Пепел Вавилона - Джеймс Кори

– Доброе утро, солнышко, – сказала Сандра Ин.

Алекс поморгал, закрыл глаза и приоткрыл снова один левый. Проснулся посреди сна, в котором яблочный сок попал в охладитель корабля, похожего разом на «Росинант» и первый корабль, где он служил в марсианском флоте. Подробности стерлись, но осталось чувство, что надо что-то исправить. Голая Сандра улыбалась ему сверху, пока он цеплялся за остатки сна.

– И тебе привет, милашка, – пробурчал он. Голос со сна звучал низко и хрипловато. Алекс закинул руки за голову, уперся ладонями в изголовье и нажал, разминая лопатки. Сандра игриво прищемила ему высунувшиеся из-под одеяла пальцы ног и ушла в душ. Он поднял голову, чтобы полюбоваться ею сзади, и она, обернувшись, перехватила его взгляд.

– Куда собираешься? – спросил он отчасти из любопытства, а отчасти – чтобы еще немного задержать ее в комнате.

– Меня сегодня назначили на «Джамми Ракшаса», – ответила Сандра. – Драммер хочет убедить этих шишек из АВП, что мы о них заботимся.

– «Джамми Ракшаса», – повторил Алекс, опуская голову на подушку. – Странное название для корабля.

– По-моему, это какая-то шутка, понятная только людям Гудфорчуна. А сам корабль приличный. – В ванной ее голос стал звонче. – Самый жуткий корабль, на каком мне приходилось работать, назывался «Вывернутая петля». Камнедробилка, переделанная из подобранной где-то роскошной яхты. У капитана был пунктик на свободном пространстве, так что они срезали все стены, кроме капитальных, и перекрытия сняли.

– Серьезно? – удивился Алекс, хмурясь в потолок.

– Когда эта колымага шла под тягой, можно было уронить подшипник в рубке и слушать, как он скачет с палубы на палубу до самого реактора. Летать на нем – как в корзине воздушного шара.

– Дурное дело.

– Капитана звали Йетс Пратканис. Не без тараканов, но команда его любила. Никаких глупостей, как бывает, когда человеку чем бы ни заниматься, лишь бы не замечать, какое он дерьмо.

– Это, пожалуй, правильно.

Вода заплескала по металлу – включился душ, но по музыке струй Алекс слышал, что под ними еще нет ее тела. Подняв глаза, он увидел Сандру в дверях. Она раскинула руки, ухватившись за углы рамы. Сандра была немногим моложе него, и годы уже оставили след на ее теле. Вдоль груди и живота светились серебристые призраки растяжек. На левом бедре расплывалась татуировка, изображающая водопад. На правом плече кожу морщил грубый шрам. Красота не юности, а опытности, сходной с его опытом. Но в движении поднятых бровей, в том, как она перенесла вес на одну ногу, он увидел давнюю девушку.

– Под душ не хочешь, солнышко? – с наигранной невинностью спросила она.

– Еще бы не хотеть! – Алекс вытащил себя из постели. – Ясно, хочу.

Они с Сандрой с первой ночи на Церере большую часть свободного времени проводили вместе. На «Роси» делили время между его и ее каютами. Здесь, на Тихо, ее квартира стала по умолчанию «их каютой». Сандра достаточно прожила на станции, чтобы старшинство и правила союза обеспечили ей две комнаты, отдельную ванную комнату и кровать, в которой вдвоем было куда удобнее, чем в койке-амортизаторе. Развитие романа поначалу удивляло, а после и немного насторожило Алекса. В сексе Сандра была восторженной и свободной. Он не сразу сумел стряхнуть с себя ржавчину и подладиться под нее. До женитьбы у него было несколько любовниц, одна – к его стыду – во время брака и пара романчиков после. На полное и радостное внимание женщины он уже перестал надеяться. Зато когда убедил себя, что да, это в самом деле случилось, почувствовал себя шестнадцатилетним.

