пропела она, словно райская птичка звонким нежным голоском.

- Меня зовут Геля, – насупилась я.

- Это ненадолго, - улыбнулась цыганка и протянула мне увешанную золотом ручку.

Несмело протянула навстречу свою. Рада мягко взяла мою кисть и тут же перевернула ее ладошкой вверх, расправляя тонкие пальчики.

Пока молодая цыганка разглядывала узоры заломов на моей холодной лягушачьей лапке, мать продолжала канючить у барона дозу. Почему-то я была на удивление спокойна. Даже когда бородатый мужчина достал редкий по тем временам мобильный телефон и, безразлично глядя на падшую на самое глубокое дно женщину, отдал пару приказов на непонятном мне языке, в который вплетались уже знакомые матерные словечки.

- Не бойся, чаюри*! Здесь тебя никто не обидит. Пойдем, я тебя накормлю.

И потянула меня за мягкую шторку, прятавшую за собой богатое убранство просторной комнаты. Золоченые стулья, оббитые бархатом, цветастые ковры на полу и стенах, круглый стол с разложенными на нем огромными потрепанными картами, скрывающими свое значение под витиеватой черной рубашкой. Они заполняли всю поверхность стола, покрытого белоснежной скатертью с пушистыми кисточками по краю.

Совершенно машинально рука потянулась к загадочным манящим предметам и, даже не подумав, что делаю что-то не то, я смело перевернула одну из карт. На картинке был изображен лежащий на земле человек, из тела которого торчало неимоверное количество мечей. Позади стелилась ровная водная гладь, упирающаяся в синие горы, над ними золотился рассвет, плавно переходящий в непроглядно-черное небо. Завершала рисунок небольшая аккуратная буква «Х».

- Десятка мечей… - задумчиво произнесла Рада, - Неизбежный конец… Ты пройдешь через боль и опустошение, чаюри. Удача отвернется от тебя, а неудачи усугубятся в десять раз. Горе, слезы, страдания, печаль и отчаяние… Запомни, чаюри, не стоит цепляться за то, что совершенно не важно. Не нужно быть сентиментальной и все время оглядываться назад. Сжигать за собой мосты – бывает и полезно, и приятно.

Я ничего не понимала, но внимала каждому слову выглядевшей не по годам взрослой Рады. Хотелось перевернуть еще одну карту, но девушка меня остановила.

- Хватит, чаюри. Близким мы не гадаем.

Рада замолкла, а я вздрогнула от застигнувшего врасплох кашля. Оказывается, кроме нас в комнате находился еще один человек.

Обернувшись, я увидела молодого мужчину, взлохмаченного и немного потерянного, который поспешно покидал комнату.

- Это вартако*, чаюри. Не бойся, – сказала Рада, провожая спину вышедшего вон странного человека. – Запомни, его зовут Герасим. Он хороший.»

(Примечание автора: Мишто явъян – добро пожаловать, чаюри – девочка, вартако – друг)

***

«- Отошел от нее! Немедленно! – противный мужской голос с нотками истеричности отзывался головной болью.

Герасим никак не отреагировал на приказ и продолжал плакать, сжимая мое хрупкое ослабшее тело в стальных объятиях.

До тех пор, пока человек в милицейской форме не приложился рукоятью табельного оружия о затылок моего спасителя. Мне хотелось кричать о том, как они не правы! О том, что Герасим спас меня, выкопав из могилы. Но действие лекарства никак не прекращалось, и я продолжала безмолвно и неподвижно таращиться в звездное небо.

- Слушай, кажется, она живая. Ран на ней нет, кровь чужая, но сердце точно бьется.

- Блядь, Серый, звони майору. Пусть приезжает, пришлет своего кума, он нам зафиксирует смерть девки, а мы этого дебила белобрысого посадим, как маньяка. Ты прикинь, нам звезды, почести, премии. Народу – успокоение! Глянь на нее – она ж деддомовка! Никто докапываться не будет! Шумиху развернем, прессу нагоним.

- А девка?

- А что девка? У майора любовница в Краевом детдоме заведующая. Определим туда, как найденыша без документов, выдадим ей справку, а там разберемся…

- Идея, конечно, хорошая… Думаешь получится?

- С нашим майором – стопудово! – Ты глянь только, да тут же чистый фильм ужасов! Кладбище, могила разрытая, да и псих этот в поселке всем поперек горла давно…»

***

«- Как тебя зовут, девочка? – спросила дородная женщина, сложив в замок пухлые руки, на пальцах которых сверкали разноцветными камнями золотые кольца.

- Геля Воробьева.

- Геля – это Ангелина?

- Евангелина…