Пепел Вавилона - Джеймс Кори

Холден глотнул кофе, закашлялся и сделал еще глоток. Кларисса проскользнула в комнату и села позади Амоса, будто пряталась за его спиной. Пока Холден возвращался к столу – повесив голову, с рассеянным видом, – Бобби, дотянувшись, тронула Алекса за руку.

– У тебя все хорошо?

– Лучше некуда, – ответил он. – Попрощался.

Бобби коротко кивнула. Холден сел лицом ко всем сразу, боком на скамейке. Он не причесался, взгляд был устремлен на что-то невидимое другим. Все здесь – Наоми, Амос, Алекс – смотрели теперь только на него. Старинное, смутно знакомое предчувствие шевельнулось в груди у Алекса. Осколок детства, первый день в школе.

– Так что, кэп, – спросил он, – какой у нас план?

Авасарала вопила. Дыхание, вырываясь в крикс, обдирало горло. В глотке стоял вкус желчи, ноги дрожали, горели, силясь хоть на сантиметр оттолкнуть стальную пластину.

– Ну-ну, – подбодрил Пьетер, – вы справитесь.

С новым воплем пластина чуть подалась. Колени почти разогнулись. Пришлось одернуть себя, чтобы не выпрямить их до конца. Ей запросто могло вывернуть суставы в обратную сторону, зато на том бы все и кончилось.

– Одиннадцать, – сказал Пьетер, – а надо двенадцать. Еще раз.

– Мать вашу…

– Давайте-давайте. Еще один повтор. Я рядом, помогу, если надо.

– Вы дрянь, никто вас не любит, – выдохнула она, опуская голову. Больше всего донимала тошнота. Прокачка ног всегда означала тошноту. Пьетер не обращал внимания. За то ему и платили.

– Вам через двенадцать суток в колодец, – напомнил он. – Если желаете, чтобы лидер всей Земли, надежда и свет цивилизации раскатывала в инвалидной коляске, можете бросить. Но если хотите выступать перед камерами походкой валькирии, вернувшейся из подземного мира в готовности к битве, делайте двенадцатый.

– Садист долбаный.

– Сами отступили от графика тренировок.

– Я спасала долбаных приматов.

– Спасение человечества не предотвращает остеопороза и атрофии мышц, – уведомил Пьетер. – Вы застоялись. Еще раз.

– Как я вас ненавижу, – бросила она, позволив стальной пластине согнуть ей колени. Хотелось плакать. Хотелось обблевать Пьетеру белые спортивные туфли. Хотелось заняться чем-то совсем другим.

– Понимаю, милая. Но вы сможете, – сказал он. – Давайте.

Авасарала завопила, отталкивая пластину от себя.

Потом она сидела на фальшиво-деревянной лавке в раздевалке и сжимала голову руками. Шевельнуться – подумать было противно. Встав наконец, она увидела в зеркале незнакомую женщину в сером костюме. Не то чтобы совсем чужую, но и себя она не узнала. Прежде всего, эта была тоньше и с пятнами пота под мышками и под грудями. Белые волосы в лунном тяготении не столько струились по плечам, сколько плавали над ними. Женщина в зеркале с ног до головы обвела Авасаралу мрачным критическим взглядом.

– Та еще валькирия, – бормотала Авасарала, направляясь в душ. – Ты справишься, чтоб тебя.

Имелась одна хорошая новость: Марс совладал наконец с конституционным кризисом и сделал то, что сразу напрашивалось: поставил Эмили Ричардс премьер-министром. Нет, по правде сказать, хороших новостей было больше. Бунт в Париже сдержали, расистские ячейки в Колумбии выявили и изолировали, не допустив новых убийств. Санкт-Петербург решил проблему с очисткой воды – хотя бы на время. Чудотворные дрожжи Гормана Ле в баках проделывали все, что от них ожидалось, увеличивая поставки продовольствия выжившим, а в Каире и Сеуле заработали реакторы, где их можно будет выращивать. Меньше станет покойников. По крайней мере, меньше народу умрет прямо сейчас. А завтра, как водится, будет завтра.

Плохие новости перевешивали хорошие. Второй всплеск смертности не шел на спад. Медицинская инфраструктура захлебывалась. Еженедельно тысячи людей умирали от болезней, которые еще год назад легко вылечивались. Невозможно было прекратить и драку из-за ресурсов. В Бостоне и Мумбаи действовали «комитеты бдительности». Из Денвера и Феникса сообщали, что полиция по-разбойничьи распоряжается всеми поставками. Океаны задохнулись от пыли. Пленка пыли и мусора, тонувшая в натуре далеко не так быстро, как на моделях, губила питающиеся светом водоросли и микробиоту. Система оказалась бы жизнеспособнее, если бы чертово человечество за последние века не перенапрягало так пищевые цепочки. А может, и нет. Трудно судить, не имея второй Земли в качестве контрольной группы. Вся история была одной огромной невоспроизводимой функцией п – 1. Невозможно было учиться на ее уроках.

После душа Авасарала оделась в лимонно-зеленое сари, причесалась и накрасилась. Самочувствие немного улучшилось. Она не в первый раз замечала: тренировки проходили мучительно, зато, оправившись, она остаток дня чувствовала себя немножко лучше. Даже если тут действовал эффект плацебо, и то неплохо. Она черпала отовсюду, откуда могла, хотя бы и из фокусов воображения.

Приготовившись выдержать остаток дня, она открыла аудиосвязь с Саидом, осведомившись вместо «здравствуйте»:

– Что у нас?

– Группа безопасности с Марса заканчивает обед, – без запинки отбарабанил Саид. – В конференц-зале будет через полчаса. Адмирал Соутер готов вас сопровождать, если нужен.

– Всегда приятно иметь рядом пенис в мундире, – кисло отозвалась Авасарала. – Видит бог, без него меня едва ли примут всерьез.

– Как скажете, мэм.

– Шучу.

– Как скажете, мэм. Еще поступило сообщение со станции Церера. Адмирал Коэн подтверждает, что «Джамбаттиста» разгоняется именно так, как обещала Эйми Остман.

Авасарала задумчиво поднесла к левому уху жемчужную сережку. Мило. Скромненько. Только к сари не подходит.

– Простите, мэм? – растерялся Саид.

– Я ничего не сказала.

– Вы… э-э, зарычали.

– Неужели? Возможно, примечание в скобках к нашей нынешней вере треклятому АВП. Пропустите, идем дальше.

– Больше у вас на сегодня ничего не назначено, – едва ли не виновато проговорил Саид. – Вы просили освободить вторую половину дня на случай, если брифинг по безопасности затянется.

– Верно, просила. – Она примерила пару аквамариновых «гвоздиков» – эти подошли куда лучше. – Что слышно из Гааги?

– Обещают, что ваш офис будет готов и основной штат набран. Подготовка к возвращению правительства на планету идет по графику.

В голосе Саида ей послышалась некоторая гордость. Ну и хорошо. Ему есть чем гордиться. Им всем есть чем гордиться. Даже если Земля – груда дерьма и трупов, это их груда дерьма и трупов, и Авасарале надоело смотреть на нее с Луны.

– Давно пора, – буркнула она. – Ладно, Соутеру передайте, что я иду. Да, пусть прихватит мне что-нибудь вроде сэндвича.