После душа они насухо вытерли друг друга полотенцами, и Алекс помог ей смазать лосьоном спину там, куда ей было не дотянуться, и даже там, куда бы она, пожалуй, дотянулась сама. Сандра надела форму, собрала на затылке волосы и принялась чем-то шуршать и булькать, а он тем временем заполз обратно в кровать.

– Опять день безделья? – спросила она.

– Для пилота нет работы. – Алекс развел руками, показывая: «Не виноват». Сандра рассмеялась.

– Вот почему я не пилот. Для инженера дело всегда найдется.

– Учись отдыхать.

– Ну, – промурлыкала она с веселой подначкой, – насмотревшись на твой пример, может, кое-что перейму.

– Давай, как вернешься после смены, закажем что-нибудь сюда.

– Обдумаем, – кивнула она и, проверив время по ручному терминалу, крякнула. – Ладно, мне пора бежать.

– Буду уходить, запру дверь, – сказал Алекс.

– Ты весь день продрыхнешь в моей постели, лев.

– Или так.

Она поцеловала его перед уходом. Когда дверь закрылась, Алекс позволил себе утонуть в подушке, полежал так и, поднявшись, принялся собирать с пола свою одежду. Жилье Сандры было мягким и гостеприимным – непривычным. На теплых голубых ковриках у кровати по краю шла кружевная каемочка. Стены Сандра занавесила тканью, смягчая свет и углы. На столе в стеклянной вазочке стояли сухие розы. Одежда, когда он бывал здесь, пропитывалась перечным запахом ее духов, и этот аромат всплывал много часов спустя внезапным нутряным воспоминанием. Последние годы он провел среди женщин – Наоми, Бобби, а теперь и Кларисса Мао, – в которых не ощущалось этой кружевной мягкости. Бархатные подушечки и розовая водица! Этот вид женщины был для него достаточно знакомым, чтобы чувствовать себя уютно, и достаточно экзотичным, чтобы время, мгновенья их связи принадлежали только ему. Оказалось, в душе он желал чего-то, принадлежащего только ему.

Или – рассуждал он, натягивая надеванный вчера носок, – даже не в этом дело. Может, он просто сознает, как многого может лишить каждого из них война, а Сандра Ип для него – возможность пополнить резервуар сердца и тела тем, на что потом не будет времени. Ее нежность, теплота и радость походили на тихое окно в центре урагана. Алекс надеялся, что она ищет в нем того же. Что они запасаются добрыми воспоминаниями – и он, и Сандра – в предчувствии разворачивающегося вокруг будущего.

Ему становилось все труднее избавиться от ужаса при возвращении на «Росинант». С самого прибытия их на Тихо Холден погрузился в бесконечные совещания. Если не фехтовал с Карлосом Уокером, обсуждая, какую поддержку продовольствием и ресурсами может оказать АВП, так обменивался бесконечно длинными сообщениями с Мичо Па, уточняя характеристики артиллерии Свободного флота в медленной зоне. Если он не докладывал и не выслушивал новости от Авасаралы, они с Наоми и Бобби сопоставляли с Эйми Остман и Микой аль-Дуджаили позиционные схемы системы. Казалось, Холден никогда не выходит из себя и никогда не отдыхает. Сколько ни видел его Алекс, капитан благожелательно, невозмутимо улыбался. Только годы, проведенные с этим человеком, мешали пилоту поверить, что все идет хорошо.

Но тот, кто проводил совещания, расхаживал по коридорам «Росинанта» и доков, сидел, сгорбившись над мерцающим ручным терминалом, был вовсе не Джеймс Холден. Он был похож на Холдена, как исполняющий его роль актер. Внешне – как раз то, что им сейчас требовалось. Но Алекс этого человека не знал. За всем, что тот говорил, чувствовалась гулкая бездна – безрассудство отчаяния